Лёд и сахар. Страница 1

Лёд и сахар

От автора

Дорогие читатели, эта история входит в цикл книг "Холодные игры", она полностью самостоятельная, но для лучшего понимания контекста советую начать с книги "Сломай мой лед" , далее лучше прочитать "Сердце на льду" и только потом перейти к данному роману.

Приятного прочтения! Жду вас у себя в социальных сетях (везде как @writer_anna_h). В моем Телеграм-канале можно задать любой вопрос, поделиться впечатлениями, а еще найти много интересного авторского контента.

Пролог

Антон, 20 лет назад.

– Еще раз спрашиваю, ты меня сдал, крыса? – едкий голос Лёхи бьёт прямо в ухо, разрывая барабанные перепонки.

Один из его упырей держит меня под руки, второй бьёт в живот.

– Молчишь? Ну молчи, я и так знаю, что это ты, жирдяй! – ещё один удар приходится под рёбра, вырывая из моей груди болезненный стон.

– Тебе конец, чушпан, – его рот растягивается в маниакальной улыбке, он выпрямляется и приказывает своим подпевалам: – К стене его, свяжите руки и спустите штаны, будем лишать его девственности, – разражается смехом и подхватывает палку от старой швабры, которую обычно используют, чтобы кого-то избить ею или, как в моём случае, изнасиловать в зад…

Всё моё тело каменеет, животный страх окатывает ледяной волной, впервые в жизни я понимаю желание умереть. Лучше прямо сейчас закрыть глаза и остановить сердце, самостоятельно, чем проходить через такое.

– Нет! Нет… пожалуйста! – я вырываюсь, но ублюдкам всё равно, в их прогнившем до основания мозге нет ничего святого. Они не видели ничего хорошего в своей жизни, так с чего им, вдруг, сжалиться.

– Нет! Нет! – я извиваюсь как могу, Бегемот сильнее сдавливает моё предплечье и тянет к стене. – Прошу вас, не надо…

Глава 1. Воскресный папа

Антон. Наше время.

Вздрагиваю и резко распахиваю глаза. Обшарпанные стены постепенно рассеиваются, и перед глазами появляется идеально ровный потолок, с которого свисают дизайнерские светильники разной длины. Тру лицо ладонями, разгоняя кровь на щеках, чтобы побыстрее сориентироваться в пространстве. На часах четыре часа дня, видимо, я вырубился, как пришел домой после тренировки.

Ищу телефон, чтобы проверить входящие, и вижу пропущенный вызов от Ванессы. Сразу перезваниваю, потому что она звонит только когда дело касается Марка.

– Тони! Ну наконец-то! Я уже думала посылать к тебе курьера, проверять, жив ли ты! – возмущенно причитает Ванесса, едва подняв трубку.

– Для этой роли больше подойдет полиция, но не надейся, умирать в ближайшее время не планирую.

– Вот и славно, потому что тебе предстоит какое-то время присмотреть за Марком!

– Куда-то уезжаешь? – спокойно спрашиваю, чтобы понять период. Я готов взять Марка к себе хоть навсегда, но объективно сейчас у меня разгар сезона, и нужно понимать, как все правильно провернуть, чтобы уделить как можно больше времени сыну.

– Да, на полгода в Европу!

Вода, которую я только что набрал в рот, выходит через нос. Я откашливаюсь и вытираю лицо.

– На сколько?

– Полгода. Мне предложили контракт с французским агентством, они продвигают известные люксовые бренды. Конечно, я согласилась.

– Ванесса, я не могу мотаться за тобой по всему миру! Ты хоть представляешь, чего мне стоило попасть в клуб Торонто?

– Тони, я не прошу тебя ездить со мной. Это всего на полгода, Марк пока поживет у тебя. В чем проблема?

– В том, что, несмотря на то, что мы не вместе, ребенку нужны оба родителя!

– Он уже достаточно взрослый, чтобы понимать – родителям нужно работать.

– Ван, у него сейчас формируется базовое восприятие мира! Если надо, я могу обеспечивать и тебя тоже – это не проблема!

