Охота на зверя. Страница 2

– Да на здоровье! Только чего она все время с начала начинает? Так никогда до конца не доберешься.

Наталия не хотела, чтобы подруги по несчастью ее возненавидели. Они были нужны ей. Значит, нужно попытаться вспомнить, на чем она остановилась.

– Хорошо, – согласилась она, – я начну с того места, где прервалась. Ладно?

Теперь я думаю об этом, и мне ясно, что нужно было кричать, отбиваться и всякое такое, даже если бы он в меня выстрелил. На шум кто‑нибудь прибежал бы, и, может, преступник не рискнул бы палить во все стороны. Хотя не знаю. Я сглупила и, когда он велел идти с ним, пошла, ведь если тебе в спину тычут стволом, почти всегда выполняешь требования. Надеюсь, где‑нибудь там были видеокамеры. Надеюсь, вы меня ищете. Надеюсь, полиции все известно.

Он такой уродливый, мама. И папа. Не только с виду, хоть и похож на тощую крысу-утопленницу, но даже изнутри. От него плохо пахнет, как будто он никогда не чистит зубы, и в машине у него воняет, как от клеток в приюте для бездомных животных. Она была припаркована прямо за рестораном.

Он заставил меня пересечь с ним холл гостиницы, и люди смотрели на нас с подозрением, ведь нечасто встретишь похожего на крысу придурка, который разгуливает с шестнадцатилетней девушкой в купальнике, правда? Но никто ничего не сказал и не сделал. Теперь, когда я об этом думаю, я ужасно на себя зла. Можно же было просто закричать, что он уводит меня насильно, но этот его пистолет… мужик так и тыкал им мне в спину. Я боялась, как бы он не застрелил еще кого‑нибудь. И была вообще не в себе. Совсем ничего не соображала. Не понимала, что происходит. Он сказал, что знает, где мы живем, и застрелит вас, если я попытаюсь сбежать. Теперь‑то до меня дошло, что он просто наврал, ведь мы же на отдыхе! Да этому мужику и за миллион лет не узнать наш адрес, потому что мы только‑только приехали в Вегас аж из Рино! Очень глупо вышло. Поэтому я прошу прощения. Я такая тупая! Вообще головой не подумала.

– Не говори так, – возразила Селия. – Ты поступила так же, как на твоем месте поступил бы любой. Как и я. И Паола.

Наталия покачивалась и кашляла. Наверху раздались мужские шаги: вокруг ямы явно собрались несколько человек. Одну из ветвей отодвинули в сторону, и Наталия услышала приглушенные голоса. Мужчины толковали о том, что кого‑то из пленниц нужно вытащить, и решали, кого именно.

– Дорогие мама и папа, – снова начала Наталия.

– Ну вот, здрасьте пожалуйста, – выпалила Паола.

– Хватит! – потребовала Селия.

– Мелкую! – завопил похожий на крысу тип, и остальные захохотали. – Она перхает, как курильщик лет семидесяти. Может, Трэвис хотя бы ее поймает. Она тормознутая.

Наталия все раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь вспомнить, на чем она остановилась. На том, что похититель прижал ее всем телом к машине, как страстный влюбленный, и, заставив сложить руки перед собой, перехватил запястья пластмассовой стяжкой? Или на том, что он велел ей быть хорошей девочкой, сесть на пассажирское место и вести себя, «как будто мы лучшие друзья»? А может, на том, что он на ходу открыл дверцу и выпихнул ее, «охренеть какую везучую», чуть ли не под колеса автомобилей? Или она рассказывала, как на пустыре, когда этому типу осточертело слышать ее плач, он позволил ей сделать несколько глотков его нагревшейся газировки, а потом затолкал в багажник, к банкам с машинным маслом и запаске? Наталия чуть не задохнулась там и попыталась сосредоточиться, из последних сил припоминая движения, которые в прошлом году разучила ее чирлидерская команда, представляя, будто она вновь на футбольном матче и мама с папой широко улыбаются ей с трибуны, и лица у них раскрашены в синий, белый и золотой – цвета ее школы.

Все закрывающие яму ветки отодвинули, и Наталия с Селией зажмурились от яркого полуденного солнца. Вокруг не было ничего, кроме леса. Наталия даже не знала, в каком они штате, ей лишь было известно, что похожий на крысу тип вез ее сюда около трех дней.

– Дорогие папа и мама, – пробормотала она. До сих пор у нее только зубы стучали, а теперь все тело била дрожь.

– Эй ты! – ткнув в сторону Наталии пистолетом, бросил главарь. Он был высок, силен и подтянут; остальные звали его Генерал Зеб. Наталия подумала, что он похож на молодежного пастора из их церкви, одного из тех консервативных парней, которые стараются выглядеть крутыми. – Вылезай. – И сбросил в яму веревочную лестницу.

