Рассвет русского царства (СИ). Страница 26

— Это… сложно объяснить. Покажу, когда закончу.

Олена нахмурилась, но не стала настаивать. Села на скамью у стены, наблюдая за мной.

Я продолжал работать. Стамеска снимала тонкие стружки, дерево постепенно обретало форму.

— Митя, — тихо позвала Олена.

— М?

— Ты… ты злишься на меня? За то, что я тогда сказала?

Я остановился, посмотрел на неё.

— За что?

— Ну… у колодца. Когда Ива сказала, что станет твоею женой, а я… — она покраснела, опустила глаза. — Я сказала глупость. Прости.

Я отложил стамеску.

— Не злюсь. Просто… не ожидал.

— Я тоже не ожидала, — призналась она. — Просто… вырвалось.

Мы помолчали.

— Олена, — начал я осторожно. — Ты… серьёзно это говорила?

Она подняла глаза. Лицо пунцовое, но взгляд твёрдый.

— Не знаю. Может быть. — Она сделала паузу. — Маменька с папенькой говорят, что ты хорошим мужем будешь. А я… я не знаю. Мне с тобой просто интересно. И ты много чего знаешь.

Она подошла к двери.

— Я пойду. Матери помогать нужно.

Я кивнул, и вернулся к работе. Вот вроде поговорили и легче стало.

* * *

Почти весь день я потратил на ложе. И оно было почти готово.

Теперь начиналась самая сложная часть, лук. Та часть арбалета, которая запасает энергию и выбрасывает стрелу.

Я вспоминал всё, что читал в интернете. Средневековые арбалеты делали из нескольких слоёв дерева, обычно ясеня или вяза. Склеивали их вместе рыбьим клеем и стягивали сухожилиями. Это давало гибкость и силу.

Рыбий клей был у Артёма. Он поделился со мной. Древесину я выбрал ясень, нашёл подходящее полешко у нас в поленнице. И почти целый день пилил тонкие полоски, каждую с палец толщиной. НАМУЧИЛСЯ! Ужас как!

Потом растопил рыбий клей в маленьком горшке над углями. Намазал первый слой, положил второй, прижал. Потом третий, четвёртый. Пять слоёв в итоге.

Связал всё веревкой. Вместе с Артёмом перетянул. У него было больше сил. После чего оставили сохнуть.

Пока лук сох, перешёл к механизму. Ведь, насколько я знал, он был самой хитрой его частью. И будь у меня нормальный электроинструмент управился бы за несколько часов. НО! Чего нет, того нет.

Пришлось идти в лес. Когда заготавливал с отцом дрова, натыкался на старый дуб. У Артёма больше дубовых веток не видел. Да и честно, уже было стыдно постоянно попрошайничать.

Поиски быстро увенчались успехом. Я забрался на дуб и срубил толстую ветку, после чего очистил её от мелких веточек и потащил к кузне.

На следующий день выдолбил в ложе паз, куда он, после небольшой подгонки, встал, как родной. Сделал ось, из кованого Артёмом толстого гвоздя, на котором рычаг мог поворачиваться.

Принцип был простой. Когда натягиваешь тетиву, она цепляется за выступ на рычаге. Нажимаешь на рычаг выступ опускается, тетива срывается, выстрел.

Я вырезал, подгонял, проверял. Рычаг скрипел и заедал. Я стачивал лишнее, смазывал рыбьим жиром. Снова проверял.

В итоге на изготовление арбалета с нуля у меня ушло шесть дней.

Я пришёл домой, когда уже начало темнеть. Ива играла с тряпичной куклой в углу.

— Глафира, — позвал я. — Можешь сплести тетиву? — Насколько я знал, её погибший муж был лучником и, кто знает, может, у неё имелись нужные навыки.

Она обернулась, удивленно подняв брови.

— Тетиву? Для чего?

— Для… оружия. Которое я делаю.

— Какого оружия?

— Потом покажу. Просто… нужна крепкая тетива. Из чего её обычно делают?

— Так из кожи лося или быка, *. Можно из волокон конопли, но она влаги боится. А жилы, только для тёплой и сухой погоды годны. — как само собой разумеющееся ответила она.

от авторов: Кому интересен процесс, он описан ниже.

1. Брали шкуру животного, использовали бычью или лосиную кожу, но не особо жирного животного.

