Эгоистка. Страница 3

Через некоторое время мы подъезжаем к высоким кованым воротам, которые бесшумно открываются перед нашим автомобилем, черным «Мерседесом» представительского класса. Сергей аккуратно останавливается у крыльца дома и спешно выскакивает из салона открыть для папы дверь. Я выбираюсь сама.

Мама, судя по всему, уже в курсе того, что приключилось, потому что стоит на ступеньках в окружении пекинесов Бони и Мони, которые весело скачут возле ее ног и тявкают.

– Инесса, дочка! – кидается она ко мне, крепко обнимая. А затем с озабоченным видом осматривает с головы до ног. – Как себя чувствуешь? Ты не пострадала?

– Живее всех живых, Валя! – бросает отец, сердито топая по ступеням вверх. Правда, успевает потрепать собак, отчего мне становится еще гаже. Собак он, значит, любит, а меня даже не осмотрел. У меня, между прочим, локоть содран! – Сережа, на сегодня свободен. Завтра к девяти мне нужно в Правительство, не опаздывай!

– Хорошо, Роберто Эрнестович! До встречи! – раскланивается водитель, бросает на меня жалостливый взгляд и садится в машину.

– Мам, – шепчу я, как в детстве, цепляясь пальцами за ее золотую цепочку с крестиком. – Пойдем со мной, пожалуйста.

– Зайка, ты же знаешь папу. Покричит немного, и успокоится. Главное, не перечь ему! – тихо отвечает она и незаметно крестит меня.

– Инесса! Ты долго там будешь за мамкину юбку держаться? Жду тебя в кабинете!

– Иду! – пищу в ответ, и быстро-быстро спешу следом.

В доме прохладно и тихо, по пути на второй этаж киваю тете Рите, и взлетаю по ступенькам. Кабинет максимально лаконичный, с минимумом мебели – большой стол, четыре кресла и шкаф для бумаг. Солнечный свет заливает помещение, придавая мне храбрости.

– Садись! – кивком головы указывает отец на кресло. Сам же с усталым видом снимает с себя пиджак, небрежно бросает его на спинку стула, и упирается кулаками в столешницу.

– Пап!

– Ой, молчи, Инеска! Молчи! Во-первых, что это на тебе надето?

– Пиджак! – ахаю я. В этом кипише даже из головы вылетело его вернуть хозяину.

– Я вижу! А под ним? Что за наряд эскортницы?

– Это шорты и майка, пап! На улице жара, мы поехали загорать. Что, мне нужно было платье в пол и платок на голову?

– Ты прекрасно знаешь, что я баллотируюсь в городскую думу. И мне сейчас скандалы, особенно связанные с моей семьей, не нужны совершенно. И вместо того, чтобы помочь папе, ты всеми силами пытаешься мне навредить! Ты хоть знаешь, что мое имя полощут в местных пабликах с твоей легкой руки?

– Это не так! – от волнения голос срывается, и я начинаю реветь. – Я тебя очень люблю, папа. И желаю только счастья!

– Полюбуйся! – отец выдвигает ящик стола и бросает передо мной газету. – Сегодня утром вышла явно заказная статья, где попытались опорочить мое честное имя. С мерзким журналистом и грязным издательством мы уже разобрались. Но не проходит и дня, как моя любимая дочь отличилась! И не надо говорить, что ты не виновата. Виновата, Ина! Еще как! Я молчу о том, как ты сессии сдаешь. Молчу о твоих тратах, размером с бюджет Тринидада. Молчу о том, как разговариваешь с персоналом.

– Как? – вскрикиваю я.

– Высокомерно! Словно, тебе все должны вокруг. Я сто раз тебе говорил, спустись с небес на землю! Все, что ты имеешь сейчас, не с неба нам свалилось. Я пахал днями и ночами, налаживая параллельный импорт!

Это, конечно, заявление! Сначала сами купают меня в любви и роскоши, а потом чего-то требуют взамен!

– Ты про последний поход в ресторан? Официантка на меня пролила кофе! Что я должна была сделать? Поблагодарить ее?

– Это была дочь главного архитектора города! А ты велела, чтобы ее уволили!

– Я же не знала! Она сама виновата! Неумеха.

– Тут не знала. Там не знала! Вечно не виновата ни в чем, а на деле получается наоборот. Сейчас себя нужно вести максимально тихо и не высовываться, а не в пабликах мелькать на новой тачке. Думаешь, тебя кто-то пожалеет?

