Лекарка поневоле и 25 плохих примет. Страница 11

Определившись с курсом действий, я повеселела и решила наконец заняться тем, что давно хотела сделать – сварить себе натуральный магический крем.

Духами я редко баловалась, а вот порадовать себя перед сном лёгким массажем лица – самое оно. Главное, чтобы Шельма крем не съела.

Лана умела варить жирные лечебные мази, а о лёгких, подходящих для лета лосьонах и муссах даже не задумывалась. И то верно, кто беспокоится о морщинах и увлажнении кожи в двадцать лет, когда кажется, что молодость будет вечной?

Я достала из шкафа справочник и внимательно перечитала заметки бабушки о свойствах разных трав. Между прочим, на эстренском, которым Лана владела очень даже неплохо, что будет дополнительным плюсом при устройстве на работу где-нибудь в Приграничье. Сама бабка на местном лоарельском разговаривала, но не писала, да и знала его в разы хуже родного. А Лана бодро шпрехала на обоих языках, а письменности обучилась в доме наставницы.

Итак, что подходит для крема?

Пока я выбирала травы и ягоды, отдавая предпочтение свежим, растущим на огороде, за окнами стемнело, и я распахнула их на полную, чтобы впустить ночную прохладу, но просчиталась: ночь оказалась почти такой же безветренной и душной, как и день. Пришлось поменять платье на длинную рубашку и дважды мочить её, чтобы влажная ткань приносила хоть какое-то облегчение.

Из-за разогретой печи и работающей артефактной плитки в небольшой избе стало невыносимо жарко, поэтому мастер-класс по кремоварению я в итоге перенесла на улицу, под свет лун. Ещё и Шельма совала то нос, то хвост куда не просят. Во дворе она отвлекалась на колышущиеся неподалёку кусты, и дело пошло куда бодрее. К утру у меня в руках был первый образец омолаживающего крема с уникальными целительскими свойствами. И вот что забавно – студенистая субстанция магию не держала, однако с помощью дара можно было усилить её эффективность.

Разумеется, сварить крем в компании Шельмы оказалось задачей со звёздочкой, но я сочла понесённые потери незначительными и на этом успокоилась.

Довольная собой, искупалась в летнем душе, насухо вытерлась и намазала всё тело нежно пахнущим разнотравьем кремом. Он получился жидковат, но на свойства это не повлияло. Попробую завтра ещё какой-нибудь бальзам для волос сварить. Кудри хрупкие, нужно их беречь и увлажнять.

А ещё подумалось, что с такой нервной жизнью мне позарез нужен антидепрекусь. Для начала попробовала пряники и напекла пару десятков, чтобы дозированно принимать перед встречей с деревенскими. Пряники получились на троечку, немного не хватало остроты – имбиря, перца, корицы… а подобие садового хрена, найденного в запасах у рачительной Ланы, придало лишь горчинку. Тогда вместо антидепрекусьных пряников я напекла пирожков с успокаивающей нервы сладкой начинкой.

А всё почему?

Потому что делать в избе без телефона и интернета было решительно нечего. От скуки я даже подумала в лес сходить, но потом глянула на Шельму, успокоившую нервы двумя пирожками, и решила отложить панику до лучших времён, а поход в лес – до завтра.

Вдруг найду что-нибудь интересненькое?

Помыв посуду, начала приготовления к походу. Отыскала удобные ботинки, корзинку для сбора трав, собрала перекус и решила, что завтра пойду прямо после обеда. Жаль, брюк в гардеробе Ланы не было, я всё перерыла и так и не нашла, а ходить в лес в юбке – дурость какая-то…

Сшить, что ли? Так меня максимум на дырку или стрелку на колготках хватало.

Проветрила избу, забралась на стол и распределила подвешенные между балками сушёные травы так, чтобы появилось место для новой партии, а потом помыла окна.

Нет, честное слово, в сутках слишком много часов, если не тратить их на интернет. Зато я наконец поняла смысл совета правильно подбирать расстояние до рабочего монитора, чтобы не уставали глаза. На расстоянии одного мира от монитора глаза действительно перестали уставать. Кто бы только мог подумать!

