MARVEL: Небесный Кузнец (СИ). Страница 70

— Ясно, — коротко сказал я в звенящую тишину, скорее чтобы разбить оцепенение, чем что-то констатировать.

— Ч-что ясно?! — нервно вскрикнул Питер, и его голос сорвался. Я медленно обернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

— Питер. Ты под Снадобьем Интеллекта. Не нужно косить под дурака. Ты все прекрасно понял. Вопрос лишь в том, что мы будем с этим делать.

Он понял, что я понял. Знал ли он о ее личности раньше или догадался только что — не имело значения. Мы оба, не сговариваясь, решили обойтись без имен, уважая ее тайну.

— Помочь! Естественно, помочь! — воскликнул Питер. Ступор прошел, сменившись режимом экстренного реагирования.

Его усиленный мозг мгновенно обработал ситуацию и выдал план действий. Он рванулся к одному из шкафов и достал аптечку, которая была заполнена куда лучше, чем требовали стандартные нормативы. Еще одно доказательство, что этой лабораторией пользовались не по прямому назначению.

— Хорошо. В этом вопросе доверяю тебе, — сказал я, отступая на шаг. — Но если понадобится помощь — я здесь.

В вопросах пулевых ранений я был полным профаном, и сейчас не время для учебы. Нужно будет обязательно уточнить у Фрэнка, проводит ли он курсы полевой медицины. Сейчас же лучшим решением было довериться Питеру. Его разносторонние знания, помноженные на пиковую эффективность от Снадобья, делали его самым компетентным человеком в радиусе нескольких километров.

— Да, я принял… — его голос стал спокойным, холодным и до жути сосредоточенным. Первая волна шока прошла, и в дело вступил гений. — Но во-первых, нужно очистить рану от волокон костюма. Они забились внутрь и мешают регенерации.

Достав стерильный скальпель, Питер опустился на колени. Его движения стали невероятно точными и экономными. Он аккуратно, миллиметр за миллиметром, вычистил рану от мелких, пропитанных кровью нитей. Затем, оценив материал костюма — какой-то прочный, эластичный полимер, а не простой спандекс — он одним выверенным движением сделал крестообразный надрез вокруг пулевого отверстия. Отогнув «лепестки» ткани, он полностью открыл доступ к ране. Картина была мрачной: рваная рана, из которой умеренно, но постоянно текла кровь. Края уже начали затягиваться — ее регенерация отчаянно пыталась работать, но пуля внутри, как проклятый якорь, мешала процессу.

Питер взял флакон с хлоргексидином и обильно полил рану. Гвен тихо застонала, ее тело дернулось, но в сознание она не пришла.

— Джон, свет. Сюда, — скомандовал он, не отрывая взгляда от раны. Я включил фонарик на смартфоне и направил яркий луч точно на рану.

Далее Питер начал осторожно, двумя пальцами, пальпировать ткани. Я видел, как подрагивают его брови, пока он мысленно строил 3D-модель повреждений. Через несколько секунд он кивнул сам себе.

— Нашел. Засела под широчайшей мышцей спины, примерно в трех сантиметрах от входа. — Блять… — проворчал он, беря в руки длинный анатомический пинцет. — Регенерация уже начала оплетать ее фиброзной тканью. Просто вырвать — значит разорвать все к чертям. Он поднял на меня свои ставшие ледяными глаза. — Так, Джон. Сейчас будет больше крови. Будь готов прижать вот сюда, как только я скажу, — он указал на точку чуть выше раны. — Там артерия.

— Принял, — ответил я, беря в свободную руку несколько толстых стерильных салфеток.

Питер сделал глубокий вдох. Его руки замерли над раной, став воплощением абсолютной неподвижности. Затем он аккуратно ввел кончики пинцета в раневой канал. Я видел, как он не давил, а скорее позволял инструменту самому найти путь, обходя нервы и сосуды. Наконец, его рука замерла. Раздался едва слышный металлический скрежет.

— Готовься… — прошептал он.

Одним плавным, непрерывным, но сильным движением он извлек инородный предмет. Раздался тихий влажный шлепок, и из раны хлынула темная кровь.

— Дави!

Я тут же навалился на рану всей тяжестью, чувствуя, как горячая жидкость пропитывает салфетки. Питер тем временем бросил в металлический лоток окровавленную, слегка деформированную пулю.

Мы держали давление несколько минут. Я видел, как быстро работает ее ускоренный метаболизм — кровь сворачивалась на глазах. Когда кровотечение почти прекратилось, Питер кивнул. Я убрал пропитанные салфетки. Он еще раз промыл рану и удовлетворенно кивнул.

