Тайна трех зеркал. Страница 4

Глава 2

– Милая, ты должна сегодня выглядеть лучше всех девиц, которые будут присутствовать на приеме, – твердила матушка, бесконечно вертясь перед зеркалом.

Битый час она выбирала наряд для такого важного случая. Еще дольше горничная провозилась с ее прической, укладывая волосок к волоску, чтобы все выглядело идеально. А теперь, когда я приводила себя в порядок, сидя за туалетным столиком, она подбирала к платью украшения и не ленилась одновременно пенять мне на мое поведение.

– Мало того, что ты порядком испортила мне настроение с этим наследством, так еще и отказывалась идти с нами на ужин к Уваровым, – говорила она, примеряя серьги с тяжелыми слезами топазов. – Твоя практика начинается завтра, а сегодня можно и отдохнуть… Вот не понимаю я тебя! Другие девушки твоего возраста только и думают, что о танцах и кавалерах. Я сама, когда мне было двадцать… – Тут матушка выдержала паузу, важно отложила серьги в шкатулку и принялась мерить другие, с круглыми алмазами. – Так вот, – продолжила она, покосившись на мое отражение в зеркале. – Я в двадцать лет уже была давно замужем и, кстати, имела двухлетнюю тебя на руках, никаких академий не оканчивала. И вполне счастлива в браке с твоим отцом. Более того, о лучшей судьбе я не могла бы и мечтать.

– Но я ведь в итоге иду к Уваровым, – проговорила я со вздохом.

– Да. Но идешь с таким видом, будто делаешь нам всем одолжение. – Матушка остановила свой выбор на алмазах и продела серьги в уши. – Мне категорически не нравится твоя практика, и я против этого жуткого дома, который ты приняла от дядюшки.

– Практика и дом – дело решенное.

Я поблагодарила взглядом горничную, отступившую на шаг назад, и встала, чтобы оценить свой внешний вид в отражении зеркала. Матушка повернулась ко мне, осмотрела критичным взглядом, но даже она не смогла высказать ничего против изящного голубого платья и малого гарнитура с сапфирами, подаренного отцом на мой шестнадцатый день рождения.

– Выглядишь очаровательно, – признала мама. – Но боги, Лизонька, что у тебя за несносный характер! Будь ты моим сыном, а не дочерью, я, возможно, находила бы это идеальным дополнением к уму, но ты девушка! Вот и сейчас ты говоришь так безапелляционно, что у меня мурашки по спине. Да какой мужчина, услышав подобные речи, пожелает для себя такую супругу?

Я пожала плечами.

– Дорогая, женщина всегда должна казаться глупее, чем она есть на самом деле, – понизив голос, поделилась со мной своими убеждениями матушка. – Ты же понимаешь, о чем я?

Тихий вежливый стук в дверь позволил мне уйти от ответа. Анфиса, горничная матушки, которая укладывала нам обеим волосы, поторопилась открыть дверь. За порогом стоял отец. С улыбкой на губах он вошел в комнату, и я тут же поспешила к нему, протягивая руки к кошке у него на руках.

– Ах, Лиза, нет! Лиза! – запротестовала мать, заметив, что я собираюсь взять свою любимицу на руки. – Не вздумай! На платье останется шерсть! Черное на голубом! Отвратительно!

– Мама, – усмехнулась я, – ничего страшного. Я потом почищу платье с помощью магии, и никаких волосков на нем не останется.

Я подхватила Тамару и прижала ее к груди. Кошка покосилась на мою матушку и заурчала, когда я погладила ее блестящую шерстку.

– Вот, нашел ее под дверью, – проговорил отец.

– Надо было гнать ее прочь, – сказала мама, которая предпочитает кошкам собак.

Я же, воспользовавшись приходом отца, поспешила уйти в свою комнату, пообещав, что спущусь в холл через пять минут, уже готовая к отъезду.

– И в чистом платье! – крикнула мне вслед мама.

– Непременно! – пообещала я в ответ и выдохнула с облегчением, лишь когда покинула ее покои.

Миновав длинный коридор, я поднялась на этаж выше по широкой лестнице и, только оказавшись в своей комнате, опустила кошку на пол, после чего сделала то, что обещала – почистила платье от черных волосков, оставшихся на нежной ткани.

