Лето, пляж, зомби. Окталогия (СИ). Страница 47

Но рассиживаться некогда, теперь нужно проверить помещения, мало ли кто тут еще остался. Вытер ладонь от натекшей крови о штанину, чтобы не скользила, схватился за рукоять автомата и медленно двинулся вглубь помещения. Это тут у входа была кухня, совмещенная с гостиной, да еще и с печью большой, труба из которой выходила в потолок. А дальше находились маленькие комнатки.

Был бы тут кто-нибудь, так он наверняка на меня уже кинулся бы. Но надо проверить на всякий случай. Зажав приклад карабина подмышкой, я потянул на себя дверь и заглянул в помещение. Небольшой коридорчик, в дальнем конце- окно, без решетки, кстати говоря. Значит, рассчитывали они только на забор. Окно пыльное, у него навалены всякие вещи. Кстати, кое-что из этого можно и прихватить, я там палатку увидел и пару удочек. Причем, выглядит это так, будто их собирали для того, чтобы свалить.

Теперь понятно, на что они рассчитывали. Угнать у нас УАЗ-”буханку», погрузиться и уехать. Всех убить и все отнять. Ясненько, блядь. Только теперь, похоже, что из всех этих семеек никого не осталось.

Открыл дверь первой комнаты. Спаленка, маленькая совсем, только кровать и тумба поместились, больше ничего. Проверил следующую: чуть побольше, но есть уже шкаф для вещей и большой бельевой шкаф.

В третьей и четвертой тоже не обнаружилось ничего интересного. Последняя оказалась вообще крохотной кладовкой, в которой валялись старые вещи: какие-то болотные сапоги, рваные куртки.

Короче, все понятно. Нет тут больше никого.

Домик-то не для жизни был, а так, дачка. И вот эти решили на этой самой даче укрыться. Решение в общем-то разумное, потому что это все равно лучше, чем в городе. Хотя бы потому что тут меньше шансов нарваться на зомби или бандитов.

А вот лезть к нам решением было совсем не разумным. За что они в общем-то и поплатились полным составом.

Ладно, пора возвращаться домой. Сам ничего отсюда таскать не буду, других отправлю. Рука все-таки болит, да и нужно осторожным быть, мало ли кто на выстрелы пожалует.

***Обратно пришел достаточно быстро, отстрелив по дороге пару зомби, которые явились на пальбу. Ну, ничего особенного, разве что глушитель уже совсем звук не держал, нужно было отвинтить его и другой фильтр вкрутить.

Когда я вернулся, то увидел, как во двор заезжает УАЗ. Причем, не только он, потому что на буксире машина тащила…

Да, я не знаю, как назвать этого уродца. Здоровенный тяжелый мотоцикл, местами покрытый ржавчиной. Коляска у него была размерами с сам байк, широкая. Да он и сам был шириной почти с машину. Сзади сидел Олег и, похоже, парень был в полном восторге от того, что ему дали порулить. Естественно, он был не заведен, но на лице паренька все равно отражалось счастье.

Меня увидели, так что ворота закрывать не стали. Когда УАЗик оказался на нужном месте, я увидел как Пашка и Валера выскочили из салон, механик отсоединил трос, а потом они общими усилиями покатили мотоцикл в сторону.

— А это еще что? — спросил я, кивнув на него.

— Мотоцикл, — ответил Павел.

— Я вижу, что мотоцикл, хоть и выглядит, как рухлядь полная, — ответил я. — На хрена вы его притащили?

Нет, мотак мог бы оказаться очень полезным. Тем более, что по этому было прекрасно видно: он проходимый, тяжелый, да и в коляске можно не только человека возить, но и немало полезного груза. Как рейдовый транспорт он бы подошел просто идеально: оставить где-то позади основные единицы, да двинуть на разведку, скажем.

Но конкретно этот выглядел как полная рухлядь.

— Так ездить будем, — сказал я.

— С виду он никуда не поедет, — ответил я. — Ржавый же весь.

— Ты чего? — удивился механик. — Это же шестьдесят седьмой «Урал». По-видимому, у какого-нибудь деда в гараже стоял, а потом дедок умер, да его решили на металл сдать.

— Так ему только в металлоприемке, — сказал я. — Это же рухлядь.

