Перековка. Перевернутое Небо (СИ). Страница 12

Но что дальше? Карай верит в меня так, словно на нём набор моих печатей для охраны Сердца Истока. Тот самый, что делает орденцев буквально фанатиками. Он верит в меня, но я — я — не верю в себя. Карай не слышит моих мыслей и не ощущает того чуждого раздражения, гнева и ненависти, что то и дело накатывают на меня.

Сегодня я называю ничтожествами собратьев, с которыми вместе умирал, машу руками, используя неизвестные мне символы Древних, и называю по имени чужих мне слуг. Что я буду делать завтра? Я думал, что победил в той схватке, а на деле не могу себе доверять.

Просто отлично, что внешние и внутренние точки переходов во владениях безумного духа разомкнуты. С этой стороны, будь ты хоть трижды Стражем и носи хоть пять перстней Дракона — во владения безумного духа не попасть — пути закрыты.

Более того, сейчас мы вообще не можем воспользоваться порталом, чтобы просто и незатейливо позвать Кунг. В условиях нашего договора отдельно оговаривалось — мы не трогаем Ключ, а лишь прокладываем к нему дорогу. Когда Кунг придут и назначат наследника Ключа, только тогда Массивы Пути заработают и свяжут Поместье Скитальца Лунного Света с остальными землями Кунг. Ну, таков был план до того, как я сломал здесь портал. Возможно, он был здесь единственным. Ничего, починят. Кунг — одна из сильнейших и богатейших фракций.

— Ох, глава, — помотал головой Карай, — ваш чай это нечто — глаза буквально слипаются.

Я одним глотком допил свою чашку, пожал плечами:

— Сколько ты уже не спал нормально? Думаешь, это виноват чай?

— Глава, я вовсе не имел…

Карай замолчал, когда я раздражённо махнул рукой.

— Ложись, — приказал я. — Первым на страже постою я, — кивнул в сторону Безымянного. — Ну и он.

Карай не стал спорить. В конце-концов, мы принесли сюда не только мешок с чаем и дровами, но и шкуры зверей для ложа. Карай умостился на них, долго лежал с открытыми глазами, затем негромко сказал:

— Звёзды здесь видны хуже, чем в Истоке. И смещены сильно.

Звёзды.

Я запрокинул голову, вглядываясь в ночное небо. Когда я последний раз глядел на звёзды в Истоке? Не помню. А когда последний раз вообще глядел? Тоже не помню. У такого же костра, только там вместо Карая был Седой? А ведь когда-то я искал соответствие между созвездиями неба и созвездиями техник. Не нашёл. Зато многое потерял.

Почему с того дня, как я стал главой, я так много и так многих потерял?

Криво усмехнулся. Когда в голове слишком много горьких мыслей Седой пьёт вино. Я не хочу.

Есть и другой способ, который мне показал дух Изард. Правда, пришлось вставать и идти в зал Сердца.

Мой цинь тоже не приглянулся безумному духу и даже не сломался, когда на него нагребли ядра зверей.

Я вернулся к костру, осторожно уложил цинь на колени, медленно огладил струны, ощущая, как они неслышно гудят под пальцами, пропустил в ладони шёлк шнуров и их пушистые кисточки.

Что я ощущаю в себе?

Печаль, горечь утрат, сомнение в себе, страх.

Нет, страх сейчас совершенно лишний. Сейчас время памяти о потерянном, а не о себе.

Печаль.

Первый звук поплыл над заброшенным поместьем — звук сдавленного плача, невыплаканных слёз, недосказанных слов.

Я играл, вкладывая в музыку все свои невеликие умения. Сначала у меня было два слушателя, затем остался один. Самый внимательный, неутомимый и неспособный даже словом поругать меня за исполнение.

Да Безымянный и не стал бы.

Не знаю, сколько я просидел в наступившей тишине. Десять вдохов или сто? Да и была ли разница?

Повернув голову к Караю, я внимательно оглядел его. Спит.

Не довольствуясь этим, я вывесил над ним печать.

Сон.

Мгновение колебался, не усилить ли печать до предела, но напомнил себе: «Я — Леград, я всегда стараюсь ограничивать влияние печатей на своих людей. Даже в такой малости.»

Перехватил цинь и отложил его в сторону. Подальше от костра.

Ещё мгновение я собирался с решимостью, а затем хрипло спросил:

— Ты ведь понимаешь, в каком положении я оказался? Не зря же ты так повёл себя в беседке портала?