– Тони, деньги – еще не всё! – Ванесса глубоко вздыхает. – Давай не будем заводить этот разговор снова, он ни к чему не приведет. В пятницу я отвезу Марка в школу и поеду в аэропорт. Заберешь его после тренировки.

– Ты невыносима!

– И ты тоже. Поэтому мы не вместе.

Ванесса работает моделью, она прилетела в Торонто, заключив контракт с местным брендом, и я не раздумывая поехал за ней, чтобы быть рядом с сыном. Прошел сквозь такую мясорубку с переходом в новый клуб и теперь она заявляет мне, что снова улетает, на этот раз на полгода за океан.

Я не против жить с сыном и проводить с ним больше времени – проблема лишь в том, что времени у меня катастрофически не хватает. Карьера хоккеиста подразумевает работу на износ: постоянные разъезды, поздние или очень ранние тренировки, полную невозможность вести нормальный быт.

Встаю и окидываю взглядом свою новую квартиру, которую еще не успел толком обставить. Сразу видно, где мы с сыном обычно проводим время: игровая с большим раскладным диваном, огромным телевизором и подключенной приставкой; детская, где иногда остается ночевать Марк – здесь все обустроено под его удобство; и моя спальня, где я только сплю и переодеваюсь. Остальная часть квартиры выглядит как необитаемые апартаменты из журнала. Особенно меня забавляет кухня, напичканная различной техникой, словно я не хоккеист, а шеф-повар мишленовского ресторана. Не знаю, почему Сэм решил снять мне не обычную квартиру, а мечту домохозяйки, но разбираться и крутить носом у меня не было ни сил, ни времени.

***

Утренняя тренировка проходит как обычно: разминка, пара ударов по воротам, несколько попыток быть убитым Адамсом и традиционный разнос от тренера. Ничего необычного – просто утро понедельника.

В раздевалке пар от горячих душей смешивается с запахом пота и резины, Адамс раздаёт парням свои ценные указания и, как всегда, особое внимание уделяет моим косякам на льду. Я уже не обращаю на это внимания – киваю, выдаю дежурное «да, капитан» и иду в душ.

Не понимаю, чего он так бесится. Элли выбрала его окончательно и бесповоротно. Я не собираюсь лезть в их отношения и пытаться оспорить её выбор.

У меня и без сердечных драм проблем хватает. Честно говоря, я вообще ничего ни с кем не хочу. Когда увидел Элли спустя десять лет, понял – она была последней, с кем у меня было что-то настоящее. Подумал, что жизнь даёт мне второй шанс. Но видимо, это была показательная порка. Красивая пощёчина за то, что бессердечно выбрал карьеру вместо жизни с любимым человеком.

Вот результат: карьера есть, деньги есть. А внутри такая пустота, что выть хочется.

– Папа! – Марк выбегает из раздевалки и бежит ко мне.

Его клюшка барабанит по полу, объёмная спортивная сумка с экипировкой заваливается на бок, царапая поверхность.

– Привет, чемпион! – Я даю сыну пять и обнимаю его за плечи. – Как прошла тренировка?

– Хорошо! Майклсон снова пытался меня прижать к бортику, но я всё равно не выпустил шайбу, – хвастается Марк.

Умопомрачительная гордость за сына разливается в груди тёплой волной.

– Да, ты у меня боец. – Ворошу его влажные волосы. – Хочешь, покажу пару приёмов после обеда?

– А это обязательно? – Он переводит на меня взгляд, полный мольбы. – Снова на лёд одеваться?

– Не обязательно. Если не хочешь – не пойдём. – Улыбаюсь сыну.

Но от меня не ускользает одна важная деталь: он не рвётся на лёд. Марк любит хоккей – ему нравится соревновательный момент, адреналин от игры, эйфория от забитой шайбы. Но он не воспринимает игру как нечто самое важное в жизни.

Он не я.

Хотя сравнивать наше детство нельзя. Мои родители отказались от меня, я вырос в детдоме. Выбора особо не было: связаться с местными бандитами в поисках лёгких денег и всю жизнь пытаться не загреметь в тюрьму – или выбрать спорт, который сделал из меня человека и подарил счастливый билет в безбедное будущее.