Лёд и сахар. Страница 16

– Тогда предлагаю попробовать! – я передаю ему чайную ложку.

Пока Леон дегустировал, я рассказывала про состав, делала отсылки к конкретным рецептам или культурам, которые вдохновили меня соединить определённые продукты вместе. Леон слушал, оставил несколько комментариев о том, как можно улучшить вкус, отобрал десерты, которые хотел бы видеть у себя в ресторане, и попросил подумать над заменой одного – он показался ему не самым интересным и немного заурядным.

Я внимательно выслушала и записала все замечания, и уже к концу дегустации было понятно – я новый кондитер «Savor».

***

Домой я вернулась около пяти часов вечера. Антон встретил меня угрюмым лицом и абсолютно отстранённым настроением.

Да что снова не так? То он шутит, рвётся мне помочь, называет себя моим другом, то снова превращается в токсичного босса, которого всё бесит. Вот и сейчас на мою радостную новость о том, что собеседование прошло успешно, он только закатил глаза и фыркнул: «Ну конечно, другого исхода я и не ожидал».

Если он так уверен в моём таланте, то почему говорит это так пренебрежительно?

Я решаю не лезть к нему, не уточнять, что с ним происходит. Могу только сделать вывод, что Соколов – очень непростой человек с чертами биполярного расстройства. Видимо, я его чем-то раздражаю. Что ж, это взаимно. И поэтому ничуть не расстроилась, когда он заявил, что сегодня они с Марком не будут ужинать дома и я могу быть свободна.

Покорно приняв команду «гулять», я пошла работать. Потому что отдых мне может только сниться, пока я не получу визу, не накоплю нужную сумму денег и навсегда не покину эту страну.

***

– Папа, пожалуйста, хватит!

– Чтобы я больше не видел этих помоев в своём доме!

– Прошу, не надо! Я пыталась сделать этот крем несколько раз, умоляю… Я хочу стать кондитером!

– Тебе одна дорога – на панель!

Удар по лицу. Пронизывающий болью захват волос. Крыльцо. Разбитая плитка с каплями алой крови. Оглушительный грохот закрывающейся двери.

Если он меня однажды не убьёт, я сделаю это сама.

***

Шесть утра. Ранний подъём для меня никогда не был проблемой, скорее спасением. С самого детства я вставала рано, так как в эти часы не было угрозы нарваться на недовольного пьяного отца – обычно он спал до одиннадцати. Сейчас встать не свет ни заря значит для меня оборвать кошмары, которые я вижу во снах время от времени. Дерьмо случается, но, к сожалению, в моей жизни его было слишком много, чтобы выжечь их из своих воспоминания до основания.

Выхожу на кухню и вижу Антона. Он удостоил меня лишь бурчанием, в котором я едва различила «Доброе утро». За завтраком мы почти не разговаривали – Соколов уткнулся в телефон и предпочёл сделать вид, что вообще меня не видит. Меня это более чем устроило, я тоже не горела желанием вытанцовывать перед ним и выяснять, что не так.

Не нравится, как я готовлю – пусть скажет об этом прямо. А если это просто его воспитание, то плевать, переживу!

Через час после Соколова встал Марк, которого ждала сегодня выездная игра с ночёвкой в другом городе, и ему нужно было приготовить не только завтрак, но и собрать еду в дорогу. Этот мальчик мастерски нивелировал всё неприятное после общения с его отцом. Я обожала Марка и, честно говоря, могла готовить для него бесплатно – настолько искренне наслаждалась нашими весёлыми кулинарными мастер-классами.

Проводив мальчика, я принимаюсь за готовку – сегодня мне предстоит сделать пару заготовок и написать инструкцию своему боссу, что и как разогревать. Завтра я вместе с подругой еду в Монреаль. Она живёт там, но сейчас остановилась у родителей в Торонто и предложила мне переночевать у неё, чтобы не тратить время на утреннюю дорогу и, как в старые добрые времена, поесть мороженого, обсудить последние новости. Слава Богу, я согласовала это с Соколовым ещё пару дней назад, когда он был в хорошем настроении, разговаривал со мной и не вёл себя как мудак.

Ближе к восьми вечера я наконец закончила с меню для своих хоккеистов и, собрав всё необходимое, стояла перед зеркалом, укрощая непослушные локоны.

