Эгоистка. Страница 8

На кассе сидит довольно молодая девушка с надутыми губами и нарощенными ресницами, у которой на бейдже напечатано имя Анюта. Колхоз полный! Она смеряет меня оценивающим взглядом, закатывает глаза и быстро-быстро колотит по кнопкам.

– Табельный? – тоненьким голоском спрашивает меня.

– Чего?

– Табельный, ну?

– Анют, она первый день сегодня. Еще не устроена, – вступается Амина. – На мой запиши, а мы потом сочтемся.

Кассирша равнодушно кивает и переключается на следующего клиента.

– Ивана Юрьевича караулит, – жарко шепчет женщина, когда мы усаживаемся за стол. – Он на нее даже не смотрит, а она мечтает за него замуж выйти. Ишь, губы накачала, словно пчелы накусали Анку.

– Иван Юрьевич – это кто? – отпиваю глоток чая и нерешительно беру в руки ложку, чтобы попробовать борщ.

– Так директор наш. Каменец. Ты с ним не знакома?

– Первый раз слышу, – зачерпываю суп и с осторожностью нюхаю. Пахнет вкусно и я решаюсь его отведать.

Глава 9. Инесса

После обеда, который оказывается неожиданно неплохим, я отправляюсь в раздевалку, чтобы проверить свой телефон. В нем оказывается куча сообщений в различных группах, парочка рилсов от Лизы и приглашение на День рождения от моей хорошей знакомой Евы. Она планирует отпраздновать его в самом пафосном клубе нашего города «Бомонд» в эти выходные, на что я с радостью сообщаю, что обязательно буду. Папа интересуется, как проходит мой день, в ответ я фоткаю мозоли на ладонях от щетки. Пусть ему будет стыдно!

Затем иду в темную каморку, про которую мне говорила Амина, где укладываюсь на топчан, блаженно вытягиваю ноги, скинув ненавистные тапки и прикрываю веки. Тело расслабляется, дыхание становится ровным, и я проваливаюсь в сон без сновидений. Просыпаюсь оттого, что мой телефон вибрирует. Не до конца понимая, где нахожусь, судорожно пытаюсь его разблокировать, выхватывая взглядом время. Четырнадцать сорок.

– Да, папа! – пытаясь унять волнение, отвечаю.

– Ты где, моя малышка? – тихо спрашивает он.

– На работе, – постепенно прихожу в себя.

– Тебя там нет.

– Да как это нет? – жутко возмущаюсь. – Я сегодня полцеха стружки вымела, борщ ела на обед!

– Твой обед заканчивается в час! А времени почти три часа! Ты издеваешься надо мной?

– Ой, что-то со связью! – тут же отключаюсь и перевожу телефон в авиарежим.

Пулей вылетаю из каморки и спешу в раздевалку, прячу телефон в шкафчик и с неторопливо захожу в цех. Моей щетки и совка нигде нет, а стружка полностью убрана. Пожав плечами, выхожу в коридор и иду на поиски Амины. Нахожу ее в моповой, она раскладывает синий инвентарь и что-то бормочет себе под нос.

– Амина! – зову ее.

Женщина от неожиданности дергается и поворачивается ко мне всем корпусом.

– Ты где была?

– Я уснула, – решаю честно признаться. – Организм дал сбой, похоже, и меня вырубило. Я же говорила, голова болит. Скорее всего, от этого.

– Откуда ты взялась только на мою голову? – ворчит она.

– В цехе ты убрала?

– Пришлось! Остальные сотрудники на других объектах заняты. Даже дернуть некого!

– Спасибо тебе большое! – кидаюсь ее обнимать. – Век буду помнить. Меня сюда папа отправил, на перевоспитание. Очень сердился, что меня на работе нет. Меня никто не спрашивал?

– Нет. Никто.

– Ой, не сдавай меня, ладно? Скажи, что отправила в каморке прибираться. Пожалуйста! Я обязательно отплачу тебе! – слезно прошу.

– Папа отправил? – непонимающе морщит она лоб. – А в чем перевоспитание?

– В труде, Амина. Я палец о палец не ударила за всю жизнь, а он взъелся на меня, и вот я здесь.

– Ох, горе луковое. Ладно! Сочтемся! Коридор помой тогда на втором этаже и свободна.

Я киваю и тянусь за ведром.

– Куда красное? – стонет Амина. – Желтое бери. И таблетку хлорки на десять литров воды.

Набрав воду, плюхаю туда таблетку, натягиваю перчатки и тащу ведро на второй этаж. Там находится административный отдел – кадры, бухгалтерия и маркетологи. Здесь гораздо тише, и никто не снует туда-сюда, как внизу. В кадках пышно цветут зеленые растения, стены выкрашены в модный оливковый цвет. Довольно стильно и уютно.

