Коник-остров. Тысяча дней после развода (СИ). Страница 17

— Оправка пять минут.

Из-за кустов Саша возвращалась немного кривой походкой, а когда забиралась на катер, скривилась и зашипела: видимо, шов штанов впился в натертое междупопие.

— Мать, да сними ты их уже, — не выдержал я.

— Чего?! — вытаращилась она.

— Того. Нам еще до вечера кататься, а у тебя там уже полный гитлеркапут. В штанах. Скажешь, нет? Ну можем, конечно, на станцию завернуть, переоденешься. Время потеряем.

Она молчала, стиснув зубы.

— Александра Андреевна, я тебя видел и в трусах, и без трусов, и вообще по-всякому. Глупо стесняться в ущерб своему здоровью. Ну давай, сиди в компрессе дальше, мне-то что. Завтра ходить не сможешь. А если боишься, что вотпрямщас на тебя наброшусь и изнасилую, то зря. Ты меня в этом плане не интересуешь, — хотел добавить «и не надейся», но это было совсем как-то… мимо кассы. — И вообще ни в каком.

Покраснев, Саша сжала челюсти еще сильнее. Подбородок покрылся пупырками. Когда-то я называл это «бороденкой», разглаживал пальцем, а она пыталась поймать и укусить. Но, вздохнула, как мне показалось, с облегчением.

Что, и правда так думала? Совсем дура, да?!

Да нет, Лазутин, это не она дура, это ты дурак. Или, скорее, дураки оба.

Даже оборачиваться не понадобилось, чтобы на нее посмотреть. Хватило шелеста снимаемых штанов за спиной. Оставалось только радоваться, что с кормы ей не виден мой роскошный стояк, а до следующей точки минут сорок ходу. Достаточно, чтобы успокоиться. Но это не факт.

Раньше мы по-звериному чувствовали желание друг друга. Без слов и без взглядов. Уж не знаю как, по запаху или под действием каких-то других невидимых флюидов. Обычно это вызывало ответную острую вспышку. И да — я узнал это уже подзабытое ощущение: что-то такое терпкое, будоражащее, бьющее в голову, как шампанское. Очень приятное — или неприятное. Как сейчас. Потому что я хотел ее, но… не хотел хотеть. И не хотел, чтобы она хотела меня.

Потому что это реально могло стать проблемой. Все равно ничего не исправишь, а сделать только хуже — запросто.

Да нет, уже стало проблемой. Еще до того как она приехала. Едва я узнал, кто тот гидробиолог из Питера, которого навязали на мою голову. Думал ли, когда писал докладную о расплодившихся диатомах, что все так обернется? Однозначно нет.

Лиса заскучала сзади, перебралась ко мне, устроилась на пассажирском сиденье. Удивительно, но это немного сбросило напряжение, как будто своим присутствием она нарушила токи между мной и Сашей. Но все равно на последних остановках я старался смотреть только за борт, в воду, на батометр, повторяя про себя по пунктам алгоритм: включить — опустить — зафиксировать глубину — дождаться сигнала автоматического набора и закрытия — вытащить. Дальше пробой занималась Саша: наполняла пробирки, маркировала, записывала в журнал.

На станцию мы вернулись в девятом часу вечера — промокшие, замерзшие и голодные.

— Значит, так, — сказал я, выгрузив скарб в лаборатории. — Разбирай всю эту байду, загружай анализатор, делай посевы, а я приготовлю что-нибудь.

— Хорошо, — согласилась Саша, уже натянувшая джинсы и толстовку. — Давай вообще так и будем делать: я готовлю завтрак, ты ужин. А на обед что-то брать с собой. Не заезжать же каждый раз к Надежде. И… спасибо тебе, Вань.

— Не за что, — буркнул я и ушел в комнату.

Покормил Лису, сварил картошки, открыл банку тушеной курицы, нарезал последний вялый помидор. Саша со своей тарелкой ушла обратно в лабу, я сел перед компом, поставил диск с недосмотренным сериалом. Но уже минут через десять понял, что киношные события проходят мимо сознания. Мысли по-прежнему гуляли в прошлом: в сегодняшнем и в отдаленном.

январь 2013 года

— Ванька, как тут все-таки здорово! — Саша трется замерзшим носом о мою щеку.

— А главное — никого нет. Можно орать сколько захочешь.

— Знаешь, чего мне на самом деле хочется? Оказаться на необитаемом острове. Чтобы только мы с тобой. И никого вокруг. На много километров.

А вот это прямо очень в тему. Я и не ожидал, что так удачно получится.

