Месть. Идеальный сценарий (СИ). Страница 15

Связь прервалась. Началась опасная двойная игра.

Дмитрий разработал операцию с дотошностью военного стратега. Я должна была оставаться в квартире. В библиотеку пошел один из его лучших людей — неприметный парень в очках и потертом свитере, похожий на аспиранта. Сам Дмитрий и еще один его сотрудник контролировали периметр, сидя в машине с тонированными стеклами напротив входа. Они осматривали всех, кто входил и выходил, пытаясь вычислить наблюдателей. Я сидела дома у ноутбука, на экране которого транслировалось изображение с крошечной камеры, спрятанной в пуговице «аспиранта».

Я видела его глазами тихие, пыльные залы библиотеки, высокие стеллажи, редких посетителей. Напряжение было почти невыносимым. Мне казалось, что сейчас из-за каждого стеллажа выскочат люди в масках. «Аспирант» спокойно прошел в нужный сектор, нашел старый, потрепанный том Гюго. Он небрежно пролистал его и, убедившись, что внутри что-то есть, взял книгу и пошел к выходу. Все прошло идеально гладко. Слишком гладко.

Когда Дмитрий вернулся в квартиру, мое сердце все еще бешено колотилось. В книге, в аккуратно вырезанном тайнике, лежала обычная флешка.

Дмитрий вставил ее в «чистый» ноутбук. Мы склонились над экраном. На флешке были десятки файлов: сканы уставных документов, банковские выписки, регистрационные свидетельства. Целая паутина офшорных фирм, зарегистрированных на Кипре и Британских Виргинских островах. «Blue Wave Limited», «Golden Peak Investments», «Veridian Trust» — ничего не говорящие названия, за которыми скрывались миллионы, выведенные из компании моего отца.

Дмитрий работал всю ночь. Он сидел, вглядываясь в цифры и схемы, а я просто была рядом, подливая ему кофе и наблюдая за его сосредоточенным лицом. Он снова был в своей стихии. Он был охотником, напавшим на след. Через свои каналы он пробивал каждую фирму, каждую фамилию. К утру он вынес вердикт.

— Информация подлинная. Это не фальшивка. Это реальные схемы вывода денег. Она не обманула.

Я почувствовала прилив надежды. Но он тут же охладил мой пыл.

— Но есть одна деталь. Очень важная деталь.

Он развернул ко мне экран.

— Смотри. Вот уставные документы. Учредителем каждой фирмы числится подставной кипрский юрист. Стандартная схема. Но вот доверенность на управление банковским счетом. Видишь подпись? «В. А. Гордеев». А вот еще одна подпись, на разрешении проводить транзакции до ста тысяч долларов. Инициалы «Е. Я.». Элеонора Яковлева. Но посмотри, в каком статусе она здесь фигурирует. «Финансовый консультант, действующий по ограниченной доверенности». Вся основная юридическая и финансовая ответственность, согласно этим бумагам, лежит на Вячеславе как на генеральном директоре. Она же — лишь мелкая пособница, введенная в заблуждение коварным любовником и выполнявшая его поручения.

Я смотрела на эти документы, и меня охватило омерзение, смешанное с невольным восхищением ее коварством. Она не просто сливала своего подельника. Она делала это ювелирно, выстраивая себе алиби, создавая образ еще одной жертвы. Она явно вела свою игру, пытаясь не просто спасти свою шкуру, но и выторговать себе свободу и богатство ценой предательства.

Мы не могли ей доверять. Каждый ее шаг, каждое слово, каждый переданный документ мы с Дмитрием перепроверяли по несколько раз, рискуя быть раскрытыми. Напряжение было невыносимым. Моя жизнь превратилась в шизофренический спектакль с постоянной сменой масок.

Днем я звонила Юрию Семеновичу по «грязному» телефону и плачущим голосом рассказывала, что мне все еще слишком плохо, чтобы подписать бумаги, что я думаю о том, чтобы лечь в клинику неврозов.

Вечером я отвечала на звонок Элеоноры по «чистому» телефону, и мой голос становился холодным и деловым: «Информация проверена. Она неполная. Где данные о главном покровителе?». И слышала в ответ искаженный скрежет: «Терпение, Кирочка. Всему свое время. Главную рыбу нужно ловить на хорошую наживку. Следующий пакет будет через три дня».

