Усмешка музы. Страница 2

Зал взорвался смехом. Сопля пыталась парировать, но ее голос потонул в шуме. В отличие от своей подружки, длинноволосый сразу смирился с поражением. Он встал, взял Соплю под локоть, и посрамленные авторы удалились, оставив победителя с ликующей толпой.

Дальше все шло по сценарию: восторги, благодарности, стандартные вопросы – затертые, как штаны на заднице престарелого клерка. Неприятный инцидент остался позади. Марк вышел из словесной дуэли победителем. Внешне он излучал уверенность и оптимизм, но настроение было испорчено. Его не отпускала мысль, что обвинения девицы не беспочвенны.

Со стороны казалось, у Марка нет повода для уныния. Все слагаемые успеха были налицо: знаменитый, богатый, обласканный критикой и читателями. Его книги переводились на иностранные языки, киношники встали в очередь за правами на экранизацию задолго до завершения нового романа. Но в какой-то момент из жизни ушло главное: работа превратилась из удовольствия в обязанность. Он и сам не заметил, когда случился перелом.

Прежде Марк посмеивался над авторами, которые ставили себе ежедневную норму знаков. Для него творчество было подобно серфингу. Он долго вживался в роман, примерял на себя кожу героев, срастался с ней, но когда наконец ловил волну, пьянел от ощущения своего могущества, от своей власти над словами, терял счет времени, порой забывал поесть.

Всуе он не сразу заметил, когда утратил способность взлететь на волну. Его внимание поглощали встречи, овации, интервью… Времени погрузиться с головой в работу не оставалось. Часы, что он проводил за письменным столом, превратились в каторгу. Приходилось вымучивать каждую строку. Теперь он завидовал легкости, с какой пишут другие. Смешно сказать, Марк Волох с завистью смотрел на тех, кто погонными метрами выдавал дурацкие сериалы. Пусть они не создадут шедевра и никогда не достигнут высот, зато получают радость от самого процесса.

Ловушка, в которую угодил Марк Волох, была стара как мир и называлась творческим кризисом. Поначалу он не придал этому большого значения, решил, что устал и ему нужна перезагрузка. Спады случаются у всех. Но со временем классик современности осознал печальную истину: он исписался. Вычерпал себя до дна.

Даже самому себе он боялся признаться, что это начало конца. Последний роман был неплох, и все же некоторые заметили в нем отсутствие необъяснимого элемента, который делает из бестселлера шедевр. А что будет, когда выйдет книга, которую он вымучивает сейчас?

Мышцы спины сводит. Плохой симптом. Марку хотелось бросить все и уехать подальше от толпы. Внезапно корень зла предстал ужасающе ясно. Как можно писать, когда тебя постоянно дергают то на телевидение, то на презентацию, то на интервью… Сначала внимание толпы подпитывало его эго. Было время, когда, пожимая протянутые руки, он чувствовал себя едва ли не мессией. Но в какой-то момент автограф-сессии и овации поклонников превратились в рутину. Теперь длинный хвост желающих получить автограф раздражал.

Он смотрел на людей, с благоговением прижимающих к груди его книги, и ему хотелось крикнуть: «Вы вкусили тела моего, чего еще вы хотите? Крови моей?»

Марк едва не сорвался, но в последний момент взгляд зацепился за женщину, сидящую в укромном уголке за кофемашиной. Нина – его ангел-хранитель, его тень. Она всегда была рядом и знала, когда нужно держаться в стороне, а когда появиться. Их глаза встретились, и словно невидимый страховочный трос удержал Марка от истерики.

Он продолжал улыбаться, выдавая один за одним, будто конвейер, автограф. Желающих получить свидетельство того, что они лично видели знаменитость, было много. Факсимиле значительно ускорило бы процесс, но подпортило бы имидж: ручная работа всегда ценится выше.

Хотелось поскорее закончить эту бодягу и выпить. На трезвую голову переносить подобную муку было невозможно, но Нина строго следила за тем, чтобы на встречах от него не пахло алкоголем. Какого черта! Как будто он детские сказочки пишет.

Перед ним возникла журналисточка:

– А вы можете подписать мне по имени?

– Как вас зовут? – Марк спрятал раздражение за маской благодушия.