– Отвратительно, – прошипела Тамара и, усевшись на ковре, задрала заднюю лапку и принялась вылизывать хвост.

Затем, опомнившись, она фыркнула и села, посмотрев на меня.

– Потерпи еще немного, – попросила я кошку. – Мы обязательно найдем способ помочь тебе.

Тамара поднялась на лапы и прошлась до дверей, затем вернулась ко мне и снова села.

– Ты просто не представляешь себе, что я чувствую, – промурлыкала она, и была права.

Я себе не представляю, каково это – быть кошкой. Ловить блох, вылизывать себя… Ой, вот об этом вообще думать неприятно!

Присев на корточки перед кошкой, я посмотрела в ее изумрудные глаза.

– Я пообещала, и я помогу.

– Твоя матушка меня терпеть не может, – тут же пожаловалась Тома. – Я боюсь, что в один прекрасный день она попросту велит избавиться от меня. Выбросит куда-нибудь через портал, – и все, прости-прощай.

Не удержавшись, я протянула руку и погладила атласную шерстку.

– А вот об этом можешь более не переживать, – заверила я кошку и, поднявшись на ноги, добавила: – Мы скоро переедем в свой собственный дом.

Глаза у Томы, и без того огромные, стали просто невероятных размеров. Она нервно дернула хвостом, затем развернулась и принялась кусать спину в отчаянной погоне за блохой (отчего-то эти мелкие пакостники не выводятся даже магией), а затем снова посмотрела на меня:

– Ушам своим не верю, Елизавета Павловна! В свой дом? И неужто без маменьки и папеньки?

– Издеваешься? – отозвалась я и, призвав магию, принялась заново чистить платье.

– Только самую малость, госпожа княжна, – оскалилась кошка, попытавшись улыбнуться.

Я покачала головой. Она неисправима. С тех самых пор, как я ее нашла, эта кошка просто сыплет на мою голову свои шуточки. Но, конечно, она делает это только тогда, когда никого рядом нет.

– А если без шуток, Елизавета, что за дом такой? И почему ты мне прежде о нем не рассказывала?

Я закончила с платьем. Магия обнаружила на рукавах и груди несколько темных шерстинок, которые тут же превратила в ничто. Платье стало безукоризненно чистым, как и просила мама.

– Я и сейчас не успеваю рассказать, – ответила я кошке. – Ты же помнишь, что я пообещала матушке спуститься вниз через пять минут?

– Ага. – Кошка склонила голову набок и медленно моргнула. – Но когда вернешься, мы же поговорим?

– Поговорим, если я не буду настолько измотана светским обществом и танцами, что сразу лягу спать.

– Это не страшно, – заверила меня Тамара, провожая до дверей.

Подняв высоко длинный хвост, она промурлыкала:

– Я тогда заберусь к тебе на одеялко, и мы будем шептаться до утра, как самые настоящие подружки!

Я усмехнулась:

– По дому не броди, жди здесь. Моя комната – в твоем распоряжении. Как вернусь, все обсудим.

– И новый дом? – уточнила Тома.

– И его… Знаешь, – уже взявшись за дверную ручку и обернувшись к кошке, продолжила я, – мне кажется, в этом доме есть нечто важное. Сегодня я что-то почувствовала, но пока не могу понять, что именно.

– А где находится этот дом?

Я быстро назвала адрес, и она, опустив голову, будто задумалась.

– Сиди дома, – велела я кошке и вышла в коридор, закрыв за собой дверь.

Комнаты, которые снимал Горич, располагались в трехэтажном огромном доме в жилом квартале, находящемся в непосредственной близости от зеленого парка с небольшим озером, прогулочными дорожками и множеством уютных беседок, спрятанных в тенистых уголках, созданных, увы, не природой, а каким-то ландшафтным архитектором. В этом парке Милош побывал сразу по приезде в столицу и нашел его примечательно скучным и слишком правильным. Наверное, те, кто привык жить в больших городах и не знал простора северных лесов и прелести пустошей, поросших высокими травами, вполне наслаждались подобными зелеными уголками, но Милош привык к другим условиям. И он с горечью осознавал, что пока, увы, сменить обстановку нет никакой возможности.