Лето, пляж, зомби. Окталогия (СИ). Страница 15

Бандит задергался, попытался отодвинуться от меня, отстраниться, но естественно не смог. В свете фонаря его лицо стало совсем уже серым. Но я продолжал мучить его. Не из садизма, просто у меня другого выбора не было. Мы не можем спокойно жить здесь, пока рядом где-то ходит толпа отмороженных уголовников, которым человека убить, как… Ну как и мне в общем-то, как поссать сходить. Но они это делают просто так, вообще без причины.

Секунд через десять я вытащил палец. Ладонь вся была покрыта алой кровью. Я показал ее ему.

— Видишь? — спросил я. — Это твоя кровь. Поллитра ты уже потерял примерно, но это ерунда, даже так можно нормально жить. Но дальше может быть ведь гораздо хуже. Так что, ответишь на вопрос?

— Шпак, — ответил он, едва я убрал руку. — Юра Шпак…

— Хорошо, — кивнул я. — А меня Сергеем зовут. По кличке собачьей я тебя называть не буду, но раз Юра, так Юра. А теперь скажи мне, Юра, кто в твоей банде главный?

Сразу пытать я не начал, решил выслушать ответ.

— Я — главный, — ответил он. — И банды-то нет, ты уже всех…

— Тише, тише, — я поднял палец к губе, а потом вытащил трофейный нож и разложил его.

С виду — неплохая такая спайдерка, но пластик совсем дешевый и люфтит сильно. Скорее всего, копия, причем, дешевая. Значит, и сталь говно. Но острый, так что для дела использовать можно.

А потом я снова зажал ему рот и воткнул нож в бедро, глубоко, примерно по середину лезвия. Кровотечения не боялся, жгут был наложен надежно, так что даже если какую-то артерию перережу, то хрен с ней. Ему же все равно не жить. Главное — больно сделать.

И повел нож вниз. Бандит уже не просто мычал, он выл, если бы я не держал ладонью его рот, он бы орал в полный голос, как будто его режут. Хотя почему как будто, оно ведь так и есть.

На секунду я остановил руку, и когда мычание прекратилось, проговорил:

— Ты, наверное, думаешь, что я совсем тупой и местных раскладов не знаю? — спросил я. — Вчера я видел одного из ваших вместе с Лехой Шайбой. И что, ты хочешь сказать, что это ты главный, а не он?

— Ебаный маньяк, — пробурчал он, когда я открыл ему рот. — На хуя ты спрашиваешь, если и так знаешь?

— А откуда мне знать, что я не ошибаюсь? — улыбнулся я. — Значит, ты из бригады Шайбы?

— Да, — сказал он и вдруг заорал во весь голос. — И когда он узнает, что ты сделал, он тебя на куски порежет! И всех твоих тоже!

Я снова заткнул ему рот и провернул нож. Ублюдок не то что задергался, он забился, пытаясь отползти как можно дальше, но это причиняло ему еще больше боли.

— Слышь, нельзя же так, — вдруг проговорил у меня за спиной Валера.

Я повернулся к нему, и увидел, что лицо у него посерело. Да, не приходилось ему раньше видеть такого. Меня-то он вроде ничего не боялся, но похоже, что просто хорошо прятал страх. А вот тут ему реально нехорошо стало. Похоже, что сейчас блеванет.

— Валер, ты кем раньше был? — спросил я, вместо того чтобы отвечать на его претензию.

— Адвокатом, — ответил он. Нет, он не просто в шоке после всего, что произошло, он в полном ахуе.

Но тут уж либо ты привыкнешь к новым реалиям мира, либо просто сдохнешь. Третьего не дано. Не в том смысле, что можно убивать, грабить, пытать и насиловать без всякого страха наказания, а в том, что нужно быть жестким парнем.

— Ну так, они совершили преступление, а я сейчас делаю наказание, — сказал я. — Как в книжке. Если смотреть не можешь, лучше отойди, иди поковыряйся на складе магазина, может быть, еще чего-нибудь найдешь.

— Как скажешь, блин, — Валера положил фонарик на прилавок так, чтобы он освещал нас, потом достал другой, уже из тех, что мы сняли с бандитов и скрылся в глубине магазина.

Ну не захотел смотреть, так мне и лучше.

— Сколько человек в банде? — спросил я у пленного. В общем-то меня это в первую очередь и заинтересовало.

— На тебя, сука, хватит!

