MARVEL: Небесный Кузнец (СИ). Страница 97

Под мерное гудение мешалки и шипение химикатов, я начал свой рассказ. О Блейде, о Фиске, который Кингпин, об Эмпайр-стейт-билдинг. Питер слушал, его глаза становились все шире. Он побледнел, когда я упомянул Гвен и то, как она сражалась с другими мета-наемниками Фиска. Его челюсть практически отвисла, когда я описал ЭМИ-пушку.

— Чтобы ты лучше понял, о чем речь… — сказал я и, чтобы проиллюстрировать свой рассказ, протянул руку в пустое пространство рядом с верстаком и вытащил из инвентаря упомянутую ЭМИ-пушку, положив ее на стол.

Питер отшатнулся. Его научный мозг на мгновение дал сбой, пытаясь обработать увиденное.

— Это… что… как?..

— Способность пространственного типа. Я могу хранить предметы в небольшом карманном измерении, — просто объяснил я.

К моменту, когда я закончил свой рассказ и ответил на десяток вопросов ошеломленного Питера, первая фаза была завершена. Смешав в реакторе графит с кислотами и перманганатом калия, я получил густую, темно-коричневую суспензию. После промывки и разделения в центрифуге она превратилась в чистый оксид графена.

— А теперь, — сказал я, ставя колбу с результатом на стол, — самое интересное. Молекулярное импринтирование.

Без малого, самый гениальный этап, и с учетом недавно загруженного пакета знаний НЕ-магов, я понимаю, насколько, подумал я, начиная вторую фазу.

На этом этапе я сначала смешал суспензию оксида графена с молекулой-шаблоном. В нашем случае — с кофеином, который структурно очень похож на аденозин, но дешев и доступен. Затем я добавил жидкий полимерный предшественник — комбинацию из метакриловой кислоты и этиленгликольдиметакрилата. Этот полимер, биосовместимый и широко используемый в медицине, должен был стать нашей «глиной» для лепки.

После смешивания я обработал смесь ультразвуком в соникаторе, чтобы «шаблоны»-молекулы кофеина равномерно распределились на поверхности графеновых листов. Затем, добавив инициатор, я запустил реакцию полимеризации. Полимер начал нарастать на поверхности графена, словно кора, обволакивая молекулы-шаблоны и создавая вокруг них прочные наноразмерные «слепки». Все, что мне осталось дальше — это с помощью растворителя и многократного промывания в центрифуге вымыть молекулы-шаблоны. В итоге на поверхности графена остались пустые полости, идеально подходящие для захвата аденозина.

Третий, финальный этап, был уже рутиной. Полученный молекулярно-импринтированный графен (МИГ) я высушил в вакуумной печи до состояния тончайшего черного порошка. Под электронным микроскопом я убедился в идеальной структуре наночастиц. Параллельно с этим Питер, следуя моим инструкциям, синтезировал креатин-трифосфатный комплекс. В конце все порошковые компоненты — МИГ, ноотропы, креатин и наполнители — я просто смешал в планетарном миксере до идеальной гомогенности. Готовую смесь я загрузил в таблеточный пресс. Щелк, щелк, щелк. Все было готово.

Я держал в руке маленькую, серую, ничем не примечательную таблетку. Прорывной препарат, созданный практически без помощи извне и, самое главное, без использования редчайших компонентов. Чем не повод для гордости?

[Создано лекарство «Таблетка Усталости». Сложность: Нормальная. Получено +200 ОР!]

Таблетка, подавляющая усталость. Поддерживает тело и разум на пике работоспособности, позволяя часами сохранять максимальную концентрацию и энергию без сна.

[Создано лекарство «Таблетка Усталости». Сложность: Нормальная. Получено +150 ОР!]

…

[Создано лекарство «Таблетка Усталости». Сложность: Нормальная. Получено +10 ОР!]

За несколько десятков таблеток я получил в общей сложности 750 ОР. Лимит начисления очков за них был исчерпан, но плевать. Затраты я отбил и даже вышел в приятный плюс. Не раздумывая, я проглотил одну таблетку, запив водой, и протянул вторую Питеру.

