Император Пограничья 11 (СИ). Страница 25

Пиромант сплёл руки в сложном жесте. Температура в складе начала стремительно расти. Воздух задрожал от жара. Деревянные балки под потолком задымились.

В ухе Засекиной раздался голос Соколова, оповещающий об успешном разминировании судна. Это радовало, а вот происходящее на складе — ни капли.

— Сгорите все! — Карим выбросил руки вперёд.

Стена огня высотой в три метра покатилась через весь склад. Это была не просто огненная волна — это было движущееся пекло, плазменный вал температурой под тысячу градусов. Деревянные балки вспыхивали ещё до соприкосновения с пламенем, металлические крепления вскипали и струились вниз алыми тягучими каплями… Северные Волки в панике отпрянули назад, чувствуя, как опаляющий жар обжигает лица даже на расстоянии.

Однако Ярослава не дрогнула. Княжна воткнула родовой меч в каменный пол — клинок вошёл на треть лезвия, словно в масло. Подняв обе руки, она призвала всю мощь своего дара. Воздух вокруг неё не просто завихрился — он превратился в невидимый ураган, вращающийся с такой скоростью, что пыль и обломки образовали видимую стену. Огненная волна врезалась в этот барьер и отхлынула подобно воде, разбивающейся о скалы.

— Думаешь, твой ветерок спасёт? — прорычал Скорпион, сплетая пальцы в сложной комбинации. Температура поднялась ещё выше — каменный пол начал раскалываться. — Я выжигал целые здания! Я превращал отряды Стрельцов в обугленные скелеты за секунды!

Засекина чувствовала, как её защита трещит по швам. Жар был таким интенсивным, что воздушные потоки начинали ионизироваться. Ещё немного — и её барьер рухнет. Но вместо отступления княжна сделала то, чего Карим не ожидал.

Она начала создавать вакуум. Не просто разреженный воздух — абсолютную пустоту. Это была техника, неподвластная большинству аэромантов, настолько сложная, что из сотни её могли освоить единицы. Требовалось не просто вытянуть воздух — нужно было создать непроницаемую границу, удерживающую атмосферное давление снаружи. Малейшая потеря концентрации — и воздух хлынет обратно с силой взрывной волны.

Кровь из носа Ярославы потекла уже через три секунды. Вены на висках вздулись от напряжения. Создать вакуум в радиусе пяти метров и удерживать его — это было на грани невозможного для Мастера второй ступени. Но против пироманта это была единственная настоящая контрмера. Серебряная пуля против оборотня.

Пламя вокруг мага дрогнуло, затанцевало, пытаясь найти топливо для горения. Огненные змеи, которые он создавал, гасли, не успев сформироваться. Карим попытался усилить атаку, влив больше магической энергии, но физика была неумолима — без кислорода даже магическое пламя умирало.

— Что ты… — Скорпион попытался вдохнуть, но лёгкие схлопнулись от разницы давления.

Ярослава сжала кулак, и вакуумная сфера сжалась до размера человеческого тела. Княжна дрожала от усилия — удерживать такой объём пустоты против давления целой атмосферы было как держать на плечах каменную плиту. Она выбрасывала весь свой резерв, каждую крупицу магической энергии. Воздух вокруг завыл, устремляясь к границам вакуума, но не мог пробиться сквозь её волю. Глаза Карима вылезли из орбит, из носа и ушей потекла кровь — внутреннее давление разрывало капилляры. Могущественный Магистр третьей ступени, способный испепелить десятки людей, задыхался как рыба на берегу. Вся его сила, все заклинания были бесполезны без воздуха.

Ярослава знала — у неё секунды до полного истощения. Подхватив свой меч, княжна одним рывком преодолела расстояние до задыхающегося Скорпиона, прорвавшись сквозь утихающее пламя. Эспадрон вошёл между рёбер противника с ювелирной точностью и наискосок взрезал корпус, развалив Карима Мустафина на две части.

Засекина сделала шаг назад и упала на колени. Магическое истощение ударило как кувалда — голова раскалывалась, перед глазами плыли чёрные пятна. Кровь теперь текла не только из носа, но и из ушей. Руки дрожали так сильно, что она едва удержала меч. Попытка призвать хоть каплю магии отозвалась жгучей болью в висках. Резерв был выжат до дна — ещё несколько секунд удержания вакуума, и она потеряла бы сознание. Или хуже.

