MARVEL: Небесный Кузнец (СИ). Страница 54

Правила были выгравированы в моем мозгу. Фрэнк молча кивнул. Теоретическая часть была окончена.

— Пойдет, — коротко бросил Фрэнк, и в этом слове не было и намека на похвалу, лишь констатация факта. — Приступаем к практике. Начинаем со сборки-разборки.

Он взял в руки «Глок». Его движения были экономичными, плавными, без единого лишнего жеста.

— «Глок» — как я уже говорил, простой как кирпич. Тут всего пять основных частей, которые нужно знать: рама, затвор, ствол, возвратная пружина, магазин. Разбирается за три секунды, — он комментировал каждое свое действие, словно диктовал инструкцию. — Снимаешь магазин. Проверяешь патронник. Отводишь затвор чуть назад. Отжимаешь фиксаторы. Снимаешь затвор. Все. Ты должен уметь делать это вслепую, в полной темноте, под огнем.

Повторив процесс еще раз, уже молниеносно, он жестом указал на второй пистолет. Сигнал для меня. Я прокрутил в голове его инструкцию, которая уже отпечаталась в памяти, и взялся за оружие. К моему собственному удивлению, я справился с первого раза. Мои пальцы двигались с такой уверенностью и точностью, будто я всю жизнь только и делал, что разбирал и собирал «Глоки». Магия «Мастера-часовщика» работала безупречно, превращая любое механическое устройство в интуитивно понятную мне систему.

Фрэнк долго молча смотрел на мои руки, и его взгляд был тяжелым, анализирующим.

— Схватываешь на лету, — наконец произнес он, и это была высшая степень похвалы, на которую он, видимо, был способен. Он тут же взялся за АК. — Тогда переходим к оружию, созданному для войны, а не для выставки. Здесь зазоры между деталями такие, что туда можно засыпать песок, и он все равно будет стрелять. Разборка примитивная. Нажимаешь фиксатор, снимаешь крышку ствольной коробки. Вынимаешь возвратный механизм. Вытаскиваешь затворную раму с затвором. Готово. Детали крупные, прочные. Это оружие прощает ошибки.

Я повторил за ним, и снова все прошло идеально. Мысль о школьных уроках ОБЖ вызвала у меня усмешку. Тогда мои руки были неуклюжими, я путал последовательность. Сейчас же они двигались с грацией и пониманием, которые я не контролировал до конца. Фрэнк скупо кивнул, его взгляд стал еще более изучающим, и перешел к последнему оружию на сегодня.

— А это — другая философия. Точность и модульность. AR-15. Разбирается на две половины — верхний и нижний ресивер. Выдавливаешь два штифта, и винтовка «переламывается». Затворная группа вынимается сзади. Детали меньше, допуски жестче. Требует внимания и чистоты. Если в АК попадет грязь, он ее «выплюнет». Если она попадет сюда — его может заклинить. Учитывай это.

Сборка-разборка не заняла много времени. Убедившись, что механику я освоил, Фрэнк перешел к следующему этапу.

— Теперь — основы боевой меткости. Твое тело — это станок, который держит инструмент. И этот станок должен быть идеально отстроен.

Он подошел ко мне и жестко, без церемоний, начал корректировать мою позу.

— Никаких расслабленных поз. Ноги на ширине плеч, колени согнуты, вес тела — вперед, на носки. Стойка должна быть агрессивной, готовой к движению. Пистолет держишь максимально высоко. Хват — мертвый. Ты должен «раздавить» рукоятку, чтобы оружие стало частью твоего тела, а не отдельным предметом.

— А что по поводу дыхания? Это вроде важно? — поинтересовался я, пытаясь привыкнуть к непривычно напряженной позе.

— На спортивных соревнованиях — может быть. Там тебе расскажут про задержку на выдохе, — в его голосе прозвучало презрение. — В бою на эту херню нет времени. Твое сердце будет колотиться как бешеное, легкие будут гореть. Ты учишься обрабатывать спуск в естественных паузах между ударами сердца. Ты не борешься с телом. Ты находишь островок спокойствия посреди шторма и работаешь оттуда.

После отработки стойки началась практика с пистолетом. Фрэнк объяснил мне разницу между двумя видами перезарядки.