Он с сомнением посмотрел на нее, но затем пожал плечами и тоже проглотил. Прошло несколько секунд. А потом… эффект наступил. Это было похоже на то, как с глаз спадает пелена. Усталость, накопившаяся за безумный день, не просто притупилась — она исчезла. Испарилась. Мысли стали кристально чистыми, а тело наполнилось ровной, спокойной энергией.

— Ого… — выдохнул Питер. — Это… как будто мой мозг только что перезагрузили.

— Добро пожаловать в продуктивность 2.0, — усмехнулся я. — А теперь, пока мы оба на пике, приступим к созданию костюма для Блейда.

Благо что мерки у меня есть, усовершенствованная философия дизайна — тоже.

— Смотри, в чем проблема, — начал вводить я в курс дела Питера, выводя на экран лабораторного компьютера 3D-модель человеческого манекена. — Стандартный костюм из «Протея» для сверхчеловека типа Эрика или Гвен станет скорее тюрьмой. Представь: резкий рывок или удар. Ткань на суставах — в области локтей, коленей, плеч — мгновенно затвердеет. Боец на долю секунды превратится в неповоротливую статую. А от этих мгновений может зависеть их жизнь.

— Я тоже об этом думал, — серьезно кивнул Питер. — Цельный костюм не сработает. Нужна система, которая разделяет защиту и артикуляцию.

— Именно. Поэтому костюм для Эрика должен быть не просто броней, а высокотехнологичной боевой системой. Решение — в продуманной модульности и гибридном подходе.

— Как минимум, нужно обеспечить максимальную защиту жизненно важных зон с помощью цельных панелей «Протея», — начал размышлять Питер. — А для суставов… чтобы сохранить мобильность… можно использовать что-то вроде плавающих шарниров? Сегментированную защиту?

— Хм, хорошая мысль! — я подхватил идею. — Условный наколенник не из цельного куска, а из трех-четырех узких полос «Протея», нашитых внахлест на прочную эластичную основу. Когда Эрик сгибает ногу, эти полосы свободно скользят друг по другу, не мешая движению.

— Да! И когда в такое сочленение попадает пуля, твердеет только та конкретная полоса, в которую пришелся удар! — воодушевленно воскликнул Питер. — Остальные остаются гибкими! Сустав не блокируется полностью, а ударная волна все равно эффективно распределяется по всей площади сегмента! Это гениально!

— Отлично, тогда остановимся на этой концепции ламинарной брони, — кивнул я, чувствуя прилив творческой энергии. — Мерки у меня есть. Приступаем к работе!

Подстегиваемые новообретенной ясностью и полным отсутствием усталости, мы с Питером приступили к моделированию. Я сел за лабораторный компьютер, и уже показанную ранее стандартную человеческую модель настроил под точные параметры Блейда. Затем, постоянно советуясь с Питером, начал «рисовать» на цифровом аватаре точное расположение каждой защитной панели.

— Центр массы — грудь и спина — покрываем цельными пластинами, — начал я, накладывая на модель большие панели.

— Верно, но живот нужно сегментировать, — тут же подхватил Питер. — Три горизонтальные полосы, как у лобстера. Иначе он не сможет нормально сгибаться.

Мы работали как единый механизм. Далее я создал 3D-модели «плавающих» шарниров для локтей и коленей, с ювелирной точностью рассчитывая идеальный размер и перекрытие узких пластин. Затем пришла очередь катаны.

— Не просто ремень, — сказал я, удаляя стандартное крепление. — Панель магнитного крепления с быстрым сбросом. Никаких застежек. Коснулся — меч примагничен. Резко дернул — он в руке.

Как вишенка на торте, я добавил несколько усиленных полимерных строп MOLLE на поясе и груди — современная модульная система крепления для всего его антивампирского арсенала.

Еще пару десятков минут мы вращали получившуюся модель, внося микроскопические коррективы и добиваясь идеального баланса между брутальной защитой и хищной эргономикой. Наконец, этап проектирования был официально завершен. Пора было переходить от цифровой модели к физическому воплощению.

Наша лаборатория превратилась в высокотехнологичную мастерскую. Питер занялся основой. На промышленном ткацком станке он создал бесшовный комбинезон из смеси арамидных и эластановых волокон. Он должен был плотно облегать тело, отводить влагу и служить каркасом для брони. По нашей общей задумке, капюшон стал неотъемлемой частью костюма, обеспечивая бесшовный переход от торса к голове и дополнительную защиту.