Император Пограничья 11 (СИ). Страница 22

— Слушать команду! — негромко, но властно произнесла княжна, затем повернулась к командиру Валькирий. — Евдоким, мне нужна твоя помощь. Прохор сказал, что ты разбираешься во взрывчатке? Сможешь?

Соколов кивнул, его умные карие глаза оценивающе прищурились:

— Справлюсь. Но мне нужно попасть туда незаметно.

— Фёдор проведёт тебя, — Ярослава обратилась к своему криоманту. — Сначала проведёшь Евдокима под водой к обратной стороне судна. Никто не должен вас заметить. Потом заморозишь химикаты, чтобы снизить риск утечки при возможной детонации.

Марков кивнул. Невысокий плотный мужчина с преждевременной сединой в висках выглядел спокойным и собранным. За годы службы в Северных Волках он научился не задавать лишних вопросов.

— Справимся, княжна, — коротко ответил он.

Валькирии переглянулись. Одна из них, коренастая брюнетка с обветренным лицом, шагнула вперёд:

— Командир, может, мы с вами пойдём? Прикроем, если что.

— Нет, Наташа, — покачал головой Соколов. — Там нужна скрытность, не сила. Вы лучше княжну прикройте при штурме склада. Ей ваши навыки пригодятся больше.

— Есть, командир, — нехотя ответила боец, но по её напряжённой позе было видно, как ей не нравится отпускать шефа на такое опасное задание.

— Сколько времени вам понадобится? — спросила Ярослава.

— Зависит от схемы, — пожал плечами Евдоким. — Если примитивная — минут пятнадцать. Если с сюрпризами — может, и целый час.

— У вас будет максимум сорок минут. Остальные — со мной. Займём позиции вокруг склада у причала. Безбородко, возьмёшь пятерых и обойдёшь с севера. Матвей, — она повернулась к метаморфу, — в форме птицы следи за окрестностями, предупреди о подходе подкреплений.

Крестовский молча кивнул, его глаза уже начали приобретать характерный птичий блеск.

Отряд бесшумно разделился. Марков и Соколов исчезли в предрассветных сумерках, направляясь к реке. Княжна повела основную группу через лабиринт заброшенных складов, используя тени и развалины для скрытного передвижения. Северные Волки двигались как единый организм — годы совместных операций научили их понимать друг друга без слов.

Старый соляной причал представлял собой унылое зрелище: полуразрушенные строения, проржавевшие краны, горы мусора. Вдоль берега тянулись остатки каменных складов с характерными высокими арочными окнами — когда-то здесь хранили тонны астраханской соли, добытой на озёрах Баскунчак и Эльтон. Белёсые разводы на кирпичных стенах и выщербленный от соляной коррозии бетон причальных свай напоминали о временах, когда баржи выстраивались здесь в очередь для погрузки «белого золота».

Теперь от былого величия остались только ржавые рельсы узкоколейки для вагонеток да покосившаяся вывеска «…страх…сол…» на воротах главного склада. Видимо, «Астраханьсоль». Но Ярослава видела и другое — свежие следы шин, примятую траву, едва заметные фигуры часовых на крышах. Волкодав подготовился основательно.

Аэромантка подняла руку, останавливая отряд. Направив магическую энергию к глазам, усилила зоркость, осматривая территорию. На складе рядом с причалом, где должна была состояться «встреча» — она насчитала минимум три десятка человек. Снайперы на соседних зданиях, пулемётные гнёзда у входов. Классическая ловушка.

Время тянулось мучительно медленно. Солнце окончательно вырвалось из-за горизонта, заливая город золотистым светом. Вдалеке послышался гудок первого утреннего парохода.

Ярослава представила, как криомант погружается в воду, создавая вокруг себя и Соколова пузырь переохлаждённого воздуха. Ледяная магия позволяла ему двигаться под водой практически незаметно — температура маскировала тепловые следы, а тонкая ледяная плёнка искажала очертания.

Оставалось ждать.

Двадцать минут тянулись как вечность. Солнце поднималось всё выше, превращая пустыню в раскалённую сковороду. Даже в тени утёса становилось душно. Пока ждали, я восстановил мины, приведя их в боевое положение.

Раиса появилась так же внезапно, как исчезла, вынырнув из тени прямо передо мной.

