Я сделала ошибку. Страница 19

– Все было нормально, – отвечаю я, стараясь не выдать волнения.

Однако внутренне чувствую себя совсем другой женщиной, чем та, которой я была до вечеринки. Я почти ожидаю, что и наша кухня тоже изменится – как-то преобразятся все сверкающие прибамбасы, дорогой винтажный стол, сосновые половицы медового цвета и вид из французских окон на наш длинный, хотя и узкий, сад. Им мы особенно гордимся, учитывая, что в этой части северо-западного Лондона каждый квадратный сантиметр земли стоит целое состояние. Как все может оставаться прежним, если я засыпала прошлой ночью, думая о Мэтью Гордоне и о том, что он когда-то делал с моим телом? Кто-то скажет, что я слишком бурно реагирую. Наверное, и так. Но все равно это неправильно.

– Я хотела вернуться в тот же вечер, – продолжаю я, – но выпила пару бокалов, а потом не могла вызвать такси из-за снега.

Я уже писала Стюарту все это в сообщении вчера днем, но, похоже, ему не кажется странным ни то, что я повторяюсь, ни мое нервное бормотание.

– А вчера у нас получился чудесный вечер в семейном кругу, – добавляю я, решив не упоминать о предыдущих домашних разборках. – Мы с твоей мамой и Дейзи смотрели фильм, Мелисса была на вечеринке. А как твои дела? Как конференция?

– Весьма интересно, в общем-то. Вышла новая статья о…

Стюарт пускается в пространный монолог о достоинствах и недостатках определенного пломбировочного материала. Неужели это тот самый мужчина, который на нашем первом свидании продекламировал целиком восемнадцатый сонет Шекспира «Могу ль тебя сравнить я с летним днем?»? Позднее он признался, что выучил его назубок специально, чтобы произвести на меня впечатление, поскольку думал, что мне это понравится как актрисе. Теперь я притворяюсь, будто слушаю его стоматологическую болтовню, кивая в нужных местах, по крайней мере надеюсь, что в нужных, и поджариваю тост на плите.

– Девочки еще спят? – спрашиваю я, когда муж наконец замолкает.

– Нет. У Мелиссы сейчас урок вождения.

Это совершенно вылетело у меня из головы.

– Но она вчера слишком много выпила. У нее будет превышена предельная доза алкоголя в крови.

Стюарт выглядит обеспокоенным.

– Правда? Сегодня утром мне показалось, что Мелисса в полном порядке.

– А Дейзи где?

– На уроке живописи.

Наша младшая всегда ходит на утренние воскресные занятия в местный центр искусств. Да что такое с моими мозгами?

– Не волнуйся, – ласково произносит муж. – Никому из нас не хотелось тебя будить, и мама сказала, что сама заберет ее после урока. Они скоро вернутся. Представляешь, они слегка поссорились из-за чего-то перед отъездом. Дейзи нашла мамин старый фотоальбом и, по-моему, очень расстроилась.

– Кто? Дейзи?

– Нет. Мама. Я сказал Дейзи, что вообще-то ей не следовало рыться в комнате у бабушки.

В комнату влетает Бетти в одном из своих фиолетовых беретов. У нее в спальне на крючках целая коллекция таких, разных оттенков. Этот – бледно-сиреневый. Помимо берета, на Бетти ее костюм для йоги. Такой ансамбль из бледно-розового спортивного купальника под кремовой развевающейся туникой и свободных брюк, дополненный балетными туфлями-лодочками, может показаться нелепым кому угодно, но моя свекровь способна носить одежду почти в любом сочетании и при этом выглядеть стильно. В молодости она демонстрировала шляпки в универмаге. У Бетти есть старая выцветшая газетная вырезка с фотографией, запечатлевшей ее на показе мод, которую она достает время от времени. Порой я задумываюсь, требуется ли ей убеждать себя в собственной ценности как личности, а не «просто» матери и бабушки? Я бы поняла такое. Разве не ради этого вся моя работа? По Бетти не скажешь, что ранее случилась какая-то ссора из-за фотографий, о которой говорил Стюарт, и я решаю не упоминать об этом.

Следом за ней входит Дейзи с холстом в руках.

– Смотрите, что нарисовала ваша младшая дочь! – сияет Бетти. – Давай, покажи им, дорогая!

