Где моя башня, барон?! Том 3 (СИ). Страница 2

Подходя к лесу, я заметил капли крови, щедро размазанные по примятой траве.

— А я отличный стрелок, — хмыкнул я и перешёл на бег.

Нужно как можно скорее удостовериться в том, что Тесак мёртв. А после… А что же после, Владимир Константинович? У тебя есть план? Так далеко я не заглядывал. Но самое очевидное решение — избавиться от верхушки железнодорожников, и затем связаться с рекрутёром. С его помощью я усажу на трон Воробья.

Да, Федька без моей помощи и дня не протянет, но если он сумеет сыграть роль грозного мафиози, то всё получится. А отказавшиеся подчиняться будут иметь дело со мной. Ладно, об этом позже.

Куда это след пропал? А, вот он. Свернул направо, свалился в овраг, после выбрался на поверхность и побежал прямо…

Я наткнулся на тело Гоба. Точнее, на две его равные части. Гоба рассекли от самой макушки и до задницы. Кровавые нити подтягивали куски плоти друг к другу, чтобы соединить тело гоблина. Но происходило это настолько неспешно, что моему другу потребовались бы часы на восстановление.

— Забавно, вор тот не профан.

Меня рассёк, свалил в туман,

А я был близок, ещё б чуть-чуть

И я бы смог его пырнуть, — прохрипел Гоб и улыбнулся.

Выглядело это жутко, так как две части зеленомордого валялись друг от друга на расстоянии полуметра. Тем не менее обе стороны лица приподняли вверх уголки губ. Не теряя времени, я сложил две половины Гоба и стал ждать, пока они срастутся.

Всё это заняло приличное количество времени. Только через полчаса гоблин смог подняться на ноги. Он почесал за ухом, наклонился из стороны в сторону, хрустнул шеей и, оскалившись, сжал кулак и выставил большой палец.

— Сможешь найти его? — спросил я.

— Тесак сбежал, и запах пропал,

Да и утратил я запал.

Хотелось бы пожрать чуть-чуть,

А может, и принять на грудь, — сообщил мне зелёный.

— Я тебя понял, — усмехнулся я. — Ты отлично поработал, проглот. Сегодня накормлю тебя изысканными блюдами.

Гоб сглотнул проступившую слюну и начал тонуть в тени.

— Стой. Вот твой кинжал, — я бросил клинок гоблину. — Ты собрал трофеи?

— Не обижай зелёного, мой друг,

Я, как и ты, люблю монеты звук,

Когда карман полон деньжат,

То накормить нас каждый рад, — напоследок бросил Гоб, исчезая в тени.

Я в очередной раз порадовался, что мой напарник такой… Жадный, что ли? Или хозяйственный? Короче говоря, он такой же любитель трофеев, как и я.

Ладно. Тесак сбежал. Где его искать, непонятно. Но ясно одно: искать его должен не только я.

Выйдя из леса, я вызвал такси, а чуть позже ехал с ветерком в сторону улицы Волжской, которая была ответвлением Воронежской улицы. Это самое ответвление упиралось в питомник имени Лукашова. Красивое место, утопающее в зелени. Вокруг него находилось более десяти разнообразных ресторанов, которые платили дань воронежской банде.

Пока я ехал в такси, нацепил себе на грудь значок в виде железнодорожного полотна. Его я как-то отобрал у одного хулигана, которому попутно пересчитал все зубы. Спросите, зачем мне значок? Ну как же? Я очень люблю железные дороги! А ещё очень хочу, чтобы воронежцы подключились к моим поискам.

Таксист высадил меня у ресторана с названием «Медовуха для полного брюха!». На вывеске красовался улыбающийся жиртрест в обнимку с бочкой медовухи.

На порожках курили три мужика. Возраст от двадцати пяти до тридцати. Одеты они были в кожаные куртки, серые штаны и ботинки с высоким голенищем.

Сбитые кулаки, карманы топорщатся, явно скрывая кастеты. Физиономии хоть и улыбаются, но выглядят хищно. Да, они тут точно неспроста. Впрочем, как и я.

— Ну чё, пацаны? Походу скоро обзаведёмся новыми владениями, — с довольной физиономией заявил усатый мужик.

— Хренасе. А ты это с чего взял? — спросил его товарищ со сломанным ухом и стряхнул пепел с сигареты.

— Да мне тут один братик по секрету шепнул, — прищурился усатый, — что у железяк крупные проблемы.

— Да ты шо! — насмешливо выпалил ушастый. — Ну, давай, вещай.

