Я сделала ошибку. Страница 48

– Что же ты делал в них на крыльце?

– Открывал дверь, естественно. Это что, чертов допрос?

Теперь отец сердится, как будто я должна это знать.

– И кто же приходил?

– Дети. – Он пренебрежительно машет рукой. – Шутники. Звонят в дверь, а потом убегают. Их родителям должно быть стыдно.

– А потом какой-то прохожий помог тебе подняться?

– Что?

– Ты мне сам сказал, что он вызвал скорую.

– Совершенно верно. Вообще-то это была женщина.

Я помню, что ранее отец говорил о мужчине.

– Нам следует поблагодарить ее.

– Ну, я ведь не знаю, где она живет. Хватит говорить об этом, Поппи. Я вывихнул лодыжку, а не шею себе сломал. Но, признаю, это неосторожность с моей стороны. Ты поживешь тут несколько дней, чтобы помочь мне?

Папа легкомысленно относится к своей травме, но он сильно встревожен. Не такой уж это пустяк. И все же «несколько дней» – это больше, чем я предполагала. Я не уверена, что смогу так надолго оставить свою семью. Или работу.

– Я бы так и сделала, если бы могла, – отвечаю я, думая о встрече с адвокатом, которую Салли назначила на следующий день. – Но я должна вернуться завтра.

У отца вытягивается лицо. Он напоминает мне Дейзи, когда я ей что-нибудь запрещаю. Я практически сдалась в отношении Мелиссы, которая поступает так, как ей заблагорассудится. Собственно, это неудивительно. Она уже молодая женщина. Почти того же возраста, в котором была я, когда попалась на удочку Мэтью Гордона.

– Но я нашла агентство по уходу, – весело добавляю я, чтобы скрыть свои опасения по поводу его реакции. – Разговаривала с одной милой женщиной, которая будет присылать к тебе кого-нибудь дважды в день, чтобы приготовить еду и проверить, все ли с тобой в порядке.

Все это я организовала, когда останавливалась передохнуть во время поездки. Я ожидаю, что отец начнет возражать, но он просто кивает:

– Хорошо.

Похоже, дела плохи. Всякий раз, когда я предлагала подобную помощь раньше, он приходил в ярость.

– Хочешь, съездим покататься?

– Какой в этом смысл? – усмехается он. – Я лучше посижу дома в тепле. Может, ты просто составишь мне компанию? Я буду рад.

Отец поглядывает в окно, словно ждет кого-то.

– Конечно. Ты чем-то обеспокоен, папа.

– Чертовски верно. – Он почти никогда не ругается. – Я подвернул лодыжку, не так ли? Мне больно. А теперь моя единственная дочь говорит, что не может позволить себе остаться здесь больше, чем на одну ночь, чтобы помочь мне.

Мое сердце замирает.

– Дело в том, папа, что у меня скопилось несколько проблем по работе, которые нужно решить.

Он отмахивается, будто не желает знать подробностей.

– Можешь сегодня лечь спать на диване, а не ехать в отель.

Отец говорит так, словно делает мне одолжение. Но я понимаю, что он просто хочет, чтобы я находилась рядом. Хотя это замечательно.

В тот вечер, когда мы с отцом сидим и вместе смотрим старый фильм (он выбрал некий под названием «Блудница», что, учитывая ужасную неразбериху, в которую я попала, звучит довольно иронично), мой мобильный звонит. На экране вспыхивает имя Дейзи. Что опять случилось? Мое сердце стучит так громко, словно у меня в груди отбойный молоток. После той рождественской вечеринки я так реагирую на любой звонок.

– Как дела? – спрашиваю я.

Голос Дейзи напряжен, как бывает, когда она встревожена.

– Мне нужно кое-что выяснить, мама.

Я едва могу дышать от страха. Она узнала о Мэтью. Или что-то подозревает. Хочет выяснить, действительно ли я могла совершить немыслимое…

– Прости, папа, – говорю я отцу, вскакивая. – Важный звонок.

Он хмурится:

– Ну, не задерживайся надолго. Скоро самое интересное начнется.

Я проскальзываю в кухню.

– В чем дело? – спрашиваю я в трубку.

– Я знаю, ты говорила, что нет, но…

– Да что такое, Дейзи? – Я понимаю, что страх в моем голосе звучит как нетерпение.