Начинаю елозить тряпкой туда-сюда, недоумевая, зачем тут вообще мыть плитку? Сейчас лето. Везде чисто и сухо, к чему это все? Только думаю соскочить, как замечаю камеры, которые, кажется, все направлены на меня и обреченно вздыхаю. Похоже, сачкануть не получится. Справляюсь дольше, чем думала. Все-таки, это адский труд. И почему уборщицам так мало платят? Я реально завтра не встану, потому что спина просто не разгибается.

Наконец, заканчиваю мыть пол и, охая, плюхаюсь в кресло.

– Как дела, Инесса? – раздается насмешливый голос. – Как первый рабочий день?

– Ты что, следишь за мной? – резко оборачиваюсь, натыкаясь глазами на улыбающегося Ивана.

– Нет, – разводит он руками.

– А что тогда? Вчера влетел в меня со всей дури, сегодня с утра у двери поджидал, сейчас опять здесь крутишься. У тебя что, работы нет?

– Есть, и очень много, на самом деле, – посматривает он на часы. Явно паленые Патек Филипп. Никогда не понимала людей, покупающих подделки. – Что с твоей машиной?

– В сервисе. Помощник папы отвез ее, еще не знаю, когда починят.

– А папа твой кто? Я правильно понял, что Роберт?

– Роберто Бастардо.

– Тот самый? Параллельный импорт, туризм и политика?

– Типа того. А еще нерадивая дочь, которая его позорит. Кстати, – замечаю я, что он снял с себя спецовку и одет вполне себе по-человечески. В белое поло и джинсовые шорты. – Почему дресс-код не соблюдается?

– Ты о чем?

– Ну, где комбинезон и куртка?

– А, – снова улыбается Иван, присаживаясь рядом. – Я рейсмус налаживал, больше в цех не пойду сегодня, занимаюсь административной работой. А тебе, кстати идет форма.

– Действительно! Как пугало огородное.

– Очень красивое пугало, – неожиданно произносит он, отчего я столбенею. Он что, меня клеит? – Ладно, мне пора идти, принцесса Инесса. Рад был поболтать.

Поднимается с места и перепрыгивая через ступеньку, спускается вниз по лестнице, оставляя меня в гордом одиночестве. Я сижу еще какое-то время, а затем намереваюсь пойти домой. Правда, не представляю на чем буду добираться. Расписания автобуса обратно у меня нет, придется загуглить.

Возвращаюсь в моповую, выливаю воду и раскладываю инвентарь. Устала жутко, ощущаю себя грязной и потной, мечтаю о том, чтобы принять душ и поваляться в своей кровати. Переодеваюсь в раздевалке, постепенно начиная ощущать себя человеком в нормальной одежде, вспоминаю о неудобных босоножках и решаю найти у кого-нибудь лейкопластырь.

Выхожу в коридор и встречаюсь с Анютой, которая, цокая каблуками, куда-то отправилась.

– Эй! – кличу ее. – Не подскажешь, где у вас есть аптечка? Мне нужен лейкопластырь.

– Че? Пластырь? У Квакшиной спроси. Вроде, у нее была.

Что ж, Жаба так Жаба. Стучусь в кабинет, а затем, дождавшись разрешения войти, заглядываю.

– А, Бастардо? Договор пришла подписать? У меня все готово. Заходи! – любезно улыбается она, а я в шоке от того, какие с ней произошли метаморфозы ближе к вечеру. С утра рявкала как ненормальная, сейчас улыбается.

– Извините, у Вас не будет лейкопластыря? Мне домой нужно, а я ногу смозолила.

– Есть, – подъезжает она на стуле к шкафчику, распахивает его и достает аптечку. – Вот, возьми.

Я с благодарностью принимаю пластырь, а затем подмахиваю документы.

– Трудовую я тебе завела электронную, с тебя реквизиты. На почту пришли, пожалуйста, а то без зарплаты останешься. Адрес я тебе скину в телеграмм.

– Хорошо, – киваю я. – До свидания.

– До свидания, Инессочка! – лыбится во весь рот эта странная женщина, а я в недоумении прикрываю дверь.

Затем залепляю мозоль и, помахивая сумочкой, выхожу на залитое солнцем крыльцо. Какой же кайф, оказывается, идти домой после работы. Особенно, учитывая, что я смертельно устала. Не успеваю сообразить, в какой стороне остановка, как возле меня останавливается Лада «Ларгус» с символикой «Рулесенки» на двери.