Малина для мага, или Сорванная любовь. Страница 5

– Просто не нравится, – донеслось из окна.

Вообще-то он даже не помнил, как звали ту девушку. Вроде она была дочкой подруги матери… Языки пламени жадно облизали и обнаженные плечи блондинки, и золоченую раму, которой его едва не пришибло.

– А почему госпожа сол Гир не в башне? – поинтересовалась Малин, вновь выглянув наружу.

– Потому что я разогнал слуг, – пояснил Эйдан.

Мало ли – вдруг кто-то из них виноват. Дом легко обходился и без прислуги, а вот мать не могла.

Обновив защитные руны на кострище, Эйдан вернулся в дом, да так и замер у порога. Просторный холл теперь был заставлен мебелью точно магазин старьевщика. Дом сдвинул сюда все шкафы, серванты, трюмо, стулья, пуфики, полки, комоды, и бильярдный стол оказался здесь, и рояль… Протиснувшись по узкому проходу, Эйдан поднялся наверх. Дом скрипел и ворочался, складывал лестницы и перила, а на втором этаже остался крохотный кабинет и спальня. Одна. С большой кроватью по центру.

Что ж, это как раз логично…

А Малин он нашел внизу, она сидела на кухне, поджав под себя ногу, ела бутерброд с ветчиной и листала учебник по садоводческой магии. Величайшая несправедливость мироустройства: он, корневой маг, с силой, не поддающейся какой-либо оценке, вынужден искать помощи у одаренки. Потому что природа женской магии отличается от природы мужской. Он мог жечь, уничтожать, убивать скверну, и за эти пять лет сумел далеко подвинуть границы темного рубежа. Но без хозяйки башня гибла, потому что лишь женщина может дарить и поддерживать жизнь.

– Ну, что? – нетерпеливо спросил Эйдан. – Дому станет получше после всех этих перестановок?

Малин подняла на него голубые глаза, под которыми пролегли тени.

– Если бы все решалось генеральной уборкой, ты бы справился сам, – снисходительно сказала она. – Тебе даже не пришлось бы нестись в академию и срочно жениться. Как, кстати, ты меня нашел?

– Магия, – ответил Эйдан. Не выдавать же свои секреты? – Так что еще можно сделать для дома?

– А ты пробовал спросить у него?

– Дом с тобой говорит?

– Стонет, жалуется, но я не могу разобрать, – вздохнула Малин. – Мне надо время. Не удивлюсь, если окажется, что дом заражен специально. Наверняка у тебя куча врагов, с твоими-то методами решения проблем.

– Ты о чем?

– Да об этом! – воскликнула она, встряхнув рукой с брачным браслетом. – До сих пор не могу поверить, что мы женаты!

– Не веришь своему счастью, Малинка? – усмехнулся он.

Она прищурила голубые глаза, но не ответила. Встала, стряхнула с пальцев прилипшие крошки.

– Сбегаешь? – вырвалось у него.

– Аппетит пропал, – с достоинством сказала она. – К слову, спальня моя. А ты можешь поспать в кабинете.

Она ушла, а Эйдан состряпал себе бутерброд, запил чаем, который сам заварился в кружке. От него пахло малиной. Бабуля любила такой. Сладкий ягодный аромат дразнил ноздри и казался сплошным издевательством.

Сделав последний глоток, Эйдан встал и пошел наверх. Спальня его. И дом тоже. И жена. Пора бы ей это усвоить.

***

Ванна уже ждала. Круглая дубовая лохань, отполированная до мраморной гладкости, казалась самым прекрасным, что я видела в своей жизни. Исходящая паром, с пышной шапкой пахучей пены, манящая. Я закрыла за собой дверь и, благодарно улыбнувшись, накинула на петельку тонкий крючочек.

– Спасибо, – сказала, сбросив надоевшее платье.

Еще будучи служанкой, я поняла – эта хлипкая защелка знак того, что никто не войдет. Даже самый крепкий мужчина окажется бессильным перед хрупким крючком. Даже корневой маг, хозяин дома и, по совместительству, злобный олень.

Погрузившись в идеально теплую воду, я застонала от блаженства и немного полежала с закрытыми глазами, чувствуя, как расслабляются мышцы, и лениво размышляя, бывают ли олени злобными. Я представляла их кроткими и пугливыми созданиями, и следовало признать, что Эйдан сол Гир куда больше напоминал волка. Особенно сейчас, после дозора, заматеревший, со шрамами, с тенью щетины на жестком подбородке и голодным блеском в глазах.