И вижу, как моя жизнь рушится буквально на глазах. К тому времени, как я вернусь, Стюарт уже поменяет замки. Заявит, что мне там больше не рады. Девочки с ненавистью на лицах будут смотреть на меня через окна…

– Ты позволишь нам оставить Коко навсегда? Мадам Бланш только что позвонила и сообщила, что вернется не скоро, поскольку занимается своим разводом. Она спросила, можем ли мы взять собаку себе. Пожалуйста, скажи «да»!

Облегчение настолько велико, что я чуть не хлопаюсь в обморок.

– Мама! Ты меня слышишь?

– Да.

– Да, слышишь, или да, мы можем взять Коко?

Напряжение, которое накапливалось, сделало меня раздражительной.

– Разумеется, мы не можем. У нас и так достаточно проблем. Спроси своего отца. Он ответит тебе то же самое.

В голосе Дейзи звучит отчаяние.

– Но папа говорит, что мы можем оставить Коко, если ты согласишься. Он сейчас рядом. Поговори с ним, пожалуйста!

В трубке раздается голос моего мужа:

– Привет! Как дела у твоего отца?

– Как ты мог пообещать ей это, не обсудив сначала со мной? – шиплю я, оставив без ответа его вопрос.

– Я не обещал. – Голос Стюарта спокойный. Рациональный. Ровный. Мне хочется задушить его. Образно говоря, конечно. – Я сказал, что ты должна согласиться, Поппи.

Почему, когда люди называют вас по имени, особенно, если в этом нет нужды, вы чувствуете, что они манипулируют вами?

– Разумеется, ты все переложил на меня, и теперь я буду плохая, если скажу, что мы не можем.

– Я смотрю на это с другой стороны. Ты не учитываешь, что собака может стать для девочек некоторой отдушиной в такое трудное время.

У меня бегут мурашки по коже. О чем он говорит? Стюарт что-нибудь узнал о Мэтью? Или собирается сообщить мне, что бросает меня ради Джанин?

– Что ты имеешь в виду? – уточняю я. – Какое «трудное время»?

Раздается короткий смешок.

– Я знаю, что у тебя все мысли только о работе, Поппи. Но, надеюсь, ты помнишь, что у них скоро экзамены.

Уже второй раз мне едва удается сдержать вздох облегчения.

– Естественно, помню!

– Проводилось довольно много медицинских исследований, подтвердивших, что животные помогают людям справиться со стрессом.

– А обо мне ты подумал? – восклицаю я. – Собака просто добавится в мой список обязанностей. В итоге гулять с ней придется мне.

Я чувствую, как повышаю голос, и понимаю, что кажусь чересчур взвинченной. Муж же, напротив, говорит тоном доктора, успокаивающего нестабильную пациентку.

– Девочки будут гулять по очереди. Это научит их ответственности. А мама обещает, что станет им помогать.

– Ну, я гляжу, вы уже все уладили.

– Не нужно сарказма.

– Поппи! – зовет отец из гостиной. – Мы смотрим это кино или нет?

– Уже иду! – отвечаю я, стараясь, чтобы это прозвучало бодро. Может, я больше и не актриса, но кое-какие приемы помню.

– Мне пора, – говорю я в трубку. – Я нужна отцу.

– Как и всем нам.

Мне кажется или в его голосе прозвучали нотки упрека?

– Я делаю все, что в моих силах, Стюарт. – Слезы щиплют мне глаза. – У меня тут мозги кипят.

– Я знаю. – Его голос становится успокаивающим. – Вот потому нам и необходим отдых в Девоне. Я договорился на работе, что возьму короткий отпуск.

Я совсем забыла об этом, как и о двадцатой годовщине нашей свадьбы.

– Отлично, – произношу я так, чтобы казалось, будто постоянно помнила об этом. – Я тоже постараюсь освободить время в своем расписании.

– Только если это не слишком неудобно, – замечает Стюарт.

Если бы я не знала своего мужа так хорошо, то могла бы подумать, что это сарказм, в каком он пару секунд назад обвинял меня. Но Стюарт говорит именно то, что думает. Это еще одна из первоочередных причин, по которым я в него влюбилась. С ним можно не опасаться неожиданностей. Затем я вспоминаю его беседы по телефону с Джанин и размышляю, так ли это до сих пор.

– Разумеется, ничего неудобного, – отвечаю я. – Я хочу поехать.

– Хорошо. А мама присмотрит за девочками.