Рассвет русского царства (СИ). Страница 53

— Заходи, Митрий. Это мой старый знакомый Тимофей. Он служит воеводе из Нижнего Новгорода.

Тимофей кивнул и поднялся ко мне.

— Слышал о тебе, Митрий Григорьевич. Говорят, ты чудеса творить можешь. Спасаешь людей от болезней, да от ран смертельных. Правда?

— Не всему можно верить, что говорят, — осторожно ответил я. — Но кое-что умею.

Несколько секунд Тимофей рассматривал меня, думая о чём-то своём.

— Хорошо. Не будем тогда тратить время. У воеводы есть сын. Молодой парень, двадцать зим нынче будет. Так вот, три зимы назад упал он с коня. Нога сломалась. Срослась, но неправильно. Теперь хромает. Ходить может, но с трудом. Воевода хочет знать: сможешь ли ты его вылечить?

Я задумался. Перелом, сросшийся неправильно. Это называется «неправильное сращение» или «ложный сустав». В 21 веке такое лечили операцией, ломали кость заново, выравнивали, фиксировали. Но здесь? Без анестезии, без рентгена, без нормальных инструментов?

— Не знаю, — честно ответил я. — Нужно осмотреть. Увидеть, как срослось. Тогда скажу.

Тимофей кивнул.

— Справедливо. Воевода готов привезти сына в Курмыш. Если поможешь, воевода щедро заплатит.

Я переглянулся с Ратибором. Но по его лицу не было понятно, что он думает.

— Хорошо. Пусть везут. — И тут же спросил: — Сколько ты здесь пробудешь?

— А что? — наклонил голову Тимофей.

— Для лечения сына воеводы у меня не всё есть и…

— Готовь список. Всё, что нужно, я найду, — сказал Тимофей.

Я вышел из терема. Шёл по острогу, думал.

— «Сломать ногу каждый дурак может. А вот сломать правильно, это уже другой разговор. Но даже не это главная проблема. А боль! Конечно, можно по-спартански напоить его хлебным вином, но это не самый лучший вариант. Уже в этом времени должно было существовать всё, чтобы сделать Диэтиловый эфир*».

(*Диэтиловый эфир — летучая жидкость, получаемая при нагревании этилового спирта с серной кислотой (катализатором) при температуре 140–150°C. Его использовали для погружения пациента в состояние наркоза во время хирургических операций. Эфир вызывал стадии анальгезии (утраты болевой чувствительности), возбуждения и хирургического наркоза с расслаблением мышц и потерей сознания.)

Со спиртным проблем нет. А вот серная кислота, которую, если меня опять не обманывает память, называли купоросное масло. Ее получали из купороса (сульфата железа или меди), прокаливая и дистиллируя.

Но на масле я не остановился. Ещё я попросил привезти бочонок самого крепкого хлебного вина, пару килограмм меди и железа, несколько метров кожи, из которой я буду шить маску и трубку для поступления эфира в дыхательные пути. Ну и чистые ткани.

Я продиктовал Тимофею, что мне нужно, после чего он и его люди, не задерживаясь, выехали в обратную дорогу.

А уже на четвертый день приехали гости.

Тимофей, двое дружинников и молодой парень. Он непросто хромал, а кривился при каждом воздействии на ногу.

Я встретил их у порога, поздоровался, как полагается, и все прошли в дом. Время тратить никто не хотел.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Ярослав.

— Ярослав, покажи ногу.

Он нехотя размотал ткань. Я осмотрел. Нога тоньше здоровой. Кость срослась со смещением — видно даже без рентгена. Сустав деформирован. Ходить больно.

— Давно так?

— Три года, — ответил Ярослав. — После падения.

— Пытались лечить?

— Пытались. Один сказал ничего не сделать. Другой попробовал выпрямить, стало хуже. Отец уже отчаялся. Но недавно к нему приходил диакон Варлаам. Он сказал, что тебе однажды помог Николай Чудотворец. И… — замолчал он.

Я кивнул. А я уже стал забывать про этого особиста в рясе. И меня прямо-таки волновал вопрос, почему он вдруг вспомнил про меня.