Мы встречаем Новый год на даче. Пришлось поспорить, но до ссоры не дошло. Мы вообще не ссоримся. Терки бывают, какое-то недопонимание, раздражение, но гасится все одинаково — в постели. После этого Сашка становится мягкой мурчащей кисой, да и мне ругаться уже не хочется. А насчет Нового года были варианты, в итоге пришли к компромиссу: тридцать первого зайти на полчаса к одним родителям, потом к другим, а потом до самого Рождества уехать на дачу. Туда же, правда, нацелился и Илюха с подругой, но мы опередили и забрали ключи у них под носом. В большой семье нихт клювом клац-клац.

Приехали уже ближе к вечеру, в четыре руки приготовили что-то немудреное на стол, нарядили елку у крыльца и вот теперь с бокалами шампанского ждем рядом с ней куранты по радио.

— Значит, хочешь на необитаемый остров? — спрашиваю после воплей «ура», шампанского, поцелуев и парочки петард. — Мальдивы? Сейшелы? Малайзия?

— В смысле? Вань?

— Необитаемый остров. Для свадебного путешествия — в самый раз.

— Вань???

— Замуж за меня выйдешь?

Вау-эффект закрепляю контрольным в голову: падаю на колени в сугроб и протягиваю колечко в коробочке.

— Саш, ну правда. Я тебя очень люблю. Давай поженимся, а?

— Да!!! — она опускается на корточки рядом, ерошит мне волосы, целует. — Я тебя тоже люблю. Очень.

Ну вот, кольцо на пальце, а мы валяемся в сугробах. Точнее, с хохотом и визгом валяем друг друга.

Невеста — с ума сойти! А я жених. Всегда это слово казалось каким-то дурацким. А сейчас, вроде, и ничего. И даже странно, что еще несколько месяцев назад думал: до тридцати точно не женюсь. Если вообще когда-нибудь женюсь.

Не спим до утра. Какое-то безумие. Словно в первый раз. Когда ненадолго выныриваем на поверхность, пытаемся представить, как все будет. Не свадьбу — об этом потом. Как будем жить. Казалось бы, какая разница, и так уже четыре месяца вместе. Но нет, теперь все будет по-другому. Не «давай попробуем, может, получится». Потому что уже точно знаем, что получится. Что навсегда вместе. Ну да, наверно, все так думают — что навсегда. А потом разводятся. Но это точно не про нас.

— Саш, только давай с детьми торопиться не будем, — говорю осторожно. По правде, эта тема меня немного пугает. — Нет, я хочу, чтобы у нас были дети, но не прямо сейчас. Попозже. Нам еще учиться.

— Да, — соглашается она. — Хотя бы пока аспирантуру не закончим. А пожениться можем летом. Когда дипломы получим и экзамены сдадим.

Праздники снова пролетают как один день. Ничего, спихнем сессию и уедем куда-нибудь на каникулы. А пока идем сдаваться родителям. Восторгов не ждем, их и нет. Реакция сдержанная. Не отговаривают — ну и на том спасибо.

— Хорошо подумали? — спрашивает Сашин отец, сдвинув брови.

— Да, — отвечает она за нас обоих.

— Ну это ваша жизнь, вам и решать, — вздыхает мать. — Надеюсь, все у вас будет хорошо.

Мои хоть и улыбаются, услышав новость, но довольно натянуто.

— Сашенька, ты не беременна? — первый вопрос матери.

— Нет, — краснеет та.

— Не рано? — вступает отец.

— Почему рано? — начинаю злиться я. — Нам же не по восемнадцать. И что, жениться можно только по залету?

— Нет, но… вы знакомы-то всего ничего.

— Ну так мы и не завтра в загс. Летом. Вы тоже до свадьбы год были знакомы.

Я понимаю, что дело не в этом. Если бы жениться собрался Илюха, они прыгали бы до потолка. Его девушка — дочь папашиного делового партнера. Эгалите**? Это миф. Мои родители — те еще снобы, хотя и стараются не показывать. Я единственный сраный демократ в этом семействе. Видимо, потому, что у меня статус младшего принца, который жирует, как червяк в яблоке. Наследником империи не станет, но и с голой жопой тоже не останется. И мне пофиг, из какой Сашка семьи и сколько у нее на счете в банке. Важно лишь то, что мы на одной волне, и не только в постели. Нам интересно одно и то же, и всегда есть что обсудить. Кассирша из супермаркета меня вряд ли заинтересовала бы… надолго. Как говорится, о чем с ней трахаться?