Разозлить дракона. Страница 26

Посредине стоял стол из массивного дуба, накрытый клетчатой скатертью. На полках сияла начищенная до блеска посуда. На плите огненная саламандра обвила своим телом кастрюлю, не давая еде остыть. Сполохи пламени на теле маленькой монстры сейчас почти исчезли, она блаженно прикрыла глаза и, кажется, спала.

В воздухе витали ароматы тушеных овощей и мяса. Они были столь умопомрачительными, что я невольно сглотнула.

— Ну, и кто этот красавчик? — поинтересовалась мама, ставя на стол приборы Рохту.

— Офицер отдела правопорядка, — вздохнув, ответила я.

Тарелка грохнула о столешницу.

— Что⁈ — возмущенно выдохнула госпожа Бертрандо, подразумевая, что лучше бы я притащила домой умертвие, семейное проклятие или убийцу, но не ящерюгу. Совладав с эмоциями, мама наконец спросила: — Этот тот самый, который тебя пометил?

Я лишь кивнула.

— Та-а-ак, — мама, в этот момент взявшая в руки половник, видимо забылась, и ударила им по раскрытой ладони левой руки так, словно это была скалка. Или ломик. Одним словом, то, чем удобно давать по темечку, но никак не раскладывать гуляш по тарелкам…

Впрочем, когда спустя пару минут папа и Рохт вошли на кухню, в тарелках уже исходил ароматным паром ужин, а госпожа Бертрандо была само воплощение выражения «души прекрасные порывы». Она так талантливо изображала радость, что ни папа, ни ящерюга не догадались, что «души» — это глагол.

Лишь братец, пришедший на кухню с небольшим опозданием, увидев гостя, сначала нервно дернул глазом, а потом стал самой кротостью: тихо сел на свой стул рядом со мной, чинно сложил руки на коленях, опустил взгляд и тихо-тихо, так чтобы услышала только я, поинтересовался:

— Апокалипсис еще не начался?

Я, почти не разжимая губ, ответила:

— Конец света откладывается по техническим причинам. Ящеру что-то от меня нужно.

— А-а-а… — глубокомысленно протянул братец с интонацией человека, который ни Пекла не понял, но ни за что в этом не признается.

Может, мы бы еще что-то обсудили с младшеньким, но тут за столом прозвучал сакраментальный вопрос:

— А чем вы занимаетесь, господин Страйкер? — поинтересовался дракон.

Этот обычный вопрос о роде деятельности поставил отца в ступор. А я, братец и мама замерли, боясь ненароком не опередить папу и сказать что-нибудь вразрез с ним. Чтобы господин Страйкер разом не оказался бытовым магом, целителем и библиотекарем.

— Я? — вскинул брови папа и после секундного молчания произнес: — Я стихийный маг, археолог. Знаете ли, люблю мирно поработать лопатой, тихо покопаться в земле…

«Скромно отпраздновать поминки по врагам…» — мысленно закончила я мысль отца. Судя по тому, как хмыкнул Ник, не я одна.

— Ого! — оживился Рохт. — И над чем же вы сейчас работаете?

По моей спине прокатилась капля холодного пота. Папа же ни тлена не смыслил в истории! Он в нее умел только влипать!

— Мои исследования касаются эпохи переселения… — начал туманно отец.

Зря он это сказал. Дракон вцепился в него… да драконьей хваткой и вцепился!

— Но разве исследования и раскопки не должны проходить на Новом континенте? — подцепив вилкой тушеные овощи и закинув их в рот, спросил Рохт.

Доля секунды — и мы смогли лицезреть, что даже огнедышащие ящеры беззащитны перед жгучим перцем. Ящерюга кашлянул. Раз. Другой. Постучал по груди и… залп пламени все же вырвался из его глотки, устремился вверх и метко попал в крепление люстры. Та качнулась и… упала вниз. Был бы диаметр поменьше, — вышла бы корона для папиной головы. А так — лошадиная сбруя, точнее, дуга, которая обычно красовалась вокруг лошади, тянувшей за собой повозку.

Отец, в обрамлении люстры, посмотрел недовольно. Причем не на гостя, а на… маму. Та невинно пожала плечами в духе… как интересно получилось. А я убедилась: жгучий перец оказался в тарелке дракона неспроста. Видимо, к нему шло еще и какое-то ядреное проклятие, чтобы ящер побыстрее ретировался, но… Рохт был на месте, а наша люстра — нет.

