Измена. Жестокий муж. Страница 3

Я сорвалась с места и побежала за мужем, настигнув его на лестнице. Схватила за руку и заглянула в глаза, в которых мне на миг показалась любовь.

Что черт возьми с ним происходит?

– Тимур, я прошу тебя, отдай мне сына. Хотя бы верни его домой. Ты же знаешь, как сильно я его люблю. Мы никогда не разлучались с ним больше, чем на день. Прошу, не будь жестоким.

– Сын предпочел гостить у бабушки, чем смотреть на истеричную мать!

Я медленно покачала головой, не веря, что он мог что‐то рассказать Артуру.

– Ты не мог, не мог! Скажи, что ты не оклеветал меня в его глазах!

По щеке скатилась слеза. Я смотрела в его глаза и не верила, что он это сделал.

– Почему оклеветал? ― большим пальцем он коснулся моих губ и с нажимом, грубо вытер их от слезы, скатившейся по щеке. ― Разве, ты не истеричка?

– Ненавижу тебя, ― прошептала с ненавистью и тут же распахнула глаза, когда он грубо схватил меня за подбородок.

– Меня достало твое нытье!

В следующую секунду он оттолкнул меня, отчего я не удержалась на ногах и кубарем полетела по ступеням вниз. В области ребер пронзило острой болью, и я вскрикнула, чувствуя, что задыхаюсь.

― Да твою же мать! ― зарычал Тимур и грубо подхватив меня на руки, отнес на диван в гостиной.

Я поморщилась, когда он положил меня на мягкую поверхность.

– Какая же ты сволочь.

– Тимур Александрович, все нормально? ― в гостиную вбежала взволнованная Наташа, и мне хотелось обернуться к ней, но по взгляду мужа я поняла, что мне этого делать не стоит.

– Нормально, Наташа. Айлин оступилась и упала с лестницы, вызови скорую.

– Конечно.

Помощница по кухне скрылась на кухне, и Тимур вернул свой взгляд ко мне.

– Если хоть слово скажешь, сына больше не увидишь! Поняла меня?

– Почему ты постоянно шантажируешь меня сыном? ― выкрикнула я и поморщилась от боли.

– Не забывай, в семь ты должна выглядеть охренительно, чтобы никто и не подумал, что ты вся такая несчастная.

Я устало прикрыла глаза не желая видеть подонка.

– Не понимаю, что с тобой происходит.

– Достала ты меня! Выйду, когда скорая приедет, ― и развернувшись, он скрылся в кабинете.

Он как будто другой. Словно его подменили. Тимур никогда таким не был. Никогда бы не позволил себе ударить меня, насиловать. Никогда бы не оставил одну в беде. А сейчас просто развернулся и ушел зная, как мне больно.

Раньше, если у меня болела голова или я могла чем‐то отравиться, он всегда оставался дома, приносил еду в постель, сам готовил бульон или чай. Заботился обо мне, как мог! А тут просто ушел, зная, что я могла повредить ребро.

Рвано выдохнув, прикусила губу и почувствовала, как по виску покатилась слеза.

Как же все это отвратительно. Как больно. Моей душе больно!

Скорая приехала через пятнадцать минут. Осмотрели меня под пристальным взглядом Тимура, укололи обезболивающее и посоветовали сделать рентген. От госпитализации мой муж отказался, взяв под свою ответственность. Как же! Ответственность! И этот человек заставляет меня сегодня ехать на чей‐то праздник. В тот момент, когда в моей душе темнота.

– Врачиха выписала лекарства и мази. Попрошу Диму, чтобы купил. Надеюсь, тебе уже лучше?

Я не смотрела на него. Не хотела видеть ненавистные глаза, которые еще вчера утром были такие любимые.

– Мне прекрасно. Я полна сил.

– Язвишь? Значит, не так уж и больно.

Он развернулся и поднялся по лестнице, собираясь кому‐то позвонить.

– Когда ты привезешь Артура?

– Когда заслужишь! Поднимись в спальню и поспи, чтобы вечером сияла.

Чтобы вечером сияла.

Почему так больно? От каждого его слова, от каждого прикосновения. От взгляда. Все это разрывает мне душу. Мое счастье разрушено и у меня даже нет возможности противостоять собственному мужу. Кто мне поможет? Моя мама? И ее больное сердечко.