— Командир! — один из Северных Волков подхватил её под руку. — Держись!

Смерть лидера сломила сопротивление оставшихся магов. Двое попытались сбежать, но были сражены меткими выстрелами. Остальные сдались, бросив оружие.

Зачистка заняла ещё десять минут. Северные Волки методично проверяли каждый угол склада, добивая раненых наёмников. Крестовский вернулся в человеческую форму, тяжело дыша. Удерживание трансформации столько долго далась ему нелегко.

— Княжна, — раздался в ухе одного из снайперов. — Полиция приближается!

— Как вовремя «опаздывают», — с трудом усмехнулась Засекина, дрожащей рукой вытирая кровь с клинка. — Видимо, договорённость с начальником участка сработала. Собирайте наших раненых, оружие противника — тоже. У нас пять минут.

Раиса Лихачёва прижалась к каменной стене крепости, наблюдая за хаосом боя. Взрывы мин во внутреннем дворе создали достаточно суматохи — защитники бегали туда-сюда, пытаясь потушить пожары и организовать оборону против атакующих с двух сторон сил. Идеальный момент для её работы.

Тенебромантка положила ладонь на собственную тень, отброшенную утренним солнцем на выщербленный известняк. Холод пробежал по пальцам, словно она погрузила руку в ледяную воду. Сумрак под её прикосновением стал плотным, вязким, как густая смола. Раиса сделала глубокий вдох и шагнула вперёд — не по земле, а внутрь собственной тени.

Мир вывернулся наизнанку. Привычные краски исчезли, сменившись оттенками серого и чёрного. Звуки боя стали приглушёнными, далёкими, словно доносились из-под толщи воды. Это была изнанка реальности — царство теней, где свет существовал лишь как бледное воспоминание.

Странное дело — в детстве Раиса боялась мрака. Плакала, когда мать гасила свечу, придумывала чудовищ в углах комнаты. Теперь она понимала: ребёнок был прав. В темноте действительно живут чудовища. Просто одним из них оказалась она сама.

Парадокс в том, что став таким кошмаром, Раиса обнаружила — обычные люди сами постоянно стремятся в тень. Они прячутся от солнца под навесами, выбирают тёмные углы в трактирах, закрывают глаза в моменты страха или боли. Инстинктивно тянутся туда, где свет не может их достать. Может, потому что где-то глубоко внутри каждый знает правду: самые страшные вещи происходят не в темноте, а при ярком свете. Под лампами операционных, в залитых солнцем дворах, при вспышках выстрелов.

Раиса поняла это ещё в подвалах Фонда. Тени были единственным местом, где можно было спрятаться от боли. Не физически, эксперименты продолжались так или иначе, но ментально. Она научилась проваливаться сознанием в темноту углов камеры, пока её тело корчилось на столе. Не так давно Зарецкий просто дал форму тому, что уже было сломано и перестроено. Теперь она могла делать телом то, что раньше делала только разумом — прятаться в изнанке мира.

И всё же Лихачёва не тратила время на сантименты по этому поводу. Что толку размышлять о превратностях судьбы? У неё есть способность, которая делает её ценной для воеводы. Есть долг перед человеком, вытащившим её из ада. Есть работа, которую нужно выполнить. В конце концов, многие платят за силу куда большую цену и получают куда меньше. Хотя бы её монстры служили правильной цели.

Она скользила вдоль стены, перетекая из мрак во мрак. Каждый камень, каждая неровность отбрасывали свои маленькие островки тьмы, и Раиса прыгала между ними, как по камням через бурную реку. Её усиленное тело двигалось с нечеловеческой грацией — улучшения позволяли контролировать каждую мышцу с абсолютной точностью.

Раиса проскользнула через тень дверного проёма и оказалась внутри северной башни. Она помнила свой доклад воеводе — четверо охранников. Сейчас женщина видела только троих. Первый стоял у бойницы, наблюдая за дворовой суматохой, прячась от взрывов и стрельбы. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне утреннего света. Второй и третий переговаривались у лестницы, ведущей наверх.