— Экстренная. Бой в разгаре, затвор встал на задержку. Ты пуст. Твоя задача — максимально быстро вернуть оружие в строй. Движение одно, слитное: палец сбрасывает пустой магазин, он летит на землю — забудь о нем, он тебе жизнь не спасет. Одновременно другая рука уже летит к подсумку, достает полный магазин, вставляет его, ты бьешь по нему ладонью и нажимаешь рычаг затворной задержки. Оружие снова в бою. Норматив — полторы секунды.

Даже с «Мастером-часовщиком» мой лучший результат после десятков повторений был около двух секунд. Мышцам требовалась практика.

— Тактическая. Бой затих. В магазине осталось несколько патронов. Начинать новый бой с полупустым магазином — идиотизм. Ты достаешь полный магазин, подносишь его к пистолету. Затем аккуратно извлекаешь неполный и прячешь его. Только после этого вставляешь полный. Делать все естественно на максимально возможной скорости, но даже так, это медленнее, но ты сохраняешь боеприпасы и всегда готов к новой схватке.

С этим у меня получилось лучше. Более сложная и точная последовательность движений идеально ложилась на мой навык. Фрэнк это заметил.

— Сложнее — значит лучше для тебя. Как часовщик, — пробормотал он себе под нос, но я услышал.

Я также тактично умолчал с расспросами о том, какие именно бои мне предстоят. Это было бы глупо. Это мир Марвел. Здесь опасность не нужно искать — она найдет тебя сама.

Последний час тренировки был самым интенсивным. Фрэнк гонял меня по упражнениям с карабинами до седьмого пота, и его похвала, пусть и скупая, за мою меткость, была лучшей наградой.

— Посмотри на винтовку, — сказал он, взяв AR-15. — Прицел здесь, — он постучал по коллиматору, — а ствол — здесь, на два с половиной дюйма ниже. На пятидесяти метрах это неважно. Но если цель в трех метрах от тебя, и ты целишься в голову — пуля уйдет в грудь. Целишься в глаз — попадешь в подбородок. Это называется механическое смещение. В ближнем бою ты должен инстинктивно целиться выше. Мы отработаем это, пока ты не начнешь чувствовать это на уровне рефлексов.

И мы начали отрабатывать. Я стрелял… много стрелял. Отдача, запах пороха, звон гильз — все это слилось в единый поток. Кульминацией стало упражнение на переход. Когда Фрэнк рычал: «Пуст!», я уже на автомате бросал винтовку на ремень, выхватывал пистолет и продолжал вести огонь. Как сказал Фрэнк, это упражнение, которое спасает жизни. И я был с ним абсолютно согласен.

К концу четвертого часа я чувствовал каждую мышцу. Ноги гудели, руки дрожали от напряжения. Но они помнили. Помнили, как вслепую разобрать «Калашников», как за две секунды сменить магазин на «Глоке», как мгновенно перейти на пистолет, когда в винтовке закончились патроны. Я ушел от Фрэнка не экспертом, но с прочным фундаментом боевых навыков. Я купил не просто куски смертоносного металла, а понятные и предсказуемые инструменты. И теперь, на этом фундаменте, можно было построить настоящее боевое мастерство. Шесть тысяч долларов были потрачены не зря.

Возвращаясь домой за рулем «Хонды», я думал о Фрэнке. Один непростой вопрос не давал мне покоя: он уже Каратель или еще нет? Вспоминая его манеру держаться, говорить, его сухой, мрачный юмор, я приходил к выводу, что нет. В нем была жизнь. Была ярость, была дисциплина, но не было той мертвой, выжженной пустоты, о которой я читал в комиксах. Оригинальный Каратель — это глубоко печальный и сломленный персонаж, отринувший человечность. А этот Фрэнк был живым. А значит, у него было, зачем жить.

С вероятностью в 90 % его семья была в порядке. И было бы чертовски хорошо, если бы так и оставалось. Не из чистого альтруизма. Стабильный Фрэнк Касл — ценный и надежный контакт. Каратель — это просто стихийное бедствие. Так что да, когда-нибудь, когда у меня будет достаточно сил, нужно будет подумать, как подстраховать его семью. Но это мысли на будущее…

Приехав домой, я посмотрел на свои, уже ставшие любимыми, наручные часы. 6:11. До приезда курьера Лукаса оставалось двадцать минут. Я быстро сходил в душ, смывая с себя пот и пороховую гарь, и переоделся. Мышцы приятно ныли. Фрэнк сказал, что, несмотря на мою врожденную (приобретенную, но ему об этом знать не стоит) меткость, мне нужно будет тратить пару часов в неделю в тире. Пристреливаться, оттачивать навыки.