Мастер Рун (СИ). Страница 66

— А вот и наши дорогие гости соизволили проснуться, — произнёс он, подходя к нашей клетке и оглядывая нас с выражением лица человека, оценивающего товар на рынке. — Лео Фаррелл, племянник рунмастера, и Тинг Пепер, внук Ночного Хозяина и при этом предатель. Какое занимательное сочетание, прямо как в плохой пьесе, где все роли перепутаны.

— Господин Орландо, — я попытался придать голосу твёрдость, хотя внутри всё сжалось в комок. — Что происходит?

— О, вопросы, вопросы, всегда эти проклятые вопросы, — Орландо театрально вздохнул, но глаза его оставались холодными. — Видишь ли, мой юный друг, именно я должен задавать вопросы, а ты — отвечать на них, причём максимально честно и без лишних украшательств. Вытащите его.

Охранники каким-то багром подцепили клетку, перетянули ее на другой крюк и уже по нему передвинули меня с бездны в сторону пола под ногами. Один из них достал связку ключей, открыл замок, и клетка качнулась, когда дверца распахнулась. Меня грубо схватили за руку и вытащили наружу, ноги подкосились, и я едва не упал, но меня подхватили и усадили на деревянный стул, который кто-то уже приготовил. Орландо уселся напротив, закинув ногу на ногу, и достал из кармана небольшой нож, которым начал ковырять под ногтями, словно готовясь к неспешной беседе.

— Итак, Лео, у меня к тебе три простых вопроса, и я очень надеюсь, что ты не будешь заставлять меня применять методы убеждения, которые мне лично не доставляют удовольствия, хотя кто знает, может я и передумаю, — он усмехнулся, но в этой усмешке не было ничего весёлого. — Первое: куда делся твой дорогой дядюшка, рунмастер Валериус Фаррелл? Второе: зачем вас вызывал к себе Корнелиус Вейран? И третье: что именно вы должны были делать для Вейранов? Просто, понятно, без лишних слов.

Я сглотнул, вспоминая наставления мастера о том, что ложь легко распознаётся практиками, особенно теми, кто привык иметь дело с людьми, и решил отвечать максимально честно, но избирательно, не раскрывая главного. И при этом подумалось, я же постоянно вру. Как паталогический врун, за такое и навык можно получить. Какое-нибудь лицедейство. Буду потом ходить, на публику выступать. Всё лучше, чем сидеть в клетке.

— Мастер ушел несколько часов назад, сказал, что вернётся через два-три часа, — я говорил медленно, подбирая слова. — Куда именно он пошёл не сказал, я не знаю. Господин Вейран же вызвал нас, чтобы сделать заказ, зачем-то он захотел рунные четки из лазурита и яшмы на пятьдесят бусин. Мастер должен был их изготовить, я должен был помогать с подготовкой камней и нанесением рун.

— И всё? — Орландо прищурился, кончик ножа замер. — Просто четки? Корнелиус Вейран, практик третьего шага закалки кожи, вызывает к себе захудалого рунмастера-должника ради каких-то четок? Ты меня за идиота держишь, мальчик?

— Мастер сказал, что господин Вейран, скорее всего, продаст их, — я поспешил добавить, чувствуя, как напряглись охранники. — Что для практиков его уровня такие четки — это товар, который можно продать втридорога тем, кто слабее, материалы стоят больше десятка золотых, а готовое изделие — в пять раз дороже. Это был просто заказ, дорогой заказ, который должен был покрыть часть долга.

Орландо молчал, разглядывая меня, и я чувствовал, как его взгляд буквально сверлит насквозь, пытаясь найти ложь, но я говорил правду, по крайней мере ту её часть, которую мог раскрыть. О своём статусе Помеченного богами я не сказал ни слова, и я не собирался его раскрывать.

— Ты видел самого Корнелиуса Вейрана? — спросил Орландо, и я кивнул.

— Да, видел, он принимал нас в своём кабинете, разговаривал с мастером.

— О чём говорили?

— О статуе, которую я разбил, когда бежал от проклятых, — я сглотнул, вспоминая. — Вейран сказал, что статуя цела, что это был просто предлог вызвать мастера. Потом они говорили о заказе, о деталях, о сроках. Я стоял в стороне, мне велено было молчать.

