Расцвет Чёрной Луны. Королева-регент. Страница 11

В этих мыслях я сидела долго, с прямой спиной, сдерживая слёзы, чтобы после не отвечать на неудобные вопросы.

– Ваше величество, – проговорил совсем рядом бесцветный голос. Я обернулась и увидела племянника Фармана, который служил личным секретарём у моего мужа. – Разрешите подать вам на утверждение оформление сада по поводу празднества дня рождения принцессы Хельги.

Я рассеянно кивнула, едва задержав взгляд на подателе свитка, и приняла из его рук бумагу.

Моей дочери скоро год, но Анкильд был против того, чтобы устраивать по этому поводу грандиозное торжество. Дочерей он не жаловал и никогда не скрывал, что не огорчится, если их вдруг станет меньше. Или не станет совсем.

Я раскрыла свиток и обнаружила внутри помимо планов на украшение парка гирляндами и розовыми лентами, сложенный вчетверо листок. Взглянула на то место, где только что стоял невысокий молодой человек, но его уже и в помине не было.

Няньки с принцами и принцессой гуляли на расстоянии двадцати шагов. Я сидела на скамейке совершенно одна.

3

Надо было подождать пока за мной закроются двери собственных покоев, но нетерпение и страх мои оказались столь велики, что если бы замок за спиной в одночасье рухнул, погребя под собой моих недругов, то я бы и не оглянулось до того, как прочла послание лорда-канцлера.

И всё же одновременно с нетерпением я испытывала тревогу. Может, мне лучше и не знать, что там написано?!

В пару секунд преодолев нерешительность, я развернула листок и пробежалась взглядом по строчкам.

«Ваше величество!

Хочу напомнить вам о том маленьком одолжении, которое я, ваш верный слуга, смел вымолить у вас на коленях. Дело касается моей дражайшей молодой супруги Каталины. Вы снизошли до того, чтобы взять её во фрейлины, но Мать-Богиня в своей несравненной мудрости открыла ей иной путь.

Помогите сделать её грядущее пребывание в обители комфортным,  а переход в новый статус, который, признаться, очень меня огорчает, но я смиренно склоняюсь перед высшей волей, быстрым и безболезненным.

Слышал, вы дружны с новой Главной жрицей этого культа, так прошу вас посодействовать, чтобы с началом осени моя супруга перешла под защиту Богини.

Боюсь, в ином случае Богиня накажет и её, и тех, кто препятствует её воле.

Ваш преданный слуга, лорд Фарман»

Всё понятно, канцлер намекал, что пока моя часть сделки не выполнена, о свержении Констанции не может быть и речи. Медлить было нельзя.

Мне было жаль малютку Каталину, но на другой чаше весов лежали судьбы моих детей. Пусть о Каталине печётся её мать!

Я зашла в покои, когда фрейлины вышивали картины на вольные темы. Сейчас при мне оставалось шесть преданных девушек, но стоило войти, как они дружно замолкли и испуганно уставились на меня. А потом разом вскочили и принялись кланяться.

Одним словом, совсем не ожидали моего появления!

– Говорили обо мне, признавайтесь! – произнесла я, заняв место на троне, стоявшем в центре, и сделал знак музыкантам играть печальную мелодию лесных духов. Она подходила под моё настроение и не мешала разговаривать.

– Каталина, спой нам. Слышала, у тебя прекрасный голос!

«Он пригодится тебе в обители Матери-Богини», – с горечью подумала я.

Маленькая, пухлая жена Фармана в последнее время осунулась и потускнела ещё больше. Наверное, предчувствовала немилость мужа, от которого зависела целиком и полностью.

Она запела мрачную песню, когда-то бывшую гимном женщин, столкнувшихся с неразделённой страстью.

«Преврати неделю в год, преврати год в три, но мне всё равно не заставить свою истинную любовь говорить со мной»,  – её голос заставлял забыть дневные заботы и мыслями унестись далеко. В дивный край, где нет других забот, кроме поиска вечной любви.

Но я была уже не настолько юна, чтобы не понимать, что жизнь длиннее любви, а власть дороже жалости.

Одна песня не могла поколебать моей уверенности в своей правоте.

