Рассвет русского царства (СИ). Страница 43

* * *

Всё изменилось…

Приближалась осень, и скоро должна была состояться свадьба Лёвы и Авдотьи. Должна была…

Я сидел и смотрел на свою саблю, арбалет, кольчугу и думал, что делать. «Сам помирай, а друга выручай». — так говорится в поговорке.

Три дня назад, дозор, в котором был Лёва нарвался на засаду татар. Тела пятерых мы нашли в лесу. Среди них Лёвы не было. Было очевидно, что его увезли в полон. Мы старались нагнать татар, но ни разу не видели их на горизонте. А потом пошёл сильный дождь и размыл следы. В итоге мы вернулись домой.

Но было очевидно, что это были казанские татары. Тела двух татар мы нашли рядом с нашими воинами.

— Тук-тук-тук, — раздался стук в дверь.

— Входите?

Повернув голову, я увидел Семёна. Глаза у него были красные. Но не это бросилось мне первым в глаза. Лучник был одет так, будто собирался в поход. Семён прошёл в дом, и увидел разложенные вещи. Он остановился как вкопанный и переводил взгляд с меня на оружие.

Он понял, что я собираюсь за Лёвой, за его сыном. Несколько секунд молчания, и он резко подошёл и обнял.

— Спасибо… — сказал он.

А по утру мы выехали в сторону границы Казанского ханства.

Перед отъездом я приказал холопам, чтоб не раньше вечера следующего дня сообщили Григорию, куда мы отправились. И чтоб уже он передал это Ратибору.

— «Ох и в гневе будет барин!»

Глава 17

Холод пробирал до костей.

Я ехал впереди, зажав повод в одной руке, а другой прижимая к себе плащ. За спиной висел арбалет, на поясе — сабля, но кольчугу снял. Металл не грел, а наоборот морозил тело.

— Митрий, — позвал Семён.

Я обернулся.

— Спасибо. Как бы не закончился наш поход, спасибо. — Он сделал паузу. — Я ходил к боярину. К другим дружинникам. Даже к твоему отцу. Но никто не согласился отправиться в Казанское ханство. Все сказали, что это путь в один конец, и лучше смириться. А я так не могу… ПОНИМАЕШЬ? Он мой сын! Мой единственный ребёнок. Больше мне Бог не дал. Я не могу его потерять! Я бы просто не смог смотреть жене в глаза, если бы не отправился за ним!

Было неприятно осознавать, что если бы я попал в плен, то ждать спасения мне было бы не от кого.

— «Возможно только Лёва… иии Григорий? — рассуждал я пока ехали в тишине. — Отправились бы за мной они, если бы в плен увели меня?» — хотелось бы думать, что да.

Я покачал головой.

— Семен, сам помирай, а друга выручай. Разве не так говорят?

Семён криво усмехнулся.

— Говорят. Но ты же слышал, что я тебе сказал. — Несколько минут мы ехали молча. — Знаешь, а я ведь к тебе не собирался идти. Случайно услышал с улицы твоих холопов, что ты собираешься за Лёвой, но не поверил. — Он посмотрел на меня. — Уж, прости. Ошибался, признаю. А когда зашёл, то меня переполнили чувства. Иии… — он снова замолчал.

Позади ехал Ратмир. Холоп, которого я купил месяц назад. Бывший дружинник из Рязани. Было рискованно его брать с собой. Он служил мне всего ничего. Но я ему сразу сказал, если он себя покажется как надо, то станет моей правой рукой. И намекнул, что в будущем, возможно, дам свободу. В общем, помахал пряником перед носом. А будет ли тот пряник, только от него зависит.

Лошадь для него мы взяли у Григория. Без спроса… Уверен, отец утром будет в ярости. И мне даже было интересно узнать, от чего он больше придёт в ярость. За лошадь или за то, что я сбежал.

— «Ох, и прилетит мне, когда вернусь… — и тут же проскочила мысль. — Если вернусь…»

* * *

Первый день пути прошёл без происшествий.

