Где моя башня, барон?! Том 3 (СИ). Страница 18

Оказалось, что деда зовут Алексей Никифорович. О своём прошлом он мне поведал в дороге, в перерывах между своими песнями.

Воевал за прошлого императора, но после ранения в ногу его списали в отставку. Дед тогда сильно опечалился, но смог найти себе новое увлечение. Открыл гостиницу на заработанные на фронте средства, и с тех пор обосновался в Облучье. Ну а теперь настал новый период в его жизни, в Хабаровске.

— Я енто барахло таскать ня буду, — заявил старик, покосившись на кучу вещей в открытом кузове, и достал табакерку с махоркой. — Спина ещё с прошлого разу не отошла.

— Да я тебя и не собирался озадачивать, — хмыкнул я и повернулся к водителю: — Поможешь?

— Ну… — протянул водила, посматривая в кузов грузовика.

— Пятьдесят рублей, — предложил я, показывая купюру.

— Да запросто, — взгляд водилы заблестел при виде денег. — Работа плёвая. За час, думаю, управлюсь.

Он ухмыльнулся, сразу же закинул на плечо два свёртка с постельным бельём.

Пока водила таскал барахло, привезённое дедом, мы отправились следом за Катериной.

— Мать твою… — протянул дед. — Так етаж чёй такое? Прям во дворец привёз нас какой-то.

— Это филиал господинницы. Принимай бразды правления, — я сделал вид, будто у меня в руках есть что-то невидимое, и протянул деду. Тот охотно принял игру и хохотнул, взяв невидимый атрибут правления.

Я пропустил деда вперёд, а сам потянулся к Гобу. Чёрная тень, скользнув по порожкам, скрылась в городской застройке. Мы с Никифоровичем прошлись по номерам и подсобным помещениям.

— Володь, я вот смотрю и думаю… — произнёс дед после нашей экскурсии. — А на хрен нам моё барахло? Мож, выкинем? Чё хлам копить-то?

Было видно, что деду даже стыдно за то, что он выгреб из господинницы все потрёпанные тряпки и потрескавшиеся стаканы. Местный отель давал огромную фору господиннице как снаружи, так и внутри.

— Давай, как водила закончит с разгрузкой, вы с Катериной всё переберёте, а ненужное выбросишь, — предложил я, и старик кивнул.

— Слухай, а может, мы каждую комнатёнку ещё на три поделим? — спросил Никифорыч.

— Ни в коем случае. Всё остаётся как есть. Мы же не коммуналку открываем, а гостиницу, в идеале премиум-класса, — остановил я старика. Вот чего не нужно, так превращения добротного отеля в господинницу.

Дед тяжело вздохнул и посмотрел мне в глаза.

— Расточительный ты малый, — просипел он. — Но так-то дело твоё, конечно.

— Теперь это наше общее дело, — поправил я его и отправился помогать водиле, а то он так до ночи провозится.

Весь день я помогал Катерине и Никифорычу перебирать барахло. В итоге вышло так, как и предлагал старик. Мы выбросили бо́льшую часть хлама, но кое-что я продал Шульману.

Старинные часы с кукушкой он с радостью забрал за сотню рублей. Будем считать, я вернул деньги за наём грузовика. А чуть позже, оставив отель на попечительство совладельцев, я направился в СОХ.

Солнце садилось за горизонт, на улицах тишина и пустота. Только изредка вдалеке раздавались одиночные выстрелы. Война банд разгорелась быстро и столь же стремительно остановилась. Вместо того чтобы штурмовать районы противника, уголовники решили окопаться в своих собственных.

Видимо, хотели выбрать удачный момент для того, чтобы снести противнику голову или же им стало понятно, что их просто стравили друг с другом? Впрочем, это неважно. Гоб каждую ночь носится по городу в поисках Тесака и рано или поздно он его найдёт.

На лавке возле столовой сидел Федька Воробей. Без костылей, с тоской на лице и горстью семечек в руке. Шелуха падала на асфальт, а он смотрел в пустоту.

— Смотрю, ты уже выздоровел, — сказал я, устроившись рядом.

— Ага. Твоими молитвами, — фыркнул Воробей и протянул мне семечки.

Я подставил ладонь, и в неё потёк ручеёк чёрно-белых семян. На вкус они оказались солоноватыми. То ли их жарили с солью, то ли Федька давно не мыл руки. Впрочем, он выглядел опрятным, значит всё-таки первое.