По закону подлости, имя оказалось экзотическим и труднопроизносимым. Он дважды переспросил и все равно сделал ошибку. Неугомонная девица попросила поставить дату.

Марк не утруждал себя отслеживанием календаря. За его распорядком следила Нина. Она была его навигатором в путешествии по будням, напоминала о встречах и обязанностях. Это было удобно. Он даже не пытался запомнить даты. Да и не все ли равно, какое нынче число?

Ему на помощь пришла стоящая за журналисткой грудастая шатенка с густо накрашенными бровями:

– Слышь, подруга, отвянь! Ты не одна тут.

Лицо силиконовой шатенки не было отмечено печатью интеллекта. Подавая книгу на подпись, она отработанным жестом склонилась, продемонстрировав в декольте свое богатство, и с жаром новобранца, принимающего присягу, пообещала:

– Я обязательно прочитаю вашу книгу.

– А что вы уже читали? – дернуло спросить Марка.

– Я вас по телевизору видела.

Ответ подкупал своей туповатой искренностью. Вот она, правда жизни. С тех пор как Марк стал постоянным гостем телепередач и шоу, количество его почитателей сильно возросло. В Сетях число друзей неуклонно увеличивалось. Поклонницы смотрели ему в рот. Виват секс-символ! Но что эти глупые девочки могли понять в его книгах? Для них он был не писателем, а красивым самцом, человеком из ящика. Они считали, что достаточно посмотреть фильм, и даже не подозревали, как сильно подчас искажает книгу кривое зеркало экрана. Разве они могли вникнуть в суть его романов?

Словно в подтверждение его мыслей, грудастая спросила:

– А можно фотку? Для Сетей.

У Марка в глазах потемнело. Тормоза отказали. Хотелось швырнуть книгу в накрашенную физиономию и крикнуть: «Я писатель, а не парень из “Красной шапочки!”»

Еще секунда, и он бы взорвался…

На его плечо легла рука, и низкий, с хрипотцой голос произнес:

– Неужели вы не видите, Марк Волох устал. У него был трудный день. Имейте чуточку сострадания.

Нина. Его тень, секретарь и незаменимая помощница. Она появилась, как всегда, вовремя. Марк сделал глубокий вдох и выдох. Самообладание вернулось. Он с благодарностью посмотрел на свою спасительницу.

При виде Нины грудастая сникла и ретировалась. Силиконовые прелести меркли перед естественной экзотической красотой креолки с тонкой талией и нежной кожей цвета кофе с молоком. Влажные глаза лани и грация пантеры. Когда Нина несла себя по улице, слегка покачивая бедрами, чувственность так била через край, что даже у древних стариков возникали эротические фантазии.

Марк с Ниной составляли идеальную пару: талант и красота. В первую же встречу их буквально примагнитило друг к другу. Марк не ожидал, что при такой ошеломляющей внешности Нина начитанна и знает два языка. Как потом выяснилось, у нее были и дополнительные, но отнюдь не лишние бонусы: она была прекрасной хозяйкой и великолепно готовила.

Не прошло и недели со дня их знакомства, как Нина переехала к Марку, променяв хорошую должность в рекламном агентстве на скромную роль хранительницы домашнего очага и доброхотного секретаря. С тех пор они почти не расставались.

Поначалу Марк подумывал узаконить их отношения, но сразу не сложилось, а потом это стало казаться неважным. Женщины полагают, что статус жены и штамп в паспорте держат мужчину на привязи, но ничто не удержит того, кто хочет уйти.

Марк с самого начала дал понять, что не хочет детей, во всяком случае сразу. Визг, писк и памперсы не способствовали работе. Нина смирилась с ролью музы-домоправительницы. Она вела дела Марка, блистала на светских раутах, в обычной жизни держалась в тени и в нужный момент всегда приходила на помощь. «Мой серый кардинал», – в шутку называл ее Марк.

Шесть лет вместе притупили остроту ощущений. Со временем даже самое изысканное блюдо теряет новизну, но между ними возникло нечто большее, чем сексуальное влечение. Нина была необходима Марку как воздух и вода. Она была его страховочным тросом. Вот и сегодня она не дала ему сорваться.