Мы ехали быстро, останавливаясь только чтобы напоить коней и перекусить. К вечеру добрались до небольшой деревушки на границе. И, немного подумав, ушли на несколько километров вглубь леса. Разбили небольшой лагерь и развели костёр. Ночью было холодно, поэтому без огня было нельзя. Ладно, если простудишься, но в такую погоду можно было вообще не проснуться. Спальников, что были в 21 веке, тут отродясь не было. И хоть мы поставили палатку, которую утеплили лапником* (ветки еловых деревьев), но лучше спать поближе к огню.

Ночью дежурили по часам. Первым был я. Вторым — Ратмир, а последним Семён. И на утро, слава Богу, никто из нас с соплями не проснулся.

На второй день выпал снег.

Сначала лёгкий. Потом сильнее. К полудню земля побелела.

— Проклятье, — выругался Семен. — Что, блин, не мог он выпасть позже? Теперь наши следы могут заметить конные разъезды татар.

Но особого выбора у нас не было. И мы ехали дальше.

На третий день мы объехали ещё одну деревню стороной. Она стояла на холме, окружённая частоколом. К вечеру мы снова остановились в лесу. Я жарил на углях сушёное мясо. Семён проверял лошадей. А Ратмир собирал хворост на ночь.

— Митрий, — позвал Ратмир, когда принёс новую охапку сухих веток. — Можно спросить?

— Спрашивай.

— Зачем ты это делаешь?

— Что именно?

— Идёшь в Казань и рискуешь жизнью. Ты извини, что я так говорю, но ты ещё пацан. Тебе и слово бы никто не сказал.

Я задумался. Вообще в пути я часто об этом думал. Жизнь у меня одна. А то, что мы делаем, настоящая авантюра.

К тому же попаданческим романтизмом я не страдал. Хотя, честно признаюсь, поначалу надеялся на то, что у меня проявится, если не дар к магии, то какие-нибудь мистические силы… там телекинез, супер-скорость или чтение мыслей. Но, видимо, я был неправильным попаданцем. И никаких плюшек у меня не оказалось. Разве что только голова на плечах, что, кстати, тоже не мало. К чему я это… Взвешивая свой поступок, то вероятнее всего хотел узнать, чего я могу добиться… не сидя на жопе ровно, как прожил большую часть, а идя наперекор судьбе. Узнать, насколько далеко я смогу зайти? Чего смогу добиться? Так сказать, решил проверить себя на слабо, и чтобы, когда я в следующий раз умирал, не жалел об упущенных возможностях.

Я посмотрел на Ратмира, ответил.

— Потому что так надо. — и отвернулся от него, давая понять, что разговор окончен.

На четвёртый день мы продолжили путь. И к полудню наткнулись на заброшенную деревню.

Дома были сожжены, частокол разрушен. Повсюду валялись обгоревшие брёвна, куски ткани, разбитая посуда и, разумеется, убитые люди.

— Недавно, — спешиваясь сказал Семён. Он подошёл к одному из домов, положил руку к обугленному краю. — Неделя, может, чуть больше.

— Татары? — спросил я.

— Наверное, — ответил Семен. — Видимо, соседи захотели нажиться на своих же. Вот и решили пограбить.

На пятый день нам повезло… так я думал.

Мы ехали по лесной дороге, когда услышали крики.

— Слышите? — тихо спросил я.

— Слышу, — кивнул Семён. — Сражается кто-то.

Мы спешились, привязали коней к деревьям. Вдали слышались крики, звенел металл.

Я взял арбалет, Семён — лук, Ратмир — копьё и щит. И осторожно пробрались сквозь кусты к источнику звуков. Перед нами открылась поляна, на которой стоял караван в пять телег. Вокруг суетились люди в добротных кафтанах, скорее всего торговцы, и охранники с саблями и копьями.

Шёл бой.

Десятка два мужиков в рваной одежде, вооружённые топорами, ножами, самодельными копьями. Они окружили караван, пытались прорваться к телегам.

Охранники отбивались, но их было меньше. Семеро против двадцати.

— Мы вмешиваемся? — спросил я.

— Зачем? — удивился Ратмир.

— Потому что они могут пригодиться. — ответил я, смотря на Семёна. Он ухмыльнулся и стал натягивать тетиву на лук.

Тем временем я поднял арбалет, прицелился в ближайшего разбойника.

— Дзинг, — дёрнулась тетива. Болт угодил в спину разбойника и, вскрикнув, тот стал заваливаться назад.