MARVEL: Небесный Кузнец (СИ). Страница 68

Собрав все необходимое, я приступил к самому тонкому моменту. Я интуитивно, ведомый знанием инженера-колониста, начал настраивать катушки, впаивая конденсаторы. Я не рассчитывал, я чувствовал нужную конфигурацию, которая заставит импульсы поля создавать ионизацию воздуха с плотностью, эквивалентной 1–2 кг/м³. Именно это позволит «отталкиваться» от воздуха, как от земли. Паркер завороженно следил за моими отточенными движениями. А я… я сам был в шоке. Я не просто собирал по наитию, я понимал каждый свой шаг. Эта Небесная Кузница, этот симбиоз моих новых навыков, менял меня на фундаментальном уровне. И я не знал, радоваться этому или бояться.

— Дальше — модульный каркас, — продолжил я лекцию, начиная сборку. — Каждый ботинок — это три независимых модуля с быстросъемными клипсами. Электромагнитный — катушки в подошве, залитые эпоксидкой в пластиковом корпусе. Пропульсионный — моторы с лопастями по бокам, в кожухах из ПВХ-трубок. И энергетический — аккумуляторы в голенищах. При сильном ударе или падении модули просто отстегнутся, а не разлетятся на куски.

Я закрепил катушки вокруг железных сердечников, изолировал их лентой и проверил сопротивление мультиметром — около 8 Ом. Затем установил моторы на внешних сторонах ботинок, направив воздуховоды вниз. Аккумуляторы соединил в единую цепь, которую можно было носить в рюкзаке, а процессор с акселерометрами впаял прямо в корпус одного из ботинок, написав на ноутбуке простейший код на увеличение тяги при фиксации резкого падения. Всю эту конструкцию я прикрепил к паре старых кроссовок прочными липучками. Получился уродливый, но функциональный монстр Франкенштейна от мира высоких гаражных технологий.

Я включил ботинки. Раздался тихий, низкочастотный гул, и я почувствовал, как подошвы кроссовок слегка оторвались от бетонного пола гаража. Подъем на 5-10 сантиметров. Катушки работали. Легкий щелчок тумблера — и вентиляторы на боках с тихим свистом добавили тяги, стабилизируя кроссовки в воздухе. Базовая функция работала. Теперь начиналось искусство.

Калибровка. Она заняла добрых три часа. Три часа абсолютной, медитативной концентрации. Для Питера это, должно быть, выглядело как шаманство. Я сидел на полу, окруженный проводами, держа в одной руке мультиметр, а другой медленно вращая подстроечные резисторы. Я не просто сверял цифры с формулой F_induction = I²μ₀A/(2d²), я слушал гул катушек, чувствуя малейшие изменения в вибрации, ища тот самый, идеальный резонанс. Акселерометры я настраивал, многократно роняя ботинки с разной высоты и отслеживая скорость их реакции. Это была работа не ученого, а мастера, настраивающего невиданный музыкальный инструмент.

На выходе получилось настоящее чудо гаражной мысли. Громоздкие, уродливые кроссовки с обвесами, способные:

Летать от 15 до 30 секунд на высоте до 10 метров. Детектировать свободное падение и активировать пропульсоры, снижая скорость до 90 %. Падение с десяти метров ощущалось бы как прыжок с одного. Создавать импульсные «платформы» из ионизированного воздуха, позволяя сделать до пяти «шагов» по воздуху.

Я добавил пару мини-вентиляторов из старого ноутбука для охлаждения аккумуляторов в рюкзаке и, подстегиваемый навыком «Риска Разборки», еще раз проверил каждое соединение на прочность и модульность. Все было готово. И Система не заставила себя ждать.

[Создана электро-механическая конструкция «Диамагнитные Пропульсоры». Сложность: Нормальная. Получено +200 ОР!]

Модульное устройство для кратковременного полёта, смягчения падений и создания воздушных подушек, использующее динамическую индукцию вихревых токов в ионизированном воздухе.

И снова без награды за уникальность. Что ж, я и не удивлен. Где-нибудь в секретных ангарах Щ.И.Т. а или в личной мастерской Старка наверняка пылились куда более изящные прототипы. В любом случае, 200 ОР — это 200 ОР. Баланс в 700 очков уже радовал глаз.

— Пора на испытания, — сказал я, надевая ботинки и закидывая на спину рюкзак с аккумуляторами.