Воробей повернулся ко мне вполоборота и спросил:

— Из-за тебя началась резня?

— В некоторой степени, — пожал я плечами. — Хабаровск и так был как бочка с порохом, оставалось лишь поднести огонь к фитилю.

— Как только ты появился в городе, так и начались проблемы, — вздохнул Воробей. — Ты как будто приносишь несчастья.

— Хватит драматизировать, — растянул я ухмылку на лице. — Тебе это не идёт. К тому же скоро всё закончится. Я работаю над этим.

— Работает он, — проворчал Федька. — Это меня и настораживает. Если бы ты не совал свой нос, куда не просят, всё было бы нормально.

— Нормально? — усмехнулся я. — Ты мне сам рассказывал, что в Хабаровске норма отправиться в круиз по Амуру с распоротой глоткой. Вот это норма?

— Ну-у-у нет, но… — растерялся Воробей.

— Что «но», Федя? — я пристально посмотрел на Воробья, замечая в его глазах тревогу. — Ты либо решаешь проблемы, либо миришься с доставленными неудобствами. Я стараюсь проблемы решать. Да, не всегда гладко, но уж извини. Руки у меня одни, и я не могу везде успеть.

— Да, я понимаю, — печально вздохнул Федька. — Извини.

— На хрен мне твои извинения? — решил я его взбодрить, а то ещё немного и расплывётся как кисель. — С завтрашнего дня будешь у Никитича тренироваться. Я уже договорился.

— Чё⁈ Какие тренировки? Я только с костылей слез! — возмутился Воробей.

— Ну вот и начнёшь заниматься, для того чтобы снова на костыли не залезть, от очередного Черепа, — объяснил я ему. Воробей собирался сказать что-то ещё, но я тут же его заткнул: — Всё. Вопрос закрыт. В город тебе дорога заказана, а здесь всё равно больше нечем заняться.

Далее я собирался наставить его на путь истинный и рассказать, как важно становиться сильнее, но почувствовал, что Гоб вернулся.

— Всё, у меня дела, — по-дружески хлопнул я по его плечу. — Как освобожусь, загляну к тебе.

Выходя с территории СОХ, я свернул в тёмную подворотню. Спустился в подвал, который ранее облюбовали алкаши. Правда, после того как в городе началась война группировок, их как ветром сдуло. Здесь больше никто не обитал, чем я и воспользовался.

— Рассказывай! — приказал я и в очередной раз использовал на гоблине отрицание рифмы. В последнее время я что-то подустал от его стишков.

Гоб говорил коротко, но по делу. Тесак растворился, найти его не удаётся. Хотя зелёномордый обыскал каждый закоулок Хабаровска.

Несмотря на это, Гоб сумел добыть весьма занятную информацию. В местном доме культуры окопался один из лидеров воронежских. Звали его Бакаев, а за глаза — просто Бакай.

Дом культуры он использовал вместо крепости, которая в то же время была его постоянным местом проживания. Высокие укреплённые стены, бетонное здание, в котором можно выжить даже во время магической бомбёжки и ворох солдат, охраняющие территорию.

Судя по тому, что мне рассказал Гоб, штурмовать здание бесполезно. Но зачем штурмовать, когда есть иной путь?

Крыша школы, рядом с домом культуры «Арсеналец», в это же время

— Васян, ты уверен, что он там? — прошептал охотник, которому на вид было далеко за пятьдесят.

— Саныч, я своими глазами видел, как он туда входил. Дело верняк. Вошли и вышли, — зашипел Васян, не сводя взгляда со входа в дом культуры. — У них пересменка через два часа. Тогда и пойдём. Все помнят план?

Васян посмотрел назад. На крыше ютились ещё четыре охотника. На их лицах застыла решительность. А ещё они нервничали, и Васян понимал — почему. Опасались не столько предстоящего сражения против одного из главарей воронежской банды, сколько гнева Никитича, если вдруг тот узнает про их самодеятельность.

— Да, уже десять раз всё обсудили. Я и Вихрь чистим караулку. Кока и Метла на шухере, если потребуется, задержат подмогу. Оставшиеся идут в ДК и режут глотку Бакаю, — повторил план Саныч.

— Всё так. Только не забывайте, что Бакай чёртов маг и может нас перебить за доли секунды, — предупредил Васян и цыкнул: — Тихо. Патруль идёт.