Надо заметить, это просто поразительно. Волшебная мешанина из розовых, зеленых и синих холмов. Откуда в ней все это берется?

– Умница моя! – Бетти крепко прижимает к себе Дейзи, и я ощущаю счастье оттого, что мои дети получили возможность жить вместе с бабушкой. Между ними тесная связь, которой нет в большинстве семей. Такую связь надо беречь.

Тут появляется и Мелисса.

– Тебе следовало отменить урок вождения из-за того, что ты пила вчера вечером, – говорю я, стараясь придвинуться к ней поближе, чтобы уловить запах дыхания.

– Отстань, мам! – отмахивается она. – К утру я была в полном порядке. Спроси инструктора. Он считает, что я почти готова к экзамену. А обед скоро? Мне было некогда позавтракать.

– Я еще только собиралась за продуктами…

Вот так и бывает, когда работаешь в основном дома. Прилипаешь к компьютеру и забываешь о повседневных делах вроде уборки или готовки. Или остаешься переночевать после рождественской вечеринки и вдруг осознаешь, что сидишь в баре, общаясь с мужчиной, которого когда-то любила…

– Я вот что скажу, – задорно произносит Бетти. – Почему бы вам со Стюартом для разнообразия не выбраться куда-то только вдвоем? А мы с девочками справимся сами.

Мы с мужем переглядываемся.

– Пожалуй, – неуверенно отвечает он.

– Может, все же лучше пообедать всей семьей вместе с детьми? – возражаю я, уязвленная отсутствием у Стюарта энтузиазма.

– Мам, прекрати, – усмехается Мелисса. – Мы уже не дети. Просто иди. Мы замечательно проведем время с бабушкой и без твоих постоянных придирок.

Я вздрагиваю. Почему тебе всегда достается за то, что ты стараешься как лучше?

– Эй-эй! – восклицает Бетти. – С матерью так не разговаривают! – Я замечаю, как она многозначительно смотрит на Стюарта. Тот понимает намек.

– Мама права. Давай проведем какое-то время вдвоем. Мы можем сходить в то новое бистро на противоположной стороне города, а потом устроить вечер в семейном кругу.

– Отлично! – киваю я, стараясь, чтобы это выглядело искренне. Разве я не хотела, чтобы муж уделял мне больше времени? Я тоже должна идти навстречу. Может, это как-то загладит чувство вины, которое я испытываю после встречи с Мэтью. Хотя, конечно же, в сотый раз напоминаю я себе – я не сделала ничего плохого.

– Все в порядке? – спрашивает Стюарт, когда мы едем в его машине. Я сообщила ему о своей аварии, и он воспринял это с удивительной невозмутимостью, заметив, что «на дороге всякое бывает». На самом деле, Стюарт витает мыслями где-то далеко, так же как и я.

– Да, все хорошо, – отвечаю я. А правда в том, что я еле внятно связываю слова из-за вихря эмоций в голове. Хорошо, что и Стюарт, и я – не болтуны. Мы можем часами сидеть рядом в машине и не произносить ни слова. Это не проблема. Никто из нас не обижается. Но порой я задумываюсь – вдруг это оттого, что у нас мало общего, кроме семьи? Впрочем, разве этого недостаточно?

До тех пор пока не появились дети, я не осознавала, какой труд – воспитание. Как люди справляются с этим самостоятельно? Это довольно тяжело для нас двоих, и нам чрезвычайно повезло, что Бетти помогает.

Мой телефон коротко звякает. Очередная домашняя драма? Но это сообщение от кастинг-директора, которому требуются статистки на пятом месяце беременности. И не больше, потому что иначе они могут родить раньше срока, а потом заявить, что это из-за стресса на съемках. (Нам приходится быть чрезвычайно осторожными в вопросах здоровья и безопасности.) И не меньше, потому что иначе живота не видно.

У меня как раз есть просто идеальная кандидатура!

– Извини, – говорю я мужу. – Надо отправить несколько писем.

Стюарт к подобному привык. Бизнес есть бизнес, даже в воскресенье.

На экране высвечивается входящий вызов. Это Салли. Ее голос звучит странно.

– Мне только что звонила Дорис. Она пыталась дозвониться до тебя, но было занято. Кажется, она сломала плечо, когда вчера вечером приходила к тебе домой подписать контракт.