А ночами я сидела рядом с Дмитрием, и мы вместе, как два заговорщика, анализировали полученные данные, строили схемы на бумаге, пытались предугадать следующий ход врага, следующий ход нашего вероломного «союзника».

Он был моим единственным якорем в этом море обмана. Его спокойствие, его методичность, его несгибаемая уверенность в том, что мы на правильном пути, не давали мне сойти с ума. Холодная стена, возникшая между нами после той ужасной ссоры, рухнула без следа. Ее просто не осталось. В условиях, когда твоя жизнь каждую секунду висит на волоске, не остается места для обид и недоверия. Ты либо доверяешь человеку рядом с тобой абсолютно, безгранично, либо вы оба погибаете.

Наши отношения перешли на новый уровень — мы стали боевыми товарищами, чьи жизни зависели друг от друга. Мы стали единым целым, одним механизмом, работающим на выживание. Иногда, поздно ночью, когда мы оба валились с ног от усталости, наши руки случайно соприкасались над разложенными на столе бумагами, и по телу пробегала электрическая искра. Мы быстро отдергивали руки, но оба чувствовали это. В аду нашей войны, в этом холодном, безликом убежище, рождалось что-то новое. Хрупкое, но настоящее. Доверие, выстраданное в общем страхе. Близость, закаленная в огне общей опасности.

Глава 13

Следующая передача от Элеоноры состоялась через два дня. На этот раз протокол был еще более изощренным, пропитанным паранойей. Кодовое сообщение на одноразовый телефон пришло в три часа ночи, вырвав меня из тревожной дремы. «Казанский вокзал. Камера хранения No117. Ключ под скамейкой напротив. У тебя один час». Дмитрий, спавший в кресле в гостиной, мгновенно проснулся от сигнала. Он не стал ничего говорить, просто молча кивнул, на ходу натягивая куртку. Снова я осталась ждать, вцепившись в телефон, наблюдая, как на экране утекают драгоценные минуты.

Он вернулся через полтора часа, молчаливый и сосредоточенный. На этот раз в ячейке камеры хранения была не флешка. Там лежал старый, потертый ежедневник. Дмитрий тщательно проверил его на наличие «жучков» и других сюрпризов, прежде чем передать мне. Внутри, на одной из страниц, было обведено одно-единственное имя.

Петр Михайлович Сомов. Начальник Службы Безопасности. Уволен.

Ниже шли адрес прописки, номер старого, уже не работающего телефона и короткая, ядовитая приписка от Элеоноры: «Цепной пес. Знает все команды хозяина. Но кусается, если загнать в угол».

Петр Михайлович. Человек, который двадцать лет проработал бок о бок с моим отцом. Человек, который нанимал актера Зайцева. Прямой исполнитель. Ключевое звено, связывающее верхушку заговора с грязной работой. Элеонора не дала нам прямого компромата. Она дала нам инструмент. Оружие, которое мы должны были использовать сами.

— Он — наш шанс, — сказала я, глядя на Дмитрия. — Он знает все. Если мы заставим его говорить, у нас будет все.

— Если он еще жив и если мы сможем его найти, — реалистично парировал Дмитрий. — Такие, как он, долго не живут после того, как становятся ненужными свидетелями.

Началась охота. Дмитрий активировал всю свою подпольную сеть. Я видела, как он работает, и понимала, в какой опасный мир он погружается ради меня. Его разговоры по телефону были короткими, зашифрованными, полными намеков и старых кодовых слов. Он звонил людям, чьи имена звучали как клички из криминальных сериалов, и его голос приобретал ту самую жесткую, уличную интонацию, от которой у меня по спине бежал холодок. Он пускал в ход старые долги, обещал баснословные деньги, давил на нужные рычаги.

Информация поступала по крупицам, как вода, сочащаяся сквозь камень. Кто-то видел, как Сомов в панике снимал все деньги со своего счета в день ареста Вячеслава. Кто-то слышал, что он купил старую «Ниву» и уехал в неизвестном направлении. Кто-то из бывших коллег-силовиков по старой дружбе пробил его телефон — последняя активность была зафиксирована на выезде из Московской области в сторону Твери. А потом он исчез. Выключил телефон, перешел на наличные. Растворился.