Я снова зажал ему рот и опять провернул нож. После чего повел его вниз, к колену, медленно, так, чтобы каждое движение хорошо прочувствовалось. Снова крики, дерганья, попытки вырваться, от которых ему становилось только больнее. Нож из-за этого шел не по прямой, а делал какие-то загогулины.

— Я объясняю в последний раз, — сказал я. — Будешь говорить — больно не будет. — Не будешь — будет очень больно. Ты моему приятелю пальцы ломать приказал? Так я твои просто отрежу на хрен.

Вытащив нож, по рукоятку покрытый кровью, я показал ему лезвие. Близко, так, что еще чуть-чуть и смогу воткнуть. Посмотрел ему в глаза, и увидел в них отчаяние.

Он понял, что я за человек, и что я могу сделать. Удивительно, но я сам не знаю, что я за человек, но сейчас понимаю, что добывать информацию с помощью пыток мне не впервой. Черт, да кто же я такой вообще?

— Было человек пятнадцать, — задыхаясь от боли, прохрипел он. — Но они меняются постоянно. Кто-то уходит, кто-то приходит. Основа — Шайба и его парни, их шестеро.

Все, сломался. Пытать его больше не нужно, теперь он мне и сам все расскажет. И врать не будет. Можно будет еще немного, но потом, чтобы удостовериться, что-то, что он нам сказал, правда.

— А ты, типа, со своей бригадой под ним?

— Прибились, — выпалил он. — Потом да, под ним стали, подмял, можно сказать.

— Где база у вас?

Наверное, нужно было иначе говорить, но слово «база» проскользнуло из прошлой жизни.

— Слышь, все скажу, только отпусти, а? Не убивай!

Торговаться стал. Ну, это ты зря.

Я сунул большой палец левой руки ему в глаз и чуть надавил. Он задергался, замычал, но я сделал это больше для устрашения, а не потому что собирался его калечить. Впрочем, он и так уже калека, куда он уйдет-то, с двумя пулевыми и располосованным бедром?

— Мы тут не на рынке, чтобы торговаться, — прорычал я ему в лицо. — Если будешь пиздеть что-то лишнее, то я тебе глаза вырежу и брошу тут. Понял?

Он отчаянно закивал. Вопросы еще оставались, они как-то сами собой сложились у меня в голове. И одновременно с этим у меня образовался какой-то план, пусть я и сам еще не до конца понимал его детали.

Я чуть ослабил хватку, но только чтобы дать ему возможность дышать. Вонючий пот тек по его лицу, глаза бегали, как у загнанного зверя. Он понимал, что живым отсюда не выйдет, но что-то глубоко в нем еще цеплялось за слабую надежду. Надежда всегда есть, и чаще всего она ошибочная.

— Где база? — спросил я.

— Жилой дом, пятиэтажка, — сказал он наконец. — Хрюкина, пять. Мы дом зачистили и заняли его.

— И я, типа, должен поверить, что вы посреди квартала живете? — спросил я. — Совсем меня за идиота держишь?

— Нет, нет! — он отчаянно замотал головой. Из борзого пацана превратился в трусливую крысу, которой прищемили хвост, и которая теперь готова заложить вообще всех. — Мы квартал подчистили, зомби почти не приходят.

— Как укрепили базу? Не верю, что пятнадцать человек целый дом держат.

— Двери подъездов заварили и завалили, только один оставили, центральный, — ответил он. — Пробили проходы на втором и третьем этажах.

— Ловушки, мины?

— Откуда? — удивился он. — Саперов-то у нас нет.

Я задавал вопросы, а он отвечал. О том, что можно молчать или пытаться выкручиваться, он уже забыл. Ну, а точнее я ему это достаточно доходчиво объяснил.

— Сколько людей было, когда уходили сегодня оттуда?

— Семеро оставались. Двоих еще ждут, что вернуться должны, но хрен знает. Задерживаются.

— Вооружены чем?

— Кто чем, — он поежился, а потом все-таки добавил. — Пистолеты есть, обрез должен быть еще один, кроме того, который ты отобрал. Биты, ножи, дубинки.

— А, типа, автомат у вас всего один был?

— Ага, — кивнул он. — Ведро его откуда-то достал, еще до Войны. Гордился сильно, даже в руках подержать никому не давал.

Ну тут вроде все понятно. Надо бы узнать, что еще в городе творится. Какие еще группы выживших тут остались, кто не свалил.

— Есть на местности еще кто-то?

Он прикусил губу, но когда я ткнул пальцем в его разрезанное бедро, вскрикнул и очень спешно заговорил: