Коник-остров. Тысяча дней после развода (СИ). Страница 2

— Так виделись же, Федорыч, — удивился Александр.

— Я не тебе.

— А-а-а. Так вы знакомы, выходит?

— Знакомы, — Иван сплюнул в сторону. — Это моя бывшая жена.

— О как! — Александр озадаченно сдвинул бейсболку на затылок. — Ну… там это… монашьи коробки в кузове. Заберешь?

— Места мало. Ну ладно, давай. Когда еще паломники соберутся. Они там небось подъели уже все.

Я стояла рядом со своими двумя сумками в каком-то ступоре, даже не ответив на приветствие.

— Это все твои вещи? — Иван подхватил их, и я молча кивнула.

Александр с патлатым тем временем выгружали из кузова коробки, помеченные крестом, относили их на причал и плотно ставили в катер, и так уже изрядно заполненный. Мне даже стало страшно, доплывет ли. Когда последний уголок заняли сумки, немного места осталось только рядом с водительским — или капитанским? В общем, рядом со штурвалом.

— Счастливо, ребят! — крикнул Иван, заводя двигатель. — Сашок, ты рацию только не забывай на зарядку ставить, ладно?

— До свидания, — отмерзла и я.

Тяжело плюхая поперек волны, катер отошел от мостков, развернулся и взял курс в открытое… не море, конечно, но туда, где вода на горизонте сливалась с небом. Вскоре и тот берег, откуда мы отплыли, превратился в тонкую линию. Брызги летели в стекло, Иван то и дело смахивал их дворниками.

Надо же, и у катера, оказывается, есть дворники, а я не знала.

Черт, о чем я только думаю?

Хоть бы он сказал что-нибудь уже, а то словно камень на шее висит. Или лучше пусть молчит? Будем общаться чисто по делу, хочешь не хочешь, а придется.

— Ну и как это понимать? — тон был тяжелым, словно тот самый камень.

— Что именно? — малодушно уточнила я, оттягивая ответ.

— Саша, не надо включать дурочку. Какого хрена тебя сюда принесло?

— Мне нужно было «поле» по моей теме. По диссеру. Водоросли. Ты писал докладную, что у вас расплодились диатомы. Научрук предложил поехать.

— И ты не знала, что это моя докладная? — Иван с сарказмом вздернул брови.

— Узнала, когда уже согласилась, — еще барахталась я.

— И не могла отказаться?

— Могла, но…

— Но? — он повернулся ко мне, прищурив глаза. Так знакомо, до боли!

— Время поджимает, практика нужна… Хорошо, смысла нет врать. Не только поэтому. Это был… незакрытый гештальт.

— Да ладно! — Иван коротко, с издевкой хохотнул. — Неужели незакрытый? Что ты там, интересно, не закрыла? Мало с Магничем натрахалась у меня под носом?

— И это ты говоришь?!

Полыхнуло так, что из глаз посыпались искры. В самом буквальном смысле: в поле зрения замелькали огненные точки. Такое со мной и раньше бывало, когда резко падало давление. А лекарства где-то в одной из сумок. Надо срочно успокоиться, иначе обморок доберется до меня раньше, чем я до них. Нервы, бессонная ночь, весь день в дороге — ничего удивительного.

Закрыв глаза, я глубоко и медленно дышала, считая про себя. Пусть говорит что хочет, я просто не буду слушать.

Нет, я не думала, конечно, будто за три года все улеглось настолько, что мы встретимся друзьями. Но не предполагала, что не улеглось вообще ничего. Как будто только вчера, наговорив друг другу такого, после чего обратной дороги уже нет, подавали через Госуслуги заявление на развод, а потом я срывала с вешалок свои вещи и кидала их в чемодан. Как будто только вчера вышли из загса со свидетельствами о разводе, и он сказал: «Надеюсь, больше тебя никогда не увижу», а я ответила: «Взаимно!»

Ну что ж… наши надежды не сбылись. Мы все-таки встретились.

____________

*Лимнология (озероведение) — раздел гидрологии, изучающий физические, химические и биологические аспекты пресных закрытых водоемов. Имеется в виду Институт озероведения Российской академии наук в Санкт-Петербурге

Глава 1

Александра

двумя неделями раньше

— Шурочка, там Глеб Матвеич тебя зовет.

Лаборантка Дина хлопала наращенными кукольными ресницами и притворялась, будто я не просила так меня не называть. Имя свое я не любила, но если Александру и даже Сашу терпела, то Шура бесила до зубовного скрежета.

Имечко подкинул дед-полковник, мечтавший о внуке. Родители, словно чувствуя смутную вину за необеспечение требуемого, взяли под козырек. Ровесникам сочетание имени и фамилии ничего не говорило, но люди постарше, услышав «Александра Азарова» — точнее, «Шура Азарова», — начинали улыбаться. А дед и вовсе звал меня «корнет Азаров»*, тем более, лет до десяти я больше была похожа на мальчишку и дружила в основном с мальчишками.

С Матвеичем, начальником лаборатории, где я числилась в качестве старшего научного сотрудника, мы были в хороших отношениях, поэтому вызов вряд ли предвещал что-то неприятное. Скорее, разговор предстоял по моей диссертации, которая подбуксовывала без практической части. Война водорослей — тема не революционная, хорошо проработанная, с богатой теорией, но я подвязывала ее именно на практику, причем на примере северо-западных озер, где из-за климатических колебаний процесс резко активизировался. Поэтому Матвеич, мой научрук, хотел отправить меня «в поле», как только подвернется случай.

— Присаживайся, Александра, — кивнул, не отрываясь от монитора, Матвеич, когда я вошла в его отгороженный от лаборатории кабинетик. — Тут из Петрозаводска ответили, по твоей теме. Начальник волозерской биостанции еще в прошлом году жаловался, что резко пошли в рост диатомы**, которых раньше почти не было. Там экосистему сильно нарушили, когда озеро превратили в водохранилище, еще в тридцатые годы. Сейчас гидрологический режим естественный, но восстановление идет медленно. В последнее время из-за жары вода летом сильно цветет, рыба страдает. Что, поедешь, посмотришь?

— Да надо, конечно. Только как с отпуском скомпоновать?

Запрос-то был еще в мае, и я рассчитывала поехать в конце июня или в начале июля. Сдвигать отпуск не хотелось.

— Ты у нас когда идешь? — он открыл в компьютере график. — В августе? Давай так, мы тебе оплачиваем две недели командировки в июле, а дальше ты сама смотри, оставаться еще или уезжать прямо в отпуск.

— Хитро, Глеб Матвеич, хитро, — возмутилась я. — Вы же знаете, что там меньше месяца не получится. То есть мне две недели впахивать во время законного отпуска?

— Ну, Сашенька, это же твоя диссертация, не моя, — Матвеич развел руками. — Без практики не защитишься. Посмотри иначе. У тебя получится аж целых полтора месяца отпуска. Я бы сейчас сам махнул хоть на Байкал, хоть на Ладогу.

— Ага, и две трети этого отпуска я буду работать.

— Ну как хочешь. Было бы предложено. Но сама понимаешь, без практической части…

— Подумать можно? — пробурчала я, прекрасно понимая, что сдамся. Он прав, без практики диссертации не получится. Но не без боя же сдаваться!

— Разумеется. Скажешь завтра, я официальный запрос сделаю.

Угу, то есть ты тоже понимаешь, что я соглашусь. Наверно, прямо сейчас и напишешь, только отправку отложишь. На всякий случай.

Вообще-то, подумалось по возвращении в лабу, кое-кто конкретная нахалка. Месяц на карельском озере — мечта, а не работа. Тем более самая пашня по анализу будет уже потом, в институте. А там что — съемка, пробы, посевы, первичная обработка данных. Конечно, площадь большая, придется покататься, но это же в удовольствие. Опять же с новыми людьми познакомлюсь. Гиперконтактностью я не страдала, скорее, наоборот, но с коллегами общалась с охотно. Сколько ни бывала на таких вот биостанциях, и больших, и совсем крошечных, всегда с пользой.

А когда-то, еще студенткой биофака, во время летней практики познакомилась на такой станции с Иваном…

А вот об этом лучше вообще не вспоминать. Почти три года прошло после развода, но стоило о нем подумать, как желудок отзывался сосущей болью, а кончики пальцев противно немели. Психосоматика, чтоб ей! А еще…

Стыд, злость, разочарование, обида. Адский коктейль! Напилась вдоволь, и больше не хочется.