Охота на зверя. Страница 5

Когда парочка наконец добралась до укромного места с несколькими ключами, было около восьми вечера, и солнце уже клонилось к далекому горизонту. По счастью, вокруг не оказалось никого, кроме них. Ивонна заявила Ивэну, что она бы убила его и сама сдохла, если бы тут обнаружился какой‑нибудь голый толстяк преклонных лет. Ивэн и Ивонна смотрели на открывшийся перед ними вид, включающий деревья, поляну, цветы и прочие радости, и сердца молодых людей трепетали от восторга, но не оттого, что красота отзывалась в их душах: просто в подобных декорациях можно сделать офигенно крутые фотки. Еще бы, целых три горячих пруда, самый большой и фотогеничный по центру, а от них открывается вид на всю гору и на долину внизу. Идеальное место, настоящий Эдем. А еще повсюду росла земляника с малюсенькими алыми ягодками – такая милота просто создана для отличных снимков! Поражало, какой обзор открывался с этого места, куда ни посмотри. И слава богу, не было ни облаков, ни дождя, хотя далеко-далеко аж в двух местах явно бушевали серьезные грозы, рассекая молниями горизонт. С огненными росчерками, звездами, которые только‑только появлялись на небе, закатом и далекими грозами потенциал будущих кадров зашкаливал. Чтобы поймать молнию, Ивэн собирался использовать режим серийной съемки и видео. Дураку ясно, что должно получиться улетно.

Пока Ивэн, изучавший в свободное время искусство фотографии, устанавливал штатив и складные фотоотражатели, Ивонна разделась до мандаринового бикини и желтой широкополой шляпы. Потом подправила макияж, который должен был создавать впечатление, будто она вообще не накрашена, и слегка растрепала пальцами длинные волосы. В таком виде она забралась в горячий источник, который, если честно, мог бы быть и погорячее. К тому же вода попахивала серой, но тут уж ничего не поделаешь, природа ведь не предусмотрела кнопку, чтобы включать и выключать вулканическую активность. Зато выглядело все это потрясающе и, следовательно, могло стать контентом, который способен озолотить. Стараясь не испортить прическу и макияж, Ивонна нашла удачную точку у дальнего края пруда и поплыла, отвернувшись от камеры, будто любуясь далекими грозами, и старательно выставляя задницу.

– Хорошо, – одобрил Ивэн, – но, может, лучше немного правее сдвинуться, вон туда, типа на пару футов. Ага, вот так, супер. Там и оставайся, детка. У меня почти все готово.

И тут он вдруг заорал. Ивонна никогда не слышала от него подобных криков, даже когда он однажды свалился с приставной лестницы в штате Мэн. В вопле Ивэна рев раненого динозавра смешался с ором недовольного младенца, от него стыла в жилах кровь и сбивался всякий настрой фотографироваться. Когда Ивонна потрясенно повернулась в воде посмотреть, что за ерунда там происходит, она нечаянно намочила половину лица.

– Господи, что за херня такая! – верещал Ивэн, согнувшись так, будто только что получил под дых коленом. Он уронил и фотоаппарат, и штатив. Одну руку парень прижимал к щеке, а второй показывал на землю, туда, где у его ног росла высокая трава вперемешку с луговыми цветами.

– Что там такое?

– Рука, мать ее дери! – Ивэн подался назад, мотая головой.

– Что?

– Гребаная рука, говорю! Человеческая! Тут человеческая кисть!

– Где?

– Вон валяется. Под этими миленькими цветочками среди земляники.

– Типа лезет из-под земли, как у зомбака? – Ивонна подплыла поближе, но все равно не могла ничего разглядеть.

– Нет, она сама по себе, по ходу, валяется на земле. Кажется, ее отрубили и бросили.

– Ты уверен?

– Уверен, конечно! Почему ты вечно во мне сомневаешься?

– Не сомневаюсь я в тебе!

– А чего тогда спрашиваешь, уверен ли я? Еще как сомневаешься, Ивонна.

– Ну извини. Просто бывают такие странные грибы, которые похожи на куски тела. Глянь, может, все‑таки гриб.

– Какой, на фиг, гриб, там ногти с маникюром и кольцо!

– Серьезно?

– Посмотри сама, если не веришь.

– Ладно, дай полотенце.

Вытершись, Ивонна подошла к Ивэну и сморщила нос, увидев руку, а потом принялась моргать, будто надеясь, что та исчезнет.

– Гадость, – буркнула она.

– Гадость?! – переспросил Ивэн, не веря своим ушам.

– Ну да. Кошмарная гадость, теперь вся съемка испорчена.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Ну, в смысле, это, конечно, печально. И ошизеть какая жуть.

– Ивонна, это не муляж. Это настоящая рука.

– Я понимаю.

– И ты так спокойно себя ведешь? – возмутился Ивэн.

– А что я, по-твоему, должна делать? Взять с тебя пример и завизжать, как дошкольница?

– Вот это ты зря, – упрекнул Ивэн.

– Я в том смысле, что визгом делу не поможешь, согласен?

– Да.

– И что дальше? – спросила Ивонна.

– Думаю, надо копов вызвать.

Ивонна пожала плечами, будто сомневаясь.