— Ярослав, я скажу честно. Мне придётся сломать кость заново. Выровнять. И не факт, что получится. Существует вероятность, что в процессе мне придётся отнять ногу. Три года очень много. А сломанная нога меньше здоровой. Что-то мешает крови идти по всей ноге нормально. Если получится, ты долгое время не сможешь ходить. Первое время придётся жить у меня. Понимаешь?

— Есть ли шансы, что я снова буду ходить, как раньше?

— Есть. Но и риски не маленькие. Плюс ко всему тебе придётся делать один ботинок с завышенным каблуком. Но это мелочи в сравнении с риском потерять ногу.

Ярослав задумался.

— Хорошо, я согласен.

Тимофей привёз всё, что я просил. Купоросное масло в глиняном сосуде, бочонок хлебного вина, медь, железо, кожу. Я осмотрел привезённое, кивнул.

— Хорошо. Теперь мне нужно время на подготовку.

— Сколько? — спросил Тимофей.

— Не меньше недели. Может больше. Торопиться в этом деле не стоит

Он нахмурился.

— Долго.

— Хочешь быстро, иди к другому лекарю.

Тимофей прищурился, но промолчал.

— Хорошо, — наконец согласился Тимофей. — Делай. Но если что-то пойдёт не так…

— Если что-то пойдёт не так, я первый об этом узнаю, — перебил я. — А теперь оставьте меня. Работать буду.

Ярослав и Тимофей ушли в дом к Ратибору. Они захотели пока там пожить, а я не настаивал. Уже когда будет всё готово, я поселю Ярослава к себе, и потихоньку начну готовить его к операции. Питание поменяю, волосы на ноге удалю, понаблюдаю за сердцем, да и вообще присмотрюсь… Да, я боялся, что он помрёт у меня на столе. Поэтому, если мне что-то не понравится, откажусь оперировать или же перенесу до момента, когда состояние Ярослава, на мой взгляд, станет удовлетворительным.

Я остался один в кузнице, глядя на привезённые материалы.

— «Эфир. Диэтиловый эфир. Чёрт, надеюсь, я правильно всё помню».

Глава 22

Первым делом нужно было получить чистый спирт. Хлебное вино, которое мне привезли, крепкое, но недостаточно. Для эфира нужен почти стопроцентный спирт.

Я позвал Доброслава. После чего стал объяснять ему, что собираюсь сделать устройство для перегонки уже имеющегося хлебного вина. Кузнец кивнул, не став задавать лишних вопросов.

У меня уже были заготовлены глиняные сосуды примерно двухлитрового объёма, со специальным узким горлышком и плотно прилегающей крышкой, чтобы пары не выходили. В крышке было отверстиепод трубку из скрученной лозы, обмазанной глиной, чтобы не горела.

И да… каюсь… Я уже собирался делать самогонный аппарат. Просто его создание было не в приоритете. Для приготовления лечебных настоек мне вполне хватало хлебного вина.

Тем не менее, многое ещё нужно было подготовить. И начали мы со змеевика.

Вылепил широкую, но при этом неглубокую ёмкость. Пропустил через неё трубку, свернув спиралью. Залил водой. Идея простая: пары спирта будут идти по трубке, охлаждаться водой, конденсироваться, капать в подставленный сосуд.

Доброслав всё-таки не выдержал и начал интересоваться, что мы делаем.

— Хозяин, а зачем это?

— Чтобы получить чистый спирт.

— А зачем чистый… чего?

— Не бери в голову, — отмахнулся я, сам не заметив, как перешёл на привычную мне речь. — Это нужно для лекарства.

— Не брать в голову? Это как? — снова спросил холоп.

Блин, уже не в первый раз у меня вылетают слова, не соответствующие этой эпохе.

— Тебе послышалось, Доброслав. Я сказал не бери за тот край, — показал я на змеевик. — Он может сломаться.

Он покивал и продолжил работать.

К вечеру следующего дня конструкция была готова. Не будь у меня своей кузни, материалов, помощников, то конечно же промучился бы дольше. Более того, я думал, что работа займёт минимум четыре, а то и пять дней. Но мне повезло.

Уже на следующий день я начал перегонку. Залил хлебное вино в сосуд, закрыл крышкой, залепил стыки мукой, смешанной с водой. Поставил на огонь.

И теперь было главное не перегреть. Прошло минут десять. Из трубки закапало. Я подставил маленький глиняный сосуд. Капли падали медленно, одна за другой. Прозрачные.