— Докладываю, воевода. Крепость — это главное здание на три этажа плюс две уцелевшие башни, ещё две обрушились от времени. На первом этаже основного здания — казармы, склады, кухня. Примерно восемьдесят человек там сейчас. На втором — командный пункт, арсенал, комнаты офицеров. Ещё человек тридцать. Третий этаж — личные покои Волкодава. Но это только те, кто не на посту. Ещё около девяноста несут службу — на стенах патрули, во дворах часовые, расчёты у орудий, дежурные снайперы. Итого около двухсот, как и предупреждал Коршунов. Северную башню переоборудовали под тюрьму для особо важных пленников.

— Святослав там? — перебил я.

— Да, видела его через решётку в двери. На третьем ярусе башни. Избит, но жив. Переговорить не удалось — четверо охранников у камеры, все с автоматами. Подойти ближе означало бы раскрыть себя.

— Оружие? — спросил Тимур.

— Четыре пулемётных гнезда на восточной стене, прикрывают дорогу. Полдесятка гранатомётов видела. Снайперские позиции по периметру. И… — она помедлила, — в центральном дворе стоит что-то под брезентом. Большое. Судя по очертаниям, вертолёт.

— Магическая защита? — поинтересовалась Василиса.

— Стандартные охранные чары на воротах и… — тенебромантка не договорила, поскольку над нашими головами вновь зазвучала размеренная речь.

— Рустам, ты веришь в судьбу?

— Твою мать, Ахмед, семь утра же. Рано для экзистенциальной херни.

— Нет, серьёзно. Вот смотри — вчера тот контрабандист. Опоздал на пять минут к грузовику, решил догнать пешком, срезав путь, а в результате ему башку снесло при взрыве. Пять минут, понимаешь? Если бы не остановился отлить по дороге…

— Его башку снесло, потому что ты в неё выстрелил.

— После взрыва выстрелил. Добивал. Но суть не в этом. Суть в том, что он мог бы отлить на минуту раньше или позже. И тогда бы сидел сейчас в грузовике и ехал в Актау. А так — лежит в песке без головы.

— И?

— И я думаю — может, у каждого из нас есть своё время? Типа, билет с датой. Только мы его не видим.

— Знаешь, что я думаю? Что тебе стоит завязать.

— Да не курил я ничего. Просто… вот ты помнишь свою первую мокруху?

— Армянин в Ереване. Июль девяносто второго. А что?

— И как спал после?

— Как младенец. Устал, наверное.

— Вот! А я не спал три дня. Всё думал — а что если у него были дети? Жена? Собака там, рыбки, не знаю… А потом понял — это неважно. Потому что если его время пришло, то хоть я, хоть инфаркт, хоть метеорит — результат один.

— Удобная философия для наёмника.

— А ты думаешь, почему я её и придумал? Терапия стоит дорого, брат. Дешевле самому себе мозги вправить.

— Кстати, о терапии. Волкодав вчера сказал, что в этом месяце премию урежут на тридцать процентов.

— Что? Да он охренел! Мы тут жопу ради него рвём в пустыне, а он…

— Вот тебе и судьба. Минуту назад философствовал, а услышал про деньги — и вся дзен-херня испарилась.

— Дзен — это когда денег достаточно. А когда их режут — это уже стресс. Совершенно разные состояния сознания.

— Состояния сознания… Ты точно вчера ничего не принимал?

— Клянусь мамой. Кстати, слышал про Данияра из второй смены?

— Который на северной башне дежурил?

— Ага. Вчера ночью пошёл покурить за стену, так и не вернулся.

— Пузырь проголодался?

— Похоже на то.

Снайперы продолжили патрулирование, и вскоре разговор угас.

— Мне будет жаль их убивать, — хмыкнув, негромко заметил Гаврила. — Почти.

Издалека, с восточной стороны, донёсся рокот двигателей. Много двигателей. Я прищурился, вглядываясь в дрожащий от жара воздух пустыни.

— Раиса, аккуратно глянь, что там. Докладывай в реальном времени.

Тенебромантка кивнула, исчезла, и через минуту в моём ухе зазвучал её голос из амулета связи. С её слов выходило, что из-за барханов показалась колонна. Впереди шли три пыльных джипа с пулемётами на крышах, за ними — грузовики с вооружёнными людьми в кузовах, и замыкал процессию потрёпанный БТР. На броне виднелись заплатки разного цвета — машина явно видала лучшие времена. Скорее всего её латали после каждого боя подручными средствами. Колонна остановилась в отдалении от крепости — за пределами эффективной дальности пулемётов.