Мы с Шельмой легли спать ещё затемно, а я подумала, что нужно сколотить себе кровать. Лана всегда спала на печи, а бабка – у окна, хотя зимой могла и на печь взобраться, косточки погреть. Тогда внучке доставалась постель. По местной традиции кровать покойницы сожгли сразу после смерти – чтобы отпугнуть чужого духа от мёртвого тела. Уж не знаю, какая за этим стояла логика, вряд ли даже очень непритязательный дух вселился бы в соломенный матрас или поеденный жучками подголовник, но факт остаётся фактом: теперь в избе осталось лишь одно спальное место, крайне некомфортное по летней жаре.

Гамак, что ли, повесить во дворе? Так там меня какая-нибудь местная пакость сожрёт и не подавится…

В общем, я долго ворочалась, слушала мурчание Шельмы и уснула с трудом, однако стоило только впасть в жаркий сон, как в дверь раздался тревожный стук.

Я продрала глаза и наконец поняла, почему в поликлиниках некоторые врачи принимают с 10.15 до 12.45 только по понедельникам. Установить, что ли, такой же график?

Всё равно не платят ни шиша!

– Ланка! Ланка! Открывай! – завыли из-под двери.

Горестно вздохнув, я слезла с печи, утёрла вспотевший лоб и почесала шею, которую щекотали прилипшие к влажной коже кудрявые волоски. Ладно, может, целительница и не зря утягивала свою роскошную шевелюру в косу или тугой узел на затылке.

Распахнув дверь, очень вопросительно, но не очень доброжелательно уставилась на немолодую неопрятную женщину.

– Ланка, тут дело-то какое. Беда у нас приключилася, – залепетала она, фальшиво улыбаясь. – Матери спину-то защемило, аж всю бедняжку перекорёжило…

И голос-то какой заискивающий! Неспроста!

Порывшись в воспоминаниях Ланы, я вспомнила и дочь, и её мать – самую вредную и противную деревенскую бабку с говорящим прозвищем Сока́лиха. Нет, эти две красотки пусть лечатся молитвами к Солару, прикладыванием подорожника и уринотерапией.

– Ах, какая печаль. Ну, пусть выздоравливает! – не особо искренне пожелала я и начала закрывать дверь.

– Ты б сходила к ней, помогла бы, а? – настойчиво попросила Со́тта.

– Пожалуй, откажусь, – ответила я. – Кстати, ваша мама мне ещё двести сорок арчантов задолжала за зелья.

– Совесть-то у тебя есть? – вдруг перешла в наступление Сотта. – Человеку плохо!

– Совесть у меня есть, и она не позволяет торговать подпорченным зельем. В отличие от вашей матери, продавшей мне червивое мясо.

– Ой, ну разок и продала, тоже мне катастрофина!.. – всплеснула руками Сотта. – Можно подумать, ты потравишься! Нобларину-то благородную из себя не строй! Ты ж магичка, тебя хоть помоями корми – ничего тебе не сделается!

От такой незамутнённости у меня аж вера в людей пошатнулась и чуть не рухнула со всей высоты моего жизненного опыта. Честное слово, с таким беззастенчивым хамством всего пару раз в жизни сталкивалась и до сих пор не могла поверить, что люди вот такую дичь на серьёзных щах способны нести.

Может, деревня всё-таки стоит на месторождении каких-то редких газов, испарения которых вызывают массовый кретинизм?

– Маме вашей скорейшего выздоровления, – с каменным лицом проговорила я. – А если вы хотите получить медицинскую помощь, то для начала придётся рассчитаться по долгам, принести извинения, и только если они покажутся мне достаточно искренними, я приду и осмотрю вашу мать. Ей, кстати, перед приёмом необходимо будет помыться. Знаю, что в вашей семье это не принято, но вы уж расстарайтесь.

Сотта набрала воздуха в грудь, но я решила не рисковать барабанными перепонками и просто захлопнула дверь у неё перед носом.

Поголосив какое-то время, она наконец убралась восвояси, а я за неимением вина напилась колодезной воды и всерьёз задумалась о будущем. Долго я в этой деревне не протяну – однозначно кого-нибудь задушу, поэтому нужно брать руки и делать ноги.

После ухода Сотты уснуть уже не получилось, да и время перевалило за полдень.

Взяла и в сердцах наварила обезболивающих, кроветворящих, слабящих и крепящих отваров – всего самого ходового и привычного для Ланы. Пирожки-антидепрекуси уложила в один куль, кое-какие закуски – в другой, и по вечернему солнышку выдвинулась к старенькой наставнице Ланы делать то, что она сама должна была сделать ещё полгода назад – нажаловаться и посоветоваться.