Наталия раскачивалась, обнимала себя руками и кашляла.

– Дорогие мама и папа, – снова пробормотала она.

– Гоните ее сюда, – рявкнул Генерал Зеб, – или я вас всех перестреляю, и мы начнем сначала.

– Давай, – Селия встряхнула Наталию, – ты должна подняться к ним.

Та очнулась и посмотрела на нее.

– Что им надо?

– Не знаю. Но там, наверху, у тебя будет больше возможностей убежать и спрятаться, чем тут. Если появится шанс, воспользуйся им. Сбеги, Наталия.

– Запомни мое письмо, – попросила девушка, и Селия сжала ей руку.

– Запомню. И передам твоим родителям слово в слово. Только это не понадобится. Ты убежишь. И вернешься домой.

– О’кей, – сказала Наталия, заставила свое замерзшее ноющее тело выпрямиться и двинулась к лестнице. Она ослабла от нехватки пищи и воды. Сердце стучало быстрее, чем клюв дятла, пока она карабкалась, ставя обе ноги на каждую ступеньку, и вот наконец голова поднялась над краем ямы. Когда девушку привезли сюда, стояла глухая ночь, и ей не удалось почти ничего увидеть, лишь костер да несколько палаток. Пахло пивом и жаренным на открытом огне мясом. Трое мужчин избавили пленницу от пластиковой стяжки, окинули взглядами, дали пару глотков воды из фляги, а потом бросили в яму глубиной метров пять-шесть, в темноту.

Теперь Наталия увидела лагерь при свете дня. Он расположился среди высоких сосен; куда ни глянь, кругом стоял густой лес, который со всех сторон окружали горы. Все мужчины носили камуфляж, их лица были разрисованы черным и зеленым, и на каждом – оранжевый жилет. Охотничий, подумалось ей. Папа с удовольствием брал их с братом рыбачить на реку Траки. Наталия знала достаточно, чтобы понять: эти люди одеты для убийств. В лесу был припаркован грязный белый грузовик. И все это в глуши, у черта на куличках. А еще Наталия видела ружья, много ружей. К стволу одного дерева был пришпилен флаг Мексики, испещренный пулевыми отверстиями. Еще здесь был длинный пластмассовый складной стол, где лежали провода и какие‑то детали для электрического прибора. Тут явно что‑то мастерили. А потом у себя за спиной Наталья заметила маленького жалкого мертвого оленя. Его подвесили, привязав вниз головой за задние ноги к ветке, он чуть покачивался, и из раны на шее сочилась кровь, капая в белое пластиковое ведро. Тут-тук-тук. Вот, значит, где источник звука.

Девушка заплакала, вернее, заскулила, испуганно и тихо.

– Нравится? – спросил Генерал Зеб, когда они вместе с похожим на крысу негодяем приподняли пленницу и вытащили из ямы. Он показывал на оленя.

– Нет, – пробормотала она.

– Олени вкусные, – заметил похожий на крысу.

– Заткнись, – бросил третий, лысый.

– Я хочу домой, – всхлипнула Наталия.

– Ну, – осклабился Генерал Зеб, – пока ты сможешь бежать быстрее этого оленя, шанс туда попасть у тебя есть.

Глава 1

У отрубленных голов есть одно характерное свойство. Их запах никогда не бывает приятным, даже если они свежие (а конкретно эта голова такой не являлась), и уж тем более в такой теплый пятничный июньский денек, как сегодня. К тому же ничто вокруг не могло замаскировать эту вонь: ни терпкий ветерок, колышущий ветви бесчисленных орегонских сосен, ни влажный запах земли и летней грозы, которая уже ушла в сторону горы, ни, как выяснилось, даже знаменитый одеколон «Олд спайс», которым злоупотреблял егерь из Нью-Мексико, Элой Атенсио.

Этот благоухающий семидесятипятилетний усатый мачо, рост которого с учетом ботинок равнялся ста семидесяти сантиметрам, был когда‑то силен и крепок, как участник родео. В те дни черно-серая форма обтягивала его тело, как кожура сардельку. Возможно, Элой предпочел бы сейчас сидеть дома перед тарелкой приготовленного его женой Мартой супа посоле с чили, а не вытаскивать подгнившую башку из кузова ржавого белого пикапа на старой лесовозной дороге заказника Сан-Исидро, но он не роптал. С силой, которой не ждешь от настолько немолодого человека, егерь просто схватил голову за рог, качнул туда-сюда, будто тачку с кирпичами, и потащил к служебному фургону Департамента охраны рыбных ресурсов и дикой природы  [1] Нью-Мексико, черному четырехдверному «Шеви-сильверадо 2500». На передних дверцах красовалась эмблема департамента, серебряная звезда внутри круга. Суета растревожила мух, они с жужжанием повылетали из мертвых глазниц оленя, немного покружили и вернулись на прежнее место, чтобы продолжить трапезу.