Безымянный покосился на меня, пожал плечами и бросил в костёр очередную палку.

Раздражение я задавил. На корню. Не дал ему и шанса подняться во что-то большее. Вновь повторил то, что говорил у портала, только немного другими словами:

— Один безумный дух решил повторить ритуал сектантов. Тот самый ритуал, с помощью которого тебя запихнули во Флаг.

А вот это Безымянного проняло: он застыл, а затем и вовсе отвернулся от костра, уставившись на меня. Да и движение, которым он повёл головой, читалось безо всяких слов.

Ненависть.

Вот что звучало в этом движении.

Я криво усмехнулся.

— Представь себе. Он даже улучшил ритуал. Тебе и твоему Флагу нужен носильщик, а я ношу себя сам.

Вскинув левую руку, я сжал пальцы уже почти привычным жестом, начав сжимать их вокруг пустоты, а закончил — крепко стискивая прохладу стального древка. И снова ничего не произошло, будто и не было вокруг зоны запретов движения духовной силы.

— Вот. Два в одном. И оружие, и флаг. Думал, я достаю его из кольца? Ха! Как бы не так. Я ношу его здесь, — стукнул себя под рёбра кулаком правой.

Скривился от боли. Дури в этот удар я вложил будь здоров. Хотел простым ударом выбить из себя ритуал? Тупой дарс.

— Теперь повторю вопрос. Понимаешь, в каком положении я оказался?

Безымянный помедлил, а затем кивнул. Я, ощущая, как сохнут губы, сказал:

— Мне казалось, что я победил в сражении с духом, но победил я его, поглотив его душу, — усмехнулся, даже сам ощущая, какой беспомощной оказалась эта усмешка. — И теперь я знаю то, чего знать не должен был, делаю то, чего делать не умел, и злюсь так, как никогда раньше не злился. Боюсь, что на деле я вовсе не победил.

Безымянный нахмурился, плавным движением встал, а уже через три вдоха стоял на расстоянии вытянутой руки. Вновь. Как у портала. Застыл на вдох, пристально вглядываясь. Нет, не в меня, а в мой новый Пронзатель-Флаг. Шевельнулся, медленно протянул руку, коснулся древка и огладил его пальцами.

Я напряжённо следил за всем этим. Каков был талант Безымянного? Какой его талант сейчас, после того как он поглотил остальные души Флага? Что он видит, став Призраком? Что он видит, дважды поглотив остатки Флагов Миллиона Убийств? Что он видит на Пронзателе?

Те же знаки, что я вижу на нём внутри средоточия?

Печати, плывущие вокруг меня и превращённые в клетки тюрьмы душ?

Душу безумного духа, рвущуюся из Пронзателя?

Безымянный выпрямился, убирая руку с древка, и покачал головой, поджав губы.

Да он издева…

Раздражение я задавил. Никто не обещал, что это будет легко.

Спросил:

— Нравится?

Безымянный вновь покачал головой.

— Сделан лучше твоего?

А вот теперь он уверенно кивнул.

— Как от одного поглощённого ритуалом другому поглощённому ритуалом — есть совет?

Безымянный нахмурился, задумался, а затем затвердел лицом, поднял перед собой руки и впечатал кулак в ладонь. Ещё и ещё раз, чтобы даже тупому джейру стало ясно, что это совсем не приветствие идущих.

— Биться? — с усмешкой уточнил я.

Безымянный кивнул, а затем, заставив меня вздрогнуть, поднял руки в настолько знакомом жесте… Стоя всего в шаге от меня, он яростно вцепился кому-то в шею.

Невольно я и сам поднял руку, потёр уже свою шею.

Неожиданно. Это что же, все битвы душ в ритуалах проходят одинаково? Нет техникам, нет стихиям, нет умению сражаться и ломать руки, а есть только одно — вцепиться в горло второму и выдавить победу?

— Биться, — задумчиво повторил я. — И как, можно победить окончательно, навсегда?

Безымянный уверенно кивнул.

Я же, покачав головой, стал тереть бровь. До чего я докатился — прошу совета у бессловесного Призрака, вечного пленника Флага. Так-то оно верно: у кого ещё мне спрашивать совета, как не у товарища по несчастью? Да вот только я Властелин. Меня запихнул в уникальный ритуал безумный дух, Древний, Повелитель Стихии. А спрашиваю я совета у кого? У бывшего Мастера, вся свобода которого — это ошибка внешнего ученика сект и моя помощь.