— Да какая это рухлядь? — Похоже, что мне удалось задеть его за живое, он чуть ли не заорал. — Это шестьдесят седьмой «Урал» в простейшей комплектации. Двухцилиндровый четырехтактный двигатель, четырехступенчатая коробка. Он до сотки жмет, везет при этом четверть тонны, и из электричества в нем буквально несколько проводов и лампы. И я завести его смог.

Павел очень сильно разозлился, и буквально кричал на меня, да еще и загрузил какими-то техническими подробностями, но одна из которых у меня никаких ассоциаций не вызвала.

— Завести? — спросил я.

— Да, — кивнул механик, по-видимому, чуть успокоившись. — Его восстанавливать собирались, я и запчастей набрал, так что на ход я его точно поставлю. Походит еще. А нам, скажи, третий транспорт не нужен? Да еще такой?

— Нужен, — кивнул я. — Сколько тебе времени потребуется?

— Там движок простейший. День — максимум.

— А на то, чтобы машины доделать?

— Тут делать в основном «буханку», у «луазика» только кенгурятник и отбой сварить, да пару решеток. Он же тентованный, но там ничего не приспособишь. Можно, конечно, его снять, да по дендрофекальной технологии борты сделать. На сварку и на болты посадить… Но это совсем долго возиться придется, и по металлоприемкам ездить. Неделя уйдет минимум.

Недели, пожалуй, много. Это ведь надо учитывать, что эту неделю у нас генератор будет тарахтеть, для которое топливо надо добыть еще. Не все время, но тем не менее. Так что поедем так, а сделать это можно будет уже в более спокойном месте.

— Все вместе сколько займет? — спросил я наконец. — Если без кузова нового.

— Три дня, — сказал он. — Если помощников дашь и бензин для генератора.

Я ему прораб что ли, блин? Хотя, с другой стороны, у кого еще ему спрашивать такое? Я ж, типа, главный.

— Ладно, — выдохнул я. — Делать все равно надо. Пошли.

Мы двинулись во двор, и я помог Пашке закрыть ворота, стараясь беречь при этом руку. Засов он уже опустил сам. Посмотрел во двор, в котором стало совсем тесно: машины, мотоцикл, люди.

Из дома вышла Лика, увидела руку, на которую был намотан бинт, и тут же с места рванулась ко мне. От неожиданности я даже опешил.

— Что случилось? — спросила она.

— Порез, ничего страшного, — ответил я. — Зашить надо будет, сможешь?

Она сперва покачала головой, а потом по-видимому вспомнила, как вытаскивала из меня дробь, выдохнула и сказала:

— Попробую, только я ткань-то шью плохо, а уж кожу.

— Ничего, — я улыбнулся. — Ты ж и так в курсе, что я боли не чувствую.

— А кто тебя? — спросил Игорь, который подошел ближе.

— Баба эта — жена одного из тех, кто к нам ночью наведался, чтобы машины забрать, — сказал я. — Вот и они попытались меня зарезать.

— Зря один пошел, — только и сказал он.

— Может быть и зря, — согласился я. — А с другой стороны, кого-то из вас зарезать могли, а я отбился. Что уж теперь говорить?

— А с ними что?

— А нет их, — спокойно ответил я. — Нужно будет кому-нибудь сходить потом, и вещи их прихватить. Кое-что интересное нашлось.

— Мародерство… — поморщился Игорь.

— Не мародерство, а новая реальность, — ответил я. — Только мужикам надо будет сходить, потому что зрелище то еще.

Ну убил. Да, баб убил, а что еще делать-то? Зарезать себя дать? Одно хорошо — детей среди них не было, врали эти уебки про них. Вот что тогда делал бы? А хрен знает.

В ребенка стрелять… Смог бы я?

Вспышка памяти. Зачистка какой-то деревни, дом из говна и палок построенный. Стреляют из окон. Я даю очередь прямо через стену, потом еще одну. Подхожу к двери, выбиваю, врываюсь внутрь.

Вижу негра, который лежит на полу, а возле него пацан лет десяти, тащит к себе его автомат, старый Калашников», у которого еще цевье и приклад изолентой обмотаны. Недолго думая, даю очередь по мальчишке, он падает. Иду зачищать дом дальше.

— Что случилось? — спросила Лика. — Ты в лице поменялся.

— Ничего, — ответил я. — Вспомнил кое-что. Пошли в дом.

Значит, в детей мне стрелять уже приходилось. Впрочем, в той ситуации пацан сам меня изрешетил бы без вопросов. Женщина, ребенок — кто угодно. Взялся за оружие, значит боец. И твоя смерть будет легитимной.