Егерь. Вызов (СИ). Страница 14

— Возможно… — я сделал паузу, подбирая слова, — мне придётся временно разлучиться с вами обоими. Не навсегда, понимаешь? Просто… на какое-то время.

Реакция была мгновенной. Актриса резко вскинула голову, её глаза расширились. Из потокового ядра ударила волна паники — Режиссёр буквально метался внутри, посылая хаотичные импульсы тревоги.

Рысь издала тихий, но полный отчаяния звук — что-то среднее между скулением и рычанием. Она прижалась ко мне всем телом, её лапы легли мне на колени, а морда уткнулась в грудь.

— Нет, нет, — попытался я успокоить её. — Это не навсегда. Я обещаю…

Но Актриса только сильнее прижалась, её дыхание участилось. В связи с Режиссёром я чувствовал настоящую панику — для них разлука со Звероловом, которому доверились, была немыслимой.

ПРОКЛЯТЬЕ!

Красавчик поднял голову, его тёмные глазки метались между мной и рысью. Даже он понимал, что происходит что-то неправильное.

Режиссёр в ядре забился ещё сильнее, и я почувствовал, как он просит материализоваться, чтобы быть рядом с сестрой.

Но я не хотел рисковать и показывать вторую рысь хоть кому-либо. Брат был моим козырем в рукаве.

— Тише, тише, — шептал я, обнимая дрожащую рысь. — Я всё понял.

Ооооооооооох, да почему так сложно, аж сердце разрывается!

— Ладно-ладно, малышка, дай мне подумать…

Я понимал, что обещания будут звучать пусто. Ветряные рыси не переживут разлуки.

Пока я сидел во дворе, за забором несколько раз прошли любопытные. Кто-то делал вид, что просто гуляет, кто-то «случайно» заглядывал через калитку. Весть о моём возвращении и о рыси явно разлетелась по всей деревне.

Это объясняло, откуда так быстро появились покупатели.

Именно тогда во двор вошёл высокий мужчина. Григорий.

— Макс, — спокойно сказал он. — Хорошо, что ты дома. Хочу с тобой поговорить.

Только тебя не хватало.

— Слушаю, — ответил я.

Григорий окинул взглядом Актрису и слегка кивнул с одобрением.

— Неплохая рысь. Твой отец гордился бы. — Он сделал паузу, словно подбирая слова. — Но скажи мне честно, слухи правдивы? Ты правда собираешься её продавать?

— А что, тоже хочешь купить за один золотой? За последние пару часов все только и хотят, что купить рысь, — не удержался я от сарказма.

Лицо Григория стало серьёзным.

— Значит, уже были предложения, — констатировал он. — Макс, я всегда был добр к тебе, правда ведь? Говорю тебе как старший товарищ.

Он подошёл ближе, понизив голос до доверительного тона.

— Парень, ты же понимаешь, в каком положении оказалась твоя мать? Долг висит, сборщик завтра придёт. Это серьёзные люди, шутить не будут.

Григорий покачал головой с сочувствием.

— А ты два года болел, ничего не знаешь о том, как дела ведутся. Думаешь, что можешь диктовать условия?

Интересно. Он явно считает меня наивным мальчишкой, который ничего не понимает.

— И что посоветуешь?

— Продавай, — сказал Григорий, и в его голосе прозвучала отеческая забота. — Один золотой — это честная цена, Максим. Ты молодой, неопытный, зверь тоже без подготовки. В нынешних условиях больше не получишь. Но это тебе поможет.

Он положил руку мне на плечо.

— Послушай старшего. Я в этом деле давно, знаю, как что работает. У твоей семьи проблемы, а ты упрямишься из-за каких-то амбиций. Это неразумно.

— Просто… — я нахмурился, делая вид, что сомневаюсь, — казалось, что такой зверь должен стоить дороже.

— Должен, да не может, — Григорий покачал головой. — Ты же не в столице живёшь, парень. Здесь покупателей немного, и все они знают друг друга. Честно сказать, Ефим всё держит под контролем.

Он отошёл на шаг, скрестив руки на груди.

— К тому же, Максим, подумай о репутации. Если будешь торговаться и требовать невозможного, слух пойдёт. Потом вообще никто иметь дела не захочет. А я ведь хочу помочь.

— Понимаю, — кивнул я.

