Ледяное сердце (СИ). Страница 7

Вдруг из тумана выступила странная фигура — Олег разглядел, что это была женщина, но точно не Ангелина. Она передвигалась вяло, как сомнамбула или старый человек, покореженный болезнью, ее темный плащ был забрызган водой и городской грязью из талого снега, песка и соли. На этом фоне чужеродным пятном выделялась ярко-голубая вязаная сумка, которую женщина держала в руках.

Сначала Олег хотел что-то ей крикнуть, привлечь внимание, чтобы худо-бедно разобраться в происходящем. Но тут из-под рукава выглянула ее кисть и мужчина с отвращением заметил, что она была багрового цвета, как при какой-нибудь заразе. Олег очень боялся кожных болезней и рефлекторно отошел подальше.

Вслед за обезображенной женщиной показалась и Ангелина, но вместо пальто на ней было длинное черное платье и его подол слегка задевал дорожную грязь. Распущенные волосы свисали по бокам и почти заслонили лицо, однако Олег не сомневался, что это именно она. Попытавшись что-то ей крикнуть, он почувствовал, что слова застыли в горле, а вслед за этим резко потемнело в глазах.

Когда Олег в следующий раз очнулся, то обнаружил себя на автобусной остановке у шоссе. У него дико болели плечи и спина. Отогнав сонную одурь, он понял, что отключился в сидячем положении и провел остаток ночи уткнувшись головой в колени. Ноги тоже ныли после жесткой скамейки. Кое-как он встал и осмотрелся — вокруг совсем рассвело, вдоль дороги появлялись прохожие и гудел транспорт. Но сил на размышления почти не осталось и мужчина побрел к гостинице, чтобы найти машину, добраться домой и потом уже разбираться в этом странном происшествии.

... Та, которая называла себя Ангелиной, к этому времени уже ловила попутку на шоссе, далеко от гостиницы, и собиралась в противоположную от Питера сторону. Внезапно стал накрапывать дождик, и капли в свете фонаря поблескивали на ее темном пальто. Кое-как нащупав в кармане кольцо с черным надтреснутым камнем, она поспешно натянула его на безымянный палец правой руки. Без него девушка весь вечер чувствовала себя какой-то расхристанной.

В машине ей стало спокойнее, даже барабанная дробь дождя показалась какой-то убаюкивающей, но чего-то не хватало. Мучительно хотелось согреться пряным глинтвейном или хотя бы каплей ликера, однако девушка боялась, что муж учует хмельной запах, когда вернется домой. Правда, в последнее время он любил пропадать допоздна, а главное, без всяких предупреждений, и возвращался, когда она уже спала. Но это не помеха, он ведь всегда узнает все что нужно...

Впрочем, девушку беспокоило еще кое-что. Хмель ненадолго согревал и ободрял, помогал забыть, что за окном промозглая питерская осень, в которой другие безумцы как-то умудряются радоваться жизни. Но она заметила, что после выпитого ей снились кошмары, которые все остальное время прятались в глубине подсознания. Еще год назад она спала в объятиях своего избранника еще безмятежнее, чем прежде, когда была юной домашней девочкой. Да и дневные развлечения поначалу нравились и щекотали нервы. Но минуло совсем немного, и ее стала одолевать тоска и тревога, которую девушка решила заглушить за стойкой бара.

В первый раз это помогло, к тому же теперь ей стало интересно выискивать в каждом посетителе всех его тараканов, а то и более страшных зверей. И такие, как она, одаренные не по рождению, а волей темных сил, порой забредали в эти места и уходили с добычей. Не сразу ведьма-неофитка поняла, что этой добыче в лучшем случае уготовано тяжелое душевное расстройство, истощение и бессонница. В худшем... об этом пока оставалось лишь догадываться. Из него-то лишнего слова не вытянешь...

Словом, бары вскоре ей разонравились, но тяга к хмелю не уходила, и она стала просто выпивать, не разглядывая публику и не вслушиваясь в разговоры. А ночью просыпалась в липкой испарине, вскрикивала и будила его — он всякий раз с досадой спрашивал «Что опять, Гели?», но все-таки поднимался и приносил ей какие-то таблетки, а потом обнимал, пока она снова не засыпала. И в эти моменты действительность казалась почти простой и даже счастливой.

Глава 3. Беда не приходит одна

Илья торопливо оделся и потрепал Накки за плечо. Она открыла глаза и посмотрела на него так настороженно, будто и вовсе не спала.