— И только об этом? О Ночном Хозяине?

— Нет. — ответил я удивленно. — Там статуя работы мастера… ээ… я забыл его имя, она стоила господину Вейрану двадцать монет золотом.

Сзади послышался вздох Тинга, полностью уверен, что, если парня сейчас выпустить на волю, он пойдет красть эту статую и погибнет там от рук охраны.

— Даже можно поверить. Но я чую, ты не все договариваешь. — сказал Орландо. — будто не всё, что еще было? Может ты видел что-то интересное, с кем-то еще мастер общался.

— Только Ульяна, — ответил я, вспоминая красивое женское тело в шелке, что увидел тогда. — Я не знаю кто она, она довела нас до кабинета, и молчала, даже слова не сказала. Она очень красивая.

— таких шлюх, под каждым забором десят… влюбился? Ха, может быть, возраст у тебя подходящий, хоть ты и мелок, кормили что ли плохо? Слушайте сюда, мелкие уродцы. — произнес Орландо вставая и отряхивая одежду. — У меня для вас есть особое мероприятие, которое решит судьбу одного из вас точно.

Он указал пальцем на вторую клетку и повелительно махнул, охрана выцепила ее и перетянула по соседству к моей, оттуда достали Тинга.

— А может и второго. Я бы давно тебя задушил, мелкий ты засранец!

— Да мне плевать что бы ты сделал. — ответил Тинг. — Ты срать то без приказа деда не сядешь, так что веди и заткнись.

— Язык у тебя длинный, как у базарной торговки. — вздыхая ответил Орландо. — А ведь какой перспективный рос. Я ведь на тебя надеялся.

— А я не вор.

— Угу. Гордый голожопый засранец, весь в папашку, там же висеть будешь, дурень. Ведите их в центр, я отлучусь

— Будет надо и буду. — упрямо ответил Тинг, смотря вслед удаляющемуся главарю, а затем на нас нацепили железные ошейники на шеи и повели в темноту.

Первые минут пять мы шли по узким коридорам, похожим на те, в которых я был раньше. Вокруг голый камень, лужи воды на полу и запах плесени. Потом коридоры начали расширяться, и я увидел первые признаки того, что катакомбы Ночного Хозяина, это не просто система подземных ходов для контрабандистов, а настоящий подземный город.

Мы вышли в широкий зал, где своды подпирали массивные колонны, высеченные прямо из скальной породы, и здесь уже было людно — десятки мужчин и женщин сновали туда-сюда, занятые своими делами, и никто даже не обратил внимания на двух пленников, которых вели через зал.

Вдоль стен громоздились штабеля ящиков и бочек, некоторые открытые, и я успел разглядеть тюки дорогих тканей, которые явно были либо ворованными, либо контрабандой.

— Это главный склад деда, — прошептал Тинг, обернувшись ко мне и получив за это тычок в спину от охранника. — Тут хранят всё, что идёт мимо городских ворот и таможни, а потом продают втридорога, потому что никто не хочет платить налоги, а дед берёт за своё молчание и услуги процентов двадцать от стоимости товара, что всё равно дешевле, чем платить городу.

— Заткнись — буркнул один из охранников.

— Тут вообще всё делают, от оружия, до подделки документов. Даже не знаю, что тебе еще рассказать. — и снова получил тычок в спину.

Мы свернули в боковой коридор, и тут я увидел то, чего совсем не ожидал, жилые помещения. В нишах, вырубленных в стенах, располагались подобия комнат, отгороженные занавесками или деревянными перегородками, и в них жили люди, целые семьи с детьми. Я видел женщину, качающую младенца на руках, старика, чинившего рыболовную сеть, видел детей, игравших в какую-то игру на полу, используя камешки и палочки.

— Кто они? — спросил я тихо, и на этот раз охранник не одёрнул меня, видимо решив, что разговор всё равно ни на что не повлияет.

— Семьи тех, кто работает на деда, — ответил Тинг, и в его голосе послышалась какая-то странная смесь гордости и горечи. — Дед даёт им приют, кормит, защищает, и они платят ему верностью и службой, это как отдельный мир, где действуют свои правила, и многие считают, что тут жить лучше, чем наверху, потому что дед, при всей своей жёстокости, своих не бросает. Не то, что городские власти, которым плевать на простой народ.