Намылив запястье, я попыталась стащить брачный браслет, но куда там. Переплетение только стало жестче, и верхний слой отшелушился, обнажая металлический блеск. Кандалы.

Но теперь я хотя бы понимала, зачем Эйдан это сделал.

Будь я на его месте, как бы поступила?

Я представила, как забрасываю на плечо упирающегося сол Гира и волочу в храм, и невольно фыркнула.

– Что мне делать? – спросила я вслух. – Как помочь тебе?

Дом зашептал в ответ что-то тихое, будто листья на ветру зашумели. Смежив веки, я попыталась расслабиться и уловить образы, но перед глазами мелькали лишь мои собственные воспоминания: первый поцелуй под цветущей липой, нежная улыбка. Рука в руке, и впереди вся жизнь…

Это было волшебной сказкой – в меня влюбился прекрасный принц. А потом сдернул маску и превратился в чудовище. Обычно наоборот, но мне достался такой сюжет. Любовь растоптали, а взамен бросили два золотых. Вот во столько оценил меня Эйдан.

Дом огорченно вздохнул.

– Ты не виноват, что он такой придурок, – успокоила я его, ожесточенно растираясь мочалкой. – Только, пожалуйста, пусть спит в кабинете. Ты же можешь это устроить?

Дом промолчал. А я, помывшись и поблаженствовав вдоволь, выбралась из ванны и взяла полотенце. Грязное платье уползло неведомо куда, а на деревянном сучке нашелся халат. Несколько фривольный, выше колен, но такой мягкий и приятный к телу, что я решила не спорить. Промокнула волосы, надела халат и, отбросив крючок, вышла в спальню, предвкушая заслуженный отдых: заберусь в огромную кровать со свежим бельем, пахнущим луговыми цветами, вытянусь и просплю до обеда…

Вздох разочарования вырвался из груди: Эйдан сол Гир собственной персоной сидел на кровати в одних брюках и чего-то ждал. Широкие плечи развернулись в мою сторону, быстрый взгляд скользнул по ногам и там и остался.

– Что надо? – резко спросила я.

– Кажется, я тебе задолжал, – напомнил он, так и пялясь на мои колени. – Супружеский долг. Забыла?

– Я его прощаю, – высокомерно ответила я. – Проваливай.

Эйдан поднялся, лениво шагнул ко мне ближе, подцепил влажную прядь волос.

– Я серьезно, сол Гир, – повторила я, хмурясь.

А сердце подпрыгнуло и забилось как птичка. Мы одни. Он сильней. Мы женаты…

– Дом оставил тебе кабинет, – ровным тоном сказала я, пытаясь не выдать волнения.

– Там только кресло, – ответил сол Гир. Вторая ладонь опустилась на мою талию так уверенно, будто там ей и место. – А я хочу спать с тобой, – откровенно добавил он, заглянув в вырез халата. – В конце концов, надо выжать хоть какой-то плюс из нашей ситуации. А ты стала еще красивее. Такая… сочная. Пахнешь ягодкой.

Я отбросила его руку и отступила, но он шагнул следом. И дом еще, как назло, будто сжал стены. Теперь в комнате почти не осталось места. Только брачное ложе – неотвратимое как алтарь, на который меня настойчиво увлекал Эйдан.

– Только тронь меня, я уйду, – пригрозила я. – Совсем уйду! Далеко!

– Бросишь Сол-Гират? – не поверил Эйдан. – Ты его хозяйка теперь. Без тебя дом погибнет.

– А без тебя? – поинтересовалась я.

– Ну… – он задумался. – Если меня не угробили пять лет дозора, то и тебе вряд ли меня одолеть. А что, вздумала стать вдовой, Малинка?

– Рассматриваю разные варианты, – призналась я.

И Эйдана заодно. Магия сверкала под смуглой кожей золотистыми брызгами, и на миг мне захотелось ее коснуться. Опомнившись, я завела руки за спину – еще не хватало его лапать!

– Скажи, Малин, хоть что-то было правдой? – вырвалось вдруг у него, и жесткое лицо исказилось, как будто от боли. – Ты меня хоть немного любила?

Я едва не задохнулась от возмущения. Мало того, что он втоптал мое самоуважение в грязь, так теперь ему нужны любовные признания!

– Пошел ты… в кабинет, Эйдан! – выпалила я.

– Тебе была нужна лишь моя магия? – не отставал он.

– Да уж точно не ты! – фыркнула я. – А теперь, когда мы все выяснили, тебе пора.