— Что случилось, Велхо?

— Я сам еще толком не понял. Мне только что позвонила жена этого Олега, на которого мы сегодня натолкнулись. Похоже, у них дома стряслось еще что-то жуткое.

— А именно?

— Она обмолвилась, что дочь заболела чем-то непонятным, но я теперь уверен, что тут все связано с той девицей. Только пока об этом говорить не стоит, надо сначала на девочку посмотреть, а там разберемся.

— А почему она тебе стала звонить? Они что, в курсе твоих способностей?

— Нет, они не в курсе, но пару раз я им кое-что советовал по мелочам. А кроме того, ей и не к кому больше бежать. Прости, что планы нарушаю, но в этом надо разобраться, раз уж втянулись. Ты со мной пойдешь или потом увидимся?

— Да уж лучше с тобой, погляжу, что там за непонятная болезнь, — отозвалась Накки и тоже стала собираться. Илья благодарно улыбнулся и вызвал такси, которое по ночному шоссе и пустым улицам довольно быстро приехало к дому, где жили Цыплаковы. Заодно он попытался набрать номер Олега, но тот оказался вне доступа.

Лариса встретила их в прихожей, бледная до синевы и осунувшаяся еще больше прежнего. Ее губы мелко подрагивали, взгляд блуждал, руки она спрятала за спиной. Она с трудом промолвила, боясь сорваться на плач:

— Прости, Илюша, что мы тебя на ночь глядя дернули, но я не знала, что делать! Олег неизвестно где пропадает, я два раза «Скорую» вызывала, и вчера, и сегодня, но когда они приезжают, все прекращается! Понимаешь? Будто проклятие какое-то, или сглаз, я не знаю! А может, я сама уже свихнулась. Но я не переживу, если Мила тоже умрет...

— Лара, прекрати, никто еще не умер и не собирается, — твердо сказал Илья. — Сейчас вы мне все толком расскажете, ладно?

Лариса кивнула и только тут заметила Накки, стоявшую у Ильи за плечом. Он поспешно объяснил:

— Это Накки, моя подруга, она вызвалась помочь. А это Лара, — он обратился уже к своей спутнице по-фински, — жена того козла, которого мы сегодня видели.

— Терве[1], — произнесла Накки и властно протянула Ларисе руку. Та поначалу растерялась, даже сделала шаг назад, но потом кивнула и робко отозвалась на рукопожатие.

Илья тем временем помыл руки и пошел в комнату девочки. Там горел яркий свет и мерцали цветные огоньки в игрушечной диско-подсветке на книжной полке, которую мать, по-видимому, забыла выключить. Сейчас их мельтешение казалось последним напоминанием о детстве и спокойных временах в этом доме.

Милана лежала на диване, кутаясь в плед. Ее бил озноб, лицо побледнело еще сильнее, чем у матери, под зелеными глазами виднелись жуткие темные тени, челюсти непрерывно лязгали. Она не сразу отреагировала на его появление, так и лежала в странном полусне, с уставившимися в стену глазами. Лишь когда Илья сел рядом и потрогал девочку по плечу, она посмотрела на него более-менее осмысленно.

— Мила, ты меня узнаешь?

— Ну ты скажешь, дядя Илья, — вяло усмехнулась девочка. — Я головой не ударялась, чтобы амнезией страдать, со мной какая-то другая хрень творится.

— Вот и расскажи мне про эту хрень по порядку. Где у тебя болит?

— Горло очень дерет, будто лезвие проглотила, и вкус крови во рту постоянно. И в слюне тоже кровь, и рвало кровью несколько раз...

— Когда это началось?

— Кровь носом еще вчера шла, а горло разболелось сегодня утром. Отца уже дома не было, а мама не отпустила меня в школу и вызвала врача. Он ничего не нашел: горло, мол, не красное, хрипов нет. Но к вечеру мне стало хуже и мама уже в «Скорую» стала звонить. Поехали в больницу, там меня осмотрели, сделали рентген и сказали, что ничем помочь не могут — типа и нет там ничего. То есть следы крови, пятна они видели, но при них она не текла и никаких повреждений не нашлось. Знаешь что нам сказали? Что я специально палец уколола и вымазалась кровью, чтобы родителей напугать и что-нибудь у них выпросить! Это из какого пальца столько вытечет? А как паршиво-то сейчас! Утром я хоть ходила, а теперь уже двигаться трудно.