Отец же невозмутимо снял с шеи «украшение», на всякий случай отставил тарелку и потянулся к десерту. Ящерюга, извинившись, повторил маневр папы. И они вновь вернулись к допрос… разговору об археологии… А с него как-то плавно перешли на оружие. Сначала старинное, потом и современное. Беседе оживилась. Папа с Рохтом даже сошлись во мнениях (жаль, не в рукопашную) по поводу короткоствольных чаромётов и их преимуществ и недостатков в период передела сфер влияния присланных кланов в конце прошлого века в Изначальных землях.

Ужин закончился глубоко за полночь. И во время него даже никого не убили. Первым улизнул братец, потом правда вернулся с костылем. Судя по хитрому лицу брата — он его откуда-то спер, но я не стала уточнять происхождение палки. Держал меня — и ладно.

Мама же вывела отца из кухни под руку: глава нашей семьи никак не хотел оставлять подозрительного дракона без надзора. Но все же ушел. А почетная миссия выпроваж… проводов гостя досталась мне. Я, ковыляя, благо нога уже лишь несильно ныла — заклинания сделали свое дело, — добралась до входной двери. И даже вышла на крыльцо, чтобы убедиться: Рохт не потеряется по дороге от кухни до прихожей и точно покинет наш дом.

И как только мы оказались на улице, дракон произнес:

— Я хотел с тобой серьезно поговорить, Хелл. Ты ведь подслушала мой с шефом разговор в его кабинете…

«Какого?..» — вихрем пронеслось у меня в голове. Как Рохт мог узнать, что я сегодня балансировала на выступе стены рядом с окном главы отдела правопорядка?

Глава 10

Секунда на осознание, а затем я начала лихорадочно себя ощупывать. Где? Куда он его посадил? А главное: как я ничего, тьма дери, не почувствовала. Искать на себе следящее заклинание было тем еще удовольствием, с учетом того, что я стояла на одной ноге и опиралась на костыль. А один ящеристый гад и не думал мне помогать.

— Чего-то потеряла? — наконец поинтересовался Рохт, который наблюдал за моими метаниями с невозмутимым видом.

— Да! Твою совесть! — рявкнула я, а затем тут же с облегчением выдохнула: нашла!

Метка дракона оказалась у меня на затылке, в волосах. Такая мельче и незаметнее блохи. Но я ее достала, аккуратно подцепив ногтями. А после поднесла к лицу, разглядывая плетение. Оно было первоклассным, ничего не скажешь. Если бы Рохт сам не сказал, я бы в жизнь не заподозрила, что на мне что-то висит. Ну… Ящерюга! Даже не знала: восхититься или достать чаромет для контрольного в голову этому интригану. Хотя одно другому не мешало, как утверждал папа…

— А как же твое «ладно, уберу»? — вопросила я, ткнув в прямой аристократический драконий нос следилкой.

— Ну так предыдущую-то я и вправду с тебя снял, — флегматично отозвался Рохт. — Сдержал свое слово, как порядочный джентльмен.

Фраза: «А потом, как порядочная сволочь, нацепил новую!» — я не выпалила лишь по той простой причине, что за входной дверью, спиной к которой я стояла, что-то загрохотало.

Могла поспорить на свою любимую реторту, что это был папа. Нет, подслушивали наш разговор наверняка все трое: и мама, и братец, и отец. Но госпожа Бертрандо была более сдержана в проявлениях эмоций, а мелкий — аккуратнее и ловчее.

Рохт не выказал никакого удивления на шум. Словно дракон прекрасно знал, что с той стороны замочной скважины наш разговор с ним — это достояние всей семьи Бертрандо… то есть Страйкеров. Законник лишь произнес:

— Надеюсь, твой отец не сильно пострадал.

Интересно, когда ящерюга успел догадаться, что нас подслушивают? До своей фразы о серьезном разговоре или после? Впрочем, интересовал меня не только этот вопрос, но еще и дюжина других. И первым, сорвавшимся с языка был:

— Почему не мама? — поинтересовалась я с любопытством.

Нет, я слышала, что мантикорозаводчики по звуку могут не только определить вес и размер уроненного их питомцем предмета, но и полностью идентифицировать тот, а по звуку тыгыдыка определить местоположение пушистого бедствия, но чтобы это работало с отцами…