Мы вышли на задний двор. Территория была не совсем приватной, но быстрый взгляд по сторонам подтвердил отсутствие зевак. Первым делом я, недолго думая, залез на невысокую крышу гаража.

— Доверяешь своей работе? — с нервной усмешкой спросил Питер снизу.

— Я доверяю своим расчетам, — ответил я и шагнул в пустоту.

На долю секунды — свободное падение, холодок в животе. А затем акселерометры сработали. Вентиляторы взревели, и падение резко замедлилось. Я приземлился на ноги с мягкостью кошки.

— Хм, действительно, очень «мягкое» приземление, — констатировал я, игнорируя внутренний голос, ворчавший об опасности. — Ощущение, будто ноги погружаются во что-то плотное, как в кисель.

Дальше — несколько шагов по воздуху. Под ногами вспыхивали и гасли едва заметные кольца ионизированного воздуха, создавая твердую опору там, где ее не было. И на оставшийся заряд — короткий, пятнадцатисекундный полет над двором. Успех. Прототип имел право на жизнь.

— Круто! — глаза Питера горели восторгом. — Это как маглев для ног! Хотя в реальных боевых условиях его, конечно, проблематично использовать.

— Согласен, — кивнул я, отстегивая громоздкую конструкцию. — Это «Гравитяги-1». Грубые, сырые и энергозатратные. Нужно уменьшить габариты, найти нормальный источник питания, улучшить материалы… И вся эта работа — для тебя. Сегодняшнего тебя, под Снадобьем Интеллекта. У меня тоже есть ряд идей по модернизации. Мы доведем их до ума. Ну естественно после работы над основным проектом со Снадобьем.

— Тогда… поехали? В лаборатории уже должно быть пусто, — с нетерпением спросил Питер, когда мы зашли в дом.

— Да, — я кинул ему ключи от Хонды. — Садись пока. Я быстро переоденусь во что-то почище, и в путь.

Быстро сменив рабочую одежду на чистые джинсы и футболку, я закинул в багажник машины коробку со всяким электронным хламом — отличное прикрытие, если мне вдруг понадобится «случайно» достать из инвентаря что-то редкое. Всю дорогу до института Питер уже не мог сидеть спокойно. Он фонтанировал идеями, что-то чертил в блокноте, его мозг уже настраивался на предстоящую, поистине монументальную задачу.

К шести тридцати вечера мы припарковались у внушительного здания университетского научного корпуса. Вечерний свет окрашивал его в золотистые тона. Я посмотрел на Питера, затем на здание. Ближайшие часы определят если не все, то очень многое. В этом мире были боги, монстры и пришельцы. Но истинная сила, способная менять реальность, всегда начиналась с одного.

Интеллект. Мозги. Гениальность. Это основа. Это база. И сегодня мы собирались взломать ее код.

******

Дура. Дура. Дура!

Это официально худший день в ее жизни. Похороны, организованные коллегами отца, оставили во рту привкус желчи. Она стояла под моросящим дождем, глядя на лакированную крышку гроба, и видела вокруг не скорбящих, а гиен в дорогих костюмах. Лица, полные фальшивого сочувствия. Рукопожатия, липкие от взяток. Она знала, что расследование гибели капитана Джорджа Стейси спустят на тормозах. Закроют как «несчастный случай при исполнении». И от этого осознания горечь утраты становилась почти невыносимой.

Теперь она одна. Совсем одна. И все из-за вчерашнего вечера. Из-за ее проклятого секрета. На очередном патрулировании ей пришлось раскрыться перед ним. Он смотрел на нее, на свою дочь в дурацком костюме, и в его глазах не было ни страха, ни осуждения. Только бесконечная отцовская тревога. «Мы поговорим дома, Гвен», — сказал он. Но домой он больше не вернулся.

Хотелось плакать. И она плакала, смешивая слезы с холодными каплями дождя. К черту стереотипы о том, что герои должны быть сильными. Она не герой. Героем был ее отец. Настоящий, честный полицейский, который отказался от кровавых денег и был за это убит.

Кингпин.

Имя, которое теперь отдавалось в ее голове похоронным набатом. Урод, возомнивший себя королем Нью-Йорка. Она не знала его личности, но это было неважно. Важно было то, что его империя, построенная на костях, наркотиках и рабстве, забрала у нее последнего родного человека. Теперь его бандиты, его шестерки, его выродки — ее цель номер один.