2. Шкуру замачивали в холодной воде, из неё нарезали полоски кожи — длиной на несколько десятков см больше предполагаемого размера и на несколько мм больше предполагаемого диаметра будущей тетивы.

3. Заготовки развешивали в тёмном закрытом помещении, куда не проникал свежий воздух.

4. В свисающих концах делали дырочки, куда вставляли деревянный или металлический стержень.

5. С помощью стержня полоски немного натягивали и скручивали, натирая при этом шлифовальным приспособлением (бруском, камнем).

6. Такую операцию повторяли, пока полоска не скрутится до предела, станет круглой и ровной в разрезе.

— Я так понимаю, ты умеешь делать?

— Да. ответила она. Немного подумав, она продолжила. — Я сделаю тетиву, знаю я у кого небольшой кусочек шкуры попросить.

— Попроси. Я заплачу.

— Не нужно. Думаю, выменяю её за твою рыбку. Можно? — разумеется я ответил согласием.

Пока Глафира занималась тетивой, я строгал ровные древки для болтов. Набрав перьев, я распустил их и приделал оперения. Чтобы узнать, как правильно это делается, бегал к Семёну-лучнику и внимательно осмотрел его стрелы, которые он тоже делал сам!

Через два дня Глафира принесла тетиву. А значит можно было начинать испытание.

Вместе с Артёмом я натянул тетиву на лук, туго закрепил на концах. У кузнеца силы было немерено, и было грех её не использовать.

Потом попробовал натянуть рукой. Еле-еле смог натянуть. И я понял, что в бою скорее пóтом изойду, прежде чем смогу его зарядить. Или же кровью…

— «Нужен рычаг», — подумал я.

И снова принялся за столярное ремесло. Вырезал из дерева простой крюк. Одним концом он цеплялся за тетиву, другим, за специальный выступ на ложе. Попробовал… поматерился, выкинул заготовку, и снова принялся делать новый крюк. Во второй раз он получился лучше, но, немного подумав, решил, что крюк должен быть прикреплён к ложу. Чтобы выстрелить, сразу натянуть тетиву, вставить болт и новый выстрел. Так сказать, для скорострельности. С третьего раза всё получилось. Правда, пришлось у Артёма просить ещё один гвоздь. Чтобы прикрепить рычаг

Пора было пробовать.

Я натянул тетиву, зафиксировал. Вложил в паз болт. Наконечника не было, просто заостренное древко.

Прицелился в стену сарая и нажал на спусковой рычаг.

— Щёлк! — тетива сорвалась. Стрела вылетела со свистом, врезалась в стену и осталась там торчать, углубившись сантиметров на 5 внутрь.

Я стоял, глядя на результат.

— «Сработало. Блин, это сработало!»

Не знаю, как, хотя догадываюсь, что этому поспособствовал кузнец, но слух об арбалете дошёл до боярина.

И на очередной тренировке он подъехал ко мне верхом на коне.

— Слышал, ты что-то интересное сделал. Оружие немецкое.* Правда?

(Немцами на Руси в XV веке называли выходцев из Западной Европы: немцев, шотландцев, ирландцев, англичан, французов, голландцев, шведов, датчан.)

— Да, — не стал я отпираться.

Ратибор усмехнулся.

— Покажешь?

Будто у меня был выбор…

Через час я стоял на площади перед теремом боярина. Собралась толпа, дружинники, боярские холопы, сам Ратибор с женой и Глебом.

Я держал арбалет в руках. Мне поставили мишень — мешковину, набитую соломой. На такой обычно оттачивали своё мастерство лучники. Не торопясь, натянул тетиву с помощью крюка, вложил болт. Прицелился. Нажал на рычаг.

— Щёлк! — и болт пробил насквозь подвешенный на ветке мешок с соломой и полетел дальше. Благо, там никого не было.

Толпа ахнула. Ратибор подошёл ближе, разглядывая мишень. Посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Федора и сказал ему.

— Принеси мой щит!

Федор кивнул, и через несколько минут я уже целился по нему.

— Щёлк! — и наконечник оказался во внутренней части щита. Пробил насквозь. Но остался в нём.

— Боже мой… — пробормотал он. — Это же пробьёт кольчугу.

— Наверное, — сказал я. Хотя знал из истории, что в Европе этим оружием убивали полностью закованных в доспехи рыцарей.