— Вот и умница, — одобрительно сказал Григорий. — Спаси мать от беды, это главное. А дальше жизнь наладится. Опыт наберёшься, новых зверей поймаешь. Всё ещё впереди у молодого Зверолова.

Он развернулся к выходу, но у калитки остановился.

— Решай быстрее, Максим. Время не ждёт, а покупатели могут передумать. Не всем нравится иметь дело с… ну, ты понимаешь.

Григорий ушёл, оставив меня наедине со своими мыслями. Все вокруг считали меня неопытным юнцом, который ничего не смыслит в жизни. И пытались этим воспользоваться.

Я остался во дворе, чувствуя, как стены ловушки сжимаются вокруг меня. Ефим создал систему, в которой у меня не было выбора.

Глава 5

Едва Григорий растворился в тени, я заметил, что солнце уже касается макушек деревьев. День подходил к концу. Я переступил порог дома, за мной скользнула серебристая тень Актрисы, а Красавчик соскочил с плеча и стрелой метнулся к Ольге.

Она сидела за столом, перебирая какие-то бумажки. На лице читалась усталость не только от сегодняшнего дня, но от всех этих лет борьбы. Когда Красавчик забрался к ней на колени, она машинально погладила его белую шёрстку, но взгляд остался мрачным.

Актриса подошла к матери и тихо урчала, потираясь о её ногу. Ольга удивлённо посмотрела на рысь, затем осторожно протянула руку. Серебристая хищница позволила себя погладить, и на лице матери мелькнула слабая улыбка.

— Красивая какая, — прошептала она. — И умная. Чувствует, наверное…

Ольга подняла голову и посмотрела на меня. Улыбка тут же исчезла, сменившись напряжённым выражением.

— Сынок, ну как? Что-то вышло?

— С одной стороны — да, с другой — нет, — я сел рядом с ней, чувствуя усталость.

Рассказал ей о встрече в беседке старосты — как представители барона увидели рысь, как Ефим был вынужден публично признать, что хворь, возможно, отступила. О том, что у меня остался один вариант — продать зверя. Ольга слушала внимательно, но в её глазах горел не столько надежда, сколько гнев.

— Значит, ты здоров? Так он сказал? — она сжала кулаки, и я увидел, как побелели её костяшки. — Макс, этот… эта гнида изгнал тебя по своему желанию⁈

Голос её дрожал от ярости.

— Он знал! Знал, что ты здоров, и всё равно…

— Успокойся, — я накрыл её руку своей. — Понимаю, но сейчас нужно думать о том, что делать дальше.

— Что делать⁈ — Ольга резко встала, опрокинув стул. Красавчик испуганно метнулся в сторону. — Я продала всё! Всех отцовских питомцев, инструменты, да чтоб меня!

Актриса тревожно заурчала, чувствуя накал эмоций.

— Послушай, — я встал и обнял её за плечи. — Я понимаю. Но злость не поможет решить проблему с долгом.

— Чёртов долг! — Ольга вырвалась из моих объятий, но голос её дрогнул. — Как же так!

Она опустилась на стул, и я увидел, как её плечи затряслись. Но слёз не было — только сжатые кулаки.

— Если… если меня заберут, — сказала она тихо, но твёрдо, — ты мне пообещай одно.

— Послушай…

— Пообещай! — её глаза встретились с моими, и в них пылал холодный огонь. — Если этот мерзавец разрушит нашу семью, ты не оставишь это просто так.

Что-то горячее поднялось в моей груди. Материнская боль, переплетённая с яростью за несправедливость.

— Обещаю, — хрипло ответил я. — Но я не допущу этого. Барут что-то говорил?

Ольга села обратно, её плечи поникли.

— Ушёл куда-то быстро, сразу после того, как ты ушёл. Сказал только, что скоро вернётся. Лицо было… озабоченное. Господи… — она обессиленно откинулась на спинку стула. — И что же теперь? Меня правда арестуют?

Я посмотрел на её уставшее лицо, на руки, покрытые мозолями от тяжёлой работы. Эта женщина четыре года тянула семью одна, пока я лежал больной. Пахала в полях с утра до ночи, лишь бы прокормить нас.

— Слушай, а торговец Тимофей, он…

— Он писал, что постарается и всё, — вздохнула она.

— А Ирма где? — спросил я.

— Ушла в лес с утра, — Ольга покачала головой. — Заказ важный у неё — собрать редкие травы для богатой семьи из соседней деревни. Сказала, что утром придёт.