– Ну а как иначе? – настаивал Ивэн. – Обязательно нужно позвонить в полицию. Мы же человеческую руку нашли.

– Как бы да, – протянула Ивонна, которую его слова не убедили, – но как же съемка?

– Фиг знает.

– Может, это даже не настоящая рука, – предположила девушка.

– На вид очень даже настоящая.

– А если нет? А мы такие ничего не снимем, и Тейлор нас окончательно уделает. В очередной раз. У нее уже три миллиона подписчиков. То есть на миллион больше, чем у меня.

– У нас.

– Да, извини. У нас.

– Даже не верится, что ты сейчас переживаешь насчет подписчиков.

– Ивэн, это ведь как бы наша работа. Речь не о моем эгоизме, а о деньгах. Не сочти меня сволочью, но я пытаюсь сбалансировать наши профессиональные нужды с гражданским долгом. Ехать сюда долго, бензин дорогой. И у нас есть обязательства перед спонсорами.

– Ладно, и что ты предлагаешь?

– Обязательно позвонить в полицию, но после того, как закончим съемку.

– То есть… блин, я даже не знаю, что и сказать‑то, – пробормотал Ивэн.

– Пойми, эта штука никуда не денется, – Ивонна показала на кисть. – Так и будет здесь лежать.

Ивэн вздохнул.

– Мы быстренько, – убеждала его подруга. – Ты же знаешь, на кону большие бабки.

– Конечно, знаю.

Они еще посомневались, думая о своих планах, о расходах, на которые пришлось пойти, чтобы сюда добраться, о том, что нужно уложиться в срок, дабы не разозлить спонсоров, и все это при полном отсутствии плана Б.

– У нас же почти все готово, – напомнила Ивонна партнеру, который уже был с ней, как говорится, на одной волне.

– Ага, а завтра сюда целая армия копов набежит, и вообще ничего снять не удастся.

– А это no bueno  [7] .

– No bueno.

– Давай тогда быстренько сделаем несколько кадров. Одна нога здесь, другая там. А потом рванем к машине.

– Ага, точно. Но эти грозы с закатом нельзя упускать, ты только глянь, какой свет!

– Ради этого мы в такую даль и приперлись. Конечно, полный отстой с этой кистью, и девчонку жаль, так что свой гражданский долг мы выполним, но и дело тоже делать нужно.

– Да, придется отработать все по полной.

После этого Ивэн снова взялся за установку штатива, а Ивонна подправила макияж, чтобы выглядеть так, будто она даже и не думала краситься, и полезла в теплую, пахнущую серой воду, чтобы можно было сделать идеальный снимок ее задницы.

Глава 3

В понедельник Джоди проснулась в 5:29 утра, когда еще не начала играть одна из ее любимых песен Люсинды Уильямс, стоявшая в качестве звонка будильника на телефоне. Маленький домик, где жила Джоди Луна, когда‑то был построен вручную из саманного кирпича и имел форму буквы Г. Увенчанный скатной крышей из гофрированного металла, он угнездился в лощине Овехитас, альпийские луга которой рассекал бегущий посередке одноименный ручей. С трех сторон лощину окружали горы, четвертая завершалась плоским холмом, откуда открывался вид на раскинувшиеся внизу пустоши.

Дом еще в 1860 году построил ее прапрапрадед Элиас Чавес Сан-Хуан де Баутиста. Он же засадил участок яблоневыми, грушевыми и персиковыми садами. Потом поместье переделывалось и поддерживалось последующими поколениями (кто‑то из предков справлялся лучше, кто‑то – хуже), и наконец в 1985 году дом вместе с угодьями достался отцу Джоди, когда та была еще ребенком. После этого постройки и участок будто бы застыли во времени, потому что отец направлял свою энергию главным образом на ранчо Атенсио, наследство жены. Оно было куда больше размером, там выращивали крупный рогатый скот и овец. В конце концов отец переименовал ранчо в «Луналенд». Перед тем как два года назад сама Джоди вместе с двенадцатилетней на тот момент дочерью переехала в фамильное гнездо, именуемое в семье «хижиной старого Баутисты», там обитали лишь мыши, обычные и летучие, а люди наведывались разве что в выходные, поохотиться или порыбачить. Однако дом оставался крепким, а когда Джоди в прошлом году заказала новую крышу, стал и вовсе хоть куда. Еще ей, пусть и с трудом, удалось выкроить время, чтобы всерьез разобраться с водопроводом и канализацией, посадить цветы и овощи, отодрать ворсистый ковролин, чтобы стали видны половицы из бледных сосновых досок, и заново оштукатурить толстые глинобитные стены, которые теперь приобрели успокаивающий кремово-белый цвет. Кухня, ванные и туалеты по-прежнему нуждались в ремонте, но там все работало, и ими вполне можно было пользоваться. За домом располагался большой коричневый амбар с круглым загоном, а вокруг были разбросаны всякие сараюшки, где хранился инвентарь, который может пригодиться на небольшой ферме. Слева от дома и амбара стоял изолированный теплый гараж, достаточно большой для нескольких грузовиков и с собственной кухонькой. Сейчас в нем размещались маленький компактный трактор и вездеход.