Прикрыв глаза, в память ворвалась картинка из прошлой жизни. Медовый месяц, проведенный на берегу лазурного моря. Счастье, улыбки, смех, много секса, любви. Я прикусила губу и расплакалась, не обращая внимание на физическую боль. Мы были счастливыми, совсем другими. Что произошло с человеком, который так сильно меня любил?

Я до сих пор помню, как вечером мы возвращались с ужина по пляжу, много смеялись, а потом наше веселье переросло в страсть. До утра. С видом на рассвет.

Прошло десять лет.

И все рухнуло.

Что же с ним творит Янка? Что подсыпает ему в еду или напитки, если он становится таким жестокими. Не мог он резко разлюбить меня. Да даже если бы это и случилось, зачем бы он так себя вел? Что‐то здесь не складывалось.

Едва найдя в себе силы, я поднялась с дивана и тут же пошатнулась. В голове закружилось, но я постаралась удержаться на ногах. Еще не хватало сейчас рухнуть, чтобы и голову в добавок разбить.

– Айлин, вам помочь? ― услышала взволнованный голос Натальи, и медленно покачала головой.

– Нет, спасибо Наташ. Я доберусь.

Если муж увидит, что мне помогает прислуга, чувствую, тогда я вообще не поднимусь с кровати.

– Айлин, вам нужен врач и постельный режим. Где Тимур Александрович?

– Не надо, Наталья. Я же сказала, сама доберусь.

Не любила спорить, но в такие моменты, когда тебе плохо, хотелось вообще остаться одной. Чтобы никто в душу не лез. Потому что самое хреновое, когда тебе нужно вывернуть ее наизнанку.

Медленно, сквозь боль поднялась по ступеням. Каждая далась с трудом, но я справилась. Не могла остановиться на пол пути, не могла просить о помощи. Я должна справиться сама. Мне есть ради кого все это терпеть. Мой сын. И я сделаю все, чтобы мы с ним были вместе.

Наконец‐то добравшись до кровати, я, морщась от боли, улеглась поверх покрывала и уснула. Мне просто был необходим сон, иначе…

Проснулась от нежных поглаживаний. Нахмурилась и тут же открыла глаза.

Тимур.

– Как ты себя чувствуешь, малышка?

Мне словно ударили под дых.

– Что? Тимур, ты…

– Прости, любимая. Я такой мудак.

Глава 3

Мне не хотелось этого слышать, я не верила, что это снова тот самый нежный, любящий и любимый голос мужа. Это было неправдой, обманом. Я хотела, чтобы его жестокость оказалась сном, а теперь после суток издевательств я не верю в его доброту.

– Так просто? Прости? Тимур, ты сошел с ума! Что с тобой происходит, я не понимаю.

Я отползла подальше от мужа, натягивая одеяло до подбородка.

– Айлин, прости меня, я не понимаю, что со мной происходит. Ощущение, будто я не в своем теле.

– Ты наркоман, Тимур?

– Что? Нет, конечно. Любимая, прошу тебя, прости меня. Я бы никогда не посмел…

– Ты уже посмел, Тимур. Хочешь покажу тебе доказательство?

Я сбросила одеяло и подняв кофту, показала налитый синяк в области ребер. Очень надеялась, что там нет перелома, но болело ужасно. Действие укола уже прошло.

Посмотрев в глаза мужа, я увидела в них страх и боль. Нахмурилась, и тут же зажмурилась. Какой‐то бред!

Ударила ладонями по матрацу и морщась от боли, медленно поднялась с кровати. Прошла к окну и обхватила плечи руками.

– Тимур, я хочу развода, я хочу видеть своего сына, я жить с ним хочу, ― обернулась и посмотрела на него сквозь слезы.

– Вечером, давай после мероприятия заедем за ним?

Я прикрыла глаза, прикусила губу и медленно покачала головой.

– Ты не слышишь меня. Я хочу развода, ― прошептала я, опустив руки и сжимая их в кулаки.

Мне было больно и сложно, но я понимала, что не хочу жить вот так и дальше. Ждать, когда он меня покалечит. И нужно действовать сейчас, когда Тимур в адекватном состоянии.

– Айлин, девочка моя…

Как же мне невыносимо было слышать его таким, потому что я хотела ему поверить. Хотела обнять и понять, что это тот мой муж, который всегда меня любил. Который обожал и восхищался мною. Но то, что я видела, то, что я узнала и что испытала не оставляло мне шансов на доверие.