— Канал чистый. Теперь ее тело само справится, — сказал он, и в его голосе снова появились человеческие нотки усталости. — Швы здесь не нужны, ее регенерация срастит все лучше любого хирурга. Главное — защитить рану от инфекции.

Я наблюдал, как Питер закончил свою работу. Взяв несколько стерильных тампонов, он плотно, но аккуратно заполнил ими раневой канал — как он объяснил, чтобы предотвратить образование полостей и абсцессов. Сверху легла большая впитывающая повязка. Все это было надежно закреплено несколькими оборотами эластичного бинта вокруг ее талии, прямо поверх костюма.

— Все, — выдохнул Питер, отступая на шаг и вытирая пот со лба. В его голосе слышалась профессиональная усталость хирурга после сложной операции. — Теперь ее организм может направить всю свою мощь на исцеление, не отвлекаясь на инородное тело и борьбу с инфекцией.

Гвен все еще была без сознания, но ее дыхание стало ровным и глубоким. Худшее было позади. Впрочем, я не был уверен, что с ее регенерацией «худшее» ей вообще грозило, но в любом случае, я был рад, что мы смогли помочь.

— Интересно, кто ее так отделал, — пробормотал я, глядя на ее неподвижную фигуру. — По тем редким свидетельствам очевидцев, она способна уворачиваться от града пуль. Ее сверхчутье — это же абсолютная киллер-фича.

— Неважно, кто, — устало ответил Паркер, опускаясь на стул и закрывая лицо руками. — Важнее, что делать дальше. Она не знала, что здесь есть кто-то, кроме меня. А теперь… ты знаешь.

— Не парься, — я подошел и ободряюще, но с нажимом положил руку ему на плечо. — Как и ты, я умею хранить секреты. А как она отреагирует на мое присутствие, мы узнаем, когда она очнется. Не будет же она вечно спать.

Да, для нее это была не проблема. А вот для нас… Я чувствовал, как незримый маховик судьбы раскручивается все быстрее, и мы с Питером оказались в самом его центре.

— Но все же, Джон, ее личность…

— Без всяких «но», — прервал я его. — Ты беспокоишься не о том. Ей сейчас стоит волноваться меньше, чем нам. Подумай сам: что, если за ней следили? Что, если по ее следу сейчас идут те, кто в нее стрелял? Профессиональные наемники? Другие мета? Она привела опасность прямо к порогу нашей лаборатории. Так что хватит мусолить тему доверия, давай лучше вернемся к нашему проекту. К тому, что даст нам силы справляться с подобными «сюрпризами».

— Да… да, ты прав, — пробормотал Питер, делая глубокий вдох. Снадобье пусть и глушило эмоции, но не гасило их полностью, и сейчас его мозг, освободившись от стресса операции, возвращался к работе. — Что касается Снадобья… сам решай. Есть два основных, реалистичных варианта.

Да, с этим все оказалось чуть сложнее. Питер, в своем сверхинтеллектуальном озарении, предложил два немедленных пути и два долгосрочных, пока недостижимых. Я мысленно прокрутил в голове его выкладки.

Вариант первый: «Каталитический Якорь». Продление эффекта. Питер предложил создать сложную полимерную молекулу-«телохранителя». Она будет находить в крови Фантазмин и окутывать его, делая «невидимым» для разрушающих ферментов. Результат? Эффект оригинального, стопроцентного по мощи Снадобья будет продлен с жалких пары часов до десяти-двенадцати часов. Целый рабочий день в режиме гения. Ключевой недостаток — Призрачная Орхидея все еще необходима. Я тут же решил, что обязательно создам эту версию из оставшихся у меня четырех цветков. Это будет мой личный «божественный режим».

Вариант второй: «Фантазмин-Симулякр». Синтетический аналог. Здесь Питер превзошел сам себя. Он смог расшифровать и воссоздать ту часть молекулы Фантазмина, что отвечала за всю биохимию: связывание с рецепторами, открытие ионных каналов. Этот синтетический аналог, «Симулякр», можно было производить из доступных прекурсоров. Но та самая «магия», квантовая вибрация оригинала, осталась за гранью понимания. Результат — Снадобье на основе Симулякра будет работать, но его эффективность будет ниже на 20–30 %. Не такой тотальный разгон, не такой мгновенный доступ к памяти. Но главный плюс перевешивал все: Призрачная Орхидея больше не нужна. Это будет полностью лабораторный продукт, который можно производить в любых количествах. Фактически, это и есть наш NZT-48. Пусть и с побочкой в виде более сильной и долгой головной боли, но это уже реальный коммерческий продукт. Продукт, способный изменить мир.