К тому же я утешалась тем, что между супругами огромная разница в возрасте: лорд чуть старше короля, а Каталине едва исполнилось восемнадцать. Значит, все её печали просто притворство, скрывающее истинное желание удержать нежданно свалившееся на неё богатство.

– Возьми это! – протянула я брошь с чёрным жемчугом, которую выудила из своей шкатулки, пока Каталина пела.

Песня закончилась, и фрейлина смотрела на меня, как горлица на сокола. Но светлые глаза заблестели, как два сапфира.

Я не ошиблась, Каталина любила драгоценности, значит, и во всё остальном оказалась права.

– Ваше величество, я не смею это принять, – пролепетала она, раскрасневшись ещё больше.

– Смеешь. Выйдете все вон! – в нетерпении я указала на дверь.

Фрейлины испуганной стайкой удалились.

– Присядь, я давно хотела с тобой поговорить, – произнесла я как можно ласковее и указала на кресло. – Расскажи мне о себе.

– Ваше величество, – тут же оживилась она. – Мне крайне лестно, что вы интересуетесь моим происхождением, но, боюсь, мне нечем похвастаться. Род отца никогда не был достаточно знатным, чтобы занимать должность при дворе, и достаточно богатым, чтобы дать за меня приличное приданное. Его сиятельство увидел меня во время траура по прошлой супруге.

– Пятой, если не ошибаюсь, – я выразительно подняла  бровь и улыбнулась, от чего Каталина сильнее раскраснелась. – Правду говорят, что вы выходили замуж уже беременной от его сиятельства?

Фрейлина опустила голову. Я видела, как она нервно перебирает пальцами край носового платка. Значит, правда.

– Да, ваше величество, но я была невинной до того, как…А потом я потеряла ребёнка.

И Каталина всхлипнула.

– Понятно, – я начинала терять терпение. Только слёз этой малолетней дурочки мне не хватало! Рассказала бы я ей о своих потерях!

– В родах у меня умерло двое детей. И одного я скинула. Поверьте, последнее гораздо менее болезненно, –  ответила я в раздражении, но потом, устыдившись, взяла Каталину за пухлую руку. – Моя мать, чтобы вы знали, потеряла шестерых. Трое из них достигли трёхлетия, а королева Фезалия, первая супруга его величества, мать принцессы Касии, одно за другим потеряло двоих сыновей в возрасте трёх лет.

Глаза Каталины расширились от ужаса. Одно дело знать, что такое возможно и даже происходит где-то там за высоким заборами и пышными балдахинами, и совсем другое – смотреть этому в глаза. Не у каждой хватит бесстрашия.

– Я вижу, что вы нежное создание и не созданы для таких потерь.

Каталина, ещё не понимая, куда я клоню, кивала и по рассеянности прикладывала платок к глазам и выказывала живейшее участие в разговоре.

– Мне так жаль, ваше величество. Я буду молиться Матери-Богини, чтобы никто из смертных больше не познал такого, – вымолвила она, и я ухватилась за её слова, как за ниточку, захлопывающую клетку.

Теперь зверьку, попавшему в неё, не вырваться. Прутья крепки, а рука, держащая замок, тверда.

– Как странно, что ты сама заговорила об этом. Воистину Богиня-Мать мудра и выбирает достойных служителей. Мне недавно было видение, Ты же знаешь, все знают, – тут я выделила голосом последнюю фразу, – что Боги иногда говорят через меня. Так вот, несколько недель назад мне во сне явилась старица и передала просьбу Богини, чтобы я скорее привела тебя к ней, потому что в твоих молитвах и бдениях будет особый толк. Ты избранна, Каталина, я даже завидую тебе и твоей будущей миссии.

Под конец мой тон стал слишком торопливым. Я боялась истерики. Но фрейлина слушала, раскрыв круглые глаза, и только бледнела. Надо же, всё оказалось проще, чем я думала!

– Но я замужем…

– Богиня в силах разорвать узы, мешающее служить ей с полной самоотдачей. Я сегодня же поговорю с Главной жрицей, не бойся, она не посмеет сказать слово против воли небесной покровительницы. Можешь пока идти, я ещё позову тебя, когда всё устрою.

Я отпустила Каталину, и та молча поднялась, поклонилась и вышла. А мне захотелось выпить белого как снег, вина за успех дела!