– Ага, – хмыкаю, утирая слезы. – Сто раз. Ты видел, какие там комментарии?

– Видел, Инесса! – морщится папа, открывая хьюмидор (специальный ящичек с крышкой для хранения кубинских сигар. Защищает их от воздействия внешней среды и перепада температур). Достает гильотину, обрезает кончик сигары и раскуривает ее, выпуская сизый дым к потолку. – И уверен, это только начало. В городе полно недоброжелателей, которым наша семья покоя не дает. Поэтому, нужно быть проще и поближе к народу.

– Что ты имеешь ввиду?

– Я думаю, мы пока приостановим запуск салона красоты. Возможно, чуть позже трансформируем его в какой-то социально-важный объект. А пока, тебе нужно пойти работать.

– Чего? – даже закашливаюсь от неожиданности. – Работать? Это как?

– Это вставать в семь утра, моя милая, и отдыхать только по выходным. И то, если повезет.

– Я не пойду работать! – отрицательно машу головой. – Ты с ума сошел? Я ж не умею ничего!

– Вот и научишься. Труд облагораживает человека. Тем более, ремонт машины нам влетит в кругленькую сумму. Дядю Мигеля мы не будем расстраивать новостями. Сделаем все быстро и хорошо. Да, приступаешь к работе уже завтра.

– И куда ты меня хочешь устроить? – затаив дыхание, спрашиваю. Я просто ушам своим не верю, этого быть не может!

– В столярный цех и отправишься, моя любимая дочь. В тот, куда сегодня не доехала. Я прямо сейчас договорюсь с «Рулесенкой».

Глава 4. Инесса

– Дочь, – тихо зовет мама, гладя меня по голове. – Пора просыпаться.

– Чего? – хриплю я, переворачиваясь на живот и уютно укладывая ладошки под щеку. – Куда?

– На работу, – по голосу слышу, что она улыбается.

– А сколько время? – приоткрываю в поисках будильника один глаз, который тут же закрываю. – Еще восемь ночи, мама.

– Инусь, поднимайся. Папа уже готовится спускаться к завтраку. Мне не удалось его переубедить. Уперся как баран, и все!

Со стоном усаживаюсь на кровати и смачно зеваю.

– Ладно. Попробую сама с ним поговорить, раз у тебя не получилось!

Спрыгиваю на пол и босыми ногами шлепаю в направлении ванной комнаты. Накануне мы с отцом долго разговаривали, я покорно кивала, во всем с ним соглашаясь. Честно, была уверена, что он сменит гнев на милость. Маму подговорила, но нет. Что ж, остался последний шанс.

Снимаю с себя шелковую пижаму и становлюсь под упругие струи тропического душа. Времени покайфовать у меня не так много, поэтому, я по-быстрому мою свою копну волос, наношу маску и скрабирую тело. Делаю воду похолоднее, чтобы появилась бодрость, но она, видимо, еще спит. Выбравшись из душевой, вытираюсь пушистым полотенцем и с удовольствием смотрю на себя в зеркало. Фигура у меня топ, этого не отнять. Высокая, упругая грудь третьего размера, рельефный плоский животик и аппетитная попка. Я регулярно хожу в зал и могу себе позволить любую одежду. Правда, за это от папы вчера тоже получила. Якобы, слишком откровенно одеваюсь. А когда еще, как не в двадцать лет?

Тряхнув волосами, сбрызгиваю их термозащитой и быстро высушиваю при помощи дайсона на самом интенсивном режиме. Мажу тело лосьоном с ароматом манго, чищу зубы и наношу легкий макияж для сияния.

Выглянув в комнату, обнаруживаю, что моя постель идеально заправлена, а мамы и след простыл. Не может она, все-таки, до конца привыкнуть, что у нас есть горничная, которая следит за порядком и чистотой.

В гардеробной ненадолго зависаю, в раздумьях разглядывая кучу своей одежды. Доля правды в папиных словах, все же была. Минимум одна треть висит с бирками, и я даже не думаю надевать это брендовое шмотье. Зачем покупала? Да фиг его знает.

В итоге, выбираю белый комбинезон с шортами, а под него надеваю бесшовное белье телесного цвета. Ума не приложу, что папуся для меня приготовил и в качестве кого он собирается меня эксплуатировать.

– Всем доброе утро! – нацепив веселую улыбку, вприпрыжку спускаюсь по ступеням в столовую. Подлетаю к папе, целую его в гладко выбритую ароматную щеку и плюхаюсь на свое место напротив. – А где тетя Рита?