– Так, ну вроде всё… – осматриваю квартиру, мысленно проверяя, везде ли выключила свет и прочие приборы. – Пора… – хватаю связку и уже хочу выпорхнуть за порог, как что-то больно впивается в ладонь. Рога! Оленьи рога!

Это же брелок Антона…

Соколов забыл ключи, Марк на выездной игре, если я сейчас уйду, он может не попасть домой! Даже то, что его знают консьержи, не решает проблему с доступом в собственное жильё.

Я достаю телефон и нехотя звоню своему несносному боссу.

Глава 14. Слова не важны

Антон.

Играем против Флориды, и чтобы не потерять последний шанс на выход в плей-офф, нам нужна победа любой ценой. «Тампа-Бэй Лайтнинг» – один из самых грозных соперников в лиге, и прямо сейчас эти ребята – настоящие акулы, уже почуявшие кровь и готовые разорвать нас на кусочки. Турнирная таблица превратилась в минное поле: команды идут ноздря в ноздрю с одинаковым количеством очков, и любая осечка может мгновенно выбросить нас с проходного шестого места на обочину.

Поэтому сегодня мы либо выгрызем победу зубами, либо все дружно сбежим в тибетский монастырь, чтобы больше никогда не попадаться на глаза ни тренеру, ни разъярённым фанатам.

– Соколов! – голос Мэтта прорезает напряжённую атмосферу, заставляя меня обернуться. – Нам понадобится твой трюк, что ты выкинул на последней тренировке.

Я усмехаюсь, прекрасно понимая, о чём речь. Под «трюком» Мэтт подразумевает игру, где я закинул несколько шайб подряд в ворота Адамса.

– Мне нужно снова надрать задницу нашему капитану? – с ироничной усмешкой уточняю я.

– Если тебе это поможет, то просто представь, что под каждой маской соперника скрывается Картер, и напихай им шайб побольше! – Мэтт заржал и дружески похлопал меня по спине.

– Главное, не перепутай, кому пихать, а кому пас отдавать, – к нашей компании подтягивается сам Адамс.

Я разворачиваюсь к нему всем корпусом и, сорвав перчатку с руки, резко выбрасываю ладонь вперёд.

– Предлагаю перемирие!

Картер замирает, словно громом поражённый, не понимая, с чего это я вдруг заговорил о мире.

– Я с тобой не ссорился, – фыркает наш капитан.

– Ты меня на дух не переносишь, имеешь личные счёты, плюс ко всему я бывший твоей невесты. Мы не ссорились, ты просто считаешь меня конченым ублюдком и готов придушить при первой же возможности. – Я делаю небольшую паузу, давая словам дойти до него. – Но сейчас нам нужно стать командой и вытащить клуб из той задницы, куда мы его загнали. Поэтому предлагаю перемирие на одну игру. Оставим всё личное за пределами льда, устроим этим флоридским пижонам настоящий ад, а после можем продолжить друг друга ненавидеть. Идёт?

Адамс сверлит меня недоверчивым взглядом, оценивая протянутую руку. Проходит несколько томительных секунд, прежде чем он срывает свою перчатку и крепко пожимает мою ладонь.

– Покажем, что такое северный хоккей!

– Обязательно, капитан! – отвечаю на железное рукопожатие.

Картер ещё раз одобрительно кивает, затем поворачивается ко всей команде и выкрикивает боевой клич:

– Играем первым номером! Задавим с первых секунд!

Парни подхватывают инициативу, начинают реветь и клокотать клюшками. На лёд мы выходим единой стаей, заряженной только на победу.

Игра началась, но уже на третьей минуте «Тампа-Бэй» открыла счёт, проведя образцовую комбинацию через весь каток. Их нападающий, обыграв Стивенса на входе в зону, пробил точно в девятку и заставил меня вспомнить весь словарь русского и английского мата.

Купер, получив передачу от Слоуна, сравнял счёт мощным броском с неудобной позиции. Трибуны взорвались ликованием, вселяя в нас новые силы.

Радость оказалась недолгой. Уже к концу первого периода флоридцы снова вышли вперёд, воспользовавшись нашей ошибкой в обороне – 1:2. Я проклинал себя за неточную передачу, которая привела к этому голу.