— Ага, спасибо, что разрешил, блин, — усмехнулся усатый и шутливо толкнул подельника в плечо. — Короче. Какой-то Федька Воробей сперва порешил Черепа, а сейчас говорят, что и Рыло прихлопнул. Вот такие дела.

Рассказчик цокнул языком, расплываясь в самодовольной улыбке.

От услышанного его подельники впали в шок, да что уж там. Даже я обалдел. Кто успел рассказать о том, что Рыло сдох? Неужели кто-то успел сбежать? Вроде выживших быть не должно. Кроме Тёсарева. Хотя, может, он связался со своими людьми, а они в свою очередь не смогли удержать язык за зубами? Скорее всего, так и есть.

— А чё за Воробей? Серьёзный тип какой-то? — поинтересовался ушастый.

— Да хрен его знает. Вроде щегол малолетний. На крапивинской арене за бабки дрался. Жил впроголодь, особо ничем не выделялся. А потом хренакс! И двух главарей железяк положил. Вот такие дела, пацаны. Лучше на щеглов не наезжать, а то мало ли… — говоря это, усатый заметил, что я стою к нему вплотную и, нахмурившись, повернулся в мою сторону, приправив свой тон быдлячьим тембром. — Те чё надо?

— Да я заглянул привет передать, — ответил я, расплывшись в улыбке.

Взгляд усатого скользнул по мне и упёрся в значок, красующийся на моей груди.

— Слышь. Ты не охренел? Это территория воронежских. Вали в свою промзону, пока мы тебя не переломали! — прорычал он, а его подельники встали рядом. Стоят эдаким заборчиком, дышат табачным перегаром. Ха! Прям до жути опасные бандиты!

— А как же привет? — растерянно спросил я.

— Какой на хрен привет? — процедил сквозь зубы усатый и потянул из кармана кастет.

— А я вам не сказал? Тьфу! Голова моя садовая. Простите, мужики, — расплылся я в улыбке и почесал затылок. — Короче, вам привет от Тесака. Теперь он правит железнодорожниками.

— Да нам насрать на вашего старшого, — хмыкнул ушастый и угрожающе хрустнул пальцами.

— Это пока насрать. Тесак решил, что все ваши забегаловки теперь принадлежат нам, — самодовольно заявил я. — А скоро и всю вашу шайку недоделанных под себя подомнём.

Судя по злобно запыхтевшим дегенератам, мои слова произвели необходимый взрыв эмоций.

Усач решил завершить разговор и попытался нанести мне прямой удар в нос. С помощью кастета он бы запросто сломал мне его. Но только в том случае, если бы я стоял на месте. Отклонив голову влево, я бросил удар в разрез. Попал точно в челюсть.

Боец потерял сознание, рухнув на землю. Его подельники явно были озадачены, поэтому мне хватило времени, чтобы потушить и второго. На обратном движении я влепил ему такой удар в висок, что ушастый слетел с порожков и проехался мордой по асфальту. Сил подняться ему не хватило.

Третий, с козлиной бородкой, выхватил нож и взвизгнул:

— Сучара! Я тебя на рем…

— Ага, и на ремни, и на тряпки, и в мелкую соломку, — усмехнулся я, перехватив его руку. Резким движением вывернул запястье до хруста и услышал, как нож жалобно звякнул по порожкам.

— А-а-а! Тварь! Больно! Ты мне руку сломаешь! — голосил козлобородый.

— Вот ты чудной. Я могу тебе шею свернуть, а ты за руку печёшься, — ухмыльнулся я и влепил ему пенделя. — Топай.

Я отпустил его руку и для ускорения пнул в спину. Бедолага не успел сообразить, врезаясь лбом в дверь и распахивая её настежь.

Судя по доносящимся из ресторана звукам, в заведении был аншлаг, несмотря на то что до открытия ещё три часа. Я разглядел через открытое окно толпу уголовников и их местами некрасивых подруг. В помещении накурено, музыка орёт, бокалы звенят и доносится ишачий смех.

Затем я увидел и козлобородого. Добравшись до центра зала, он громко свистнул.

— Пацаны! Железяка наших уработал! Надо бы вернуть должок! — бойко заорал он, баюкая пострадавшую руку.

Музыка тут же затихла, а из-за столиков поднялся десять крепко сбитых бойцов. Не сказать, что в них было что-то поразительное. Один одарённый, правда, слабо одарённый. И девять здоровых детин. Они сразу же похватали со столов ножи, а потом швырнули их обратно. Ножом с закруглённым концом особо никого не подрежешь.