MARVEL: Небесный Кузнец (СИ). Страница 159

— Как высокопарно завернул, — с улыбкой театрально похлопала Гвен.

— Рад стараться для своей преданной фанатки, — я отвесил ей шутливый поклон. — А теперь — в инженерную лабораторию. Работа не ждет.

Мы двинулись по коридору. По пути я вспомнил, что выдернул Питера прямо из-за микроскопа. — Кстати, как там твои исследования? Ты успел чего-нибудь добиться?

— Ну, я выделил генные кластеры, отвечающие за комплексное физическое усиление, — буднично ответил он. — На их основе уже можно создавать первые тестовые образцы сыворотки… эм…

— Супер-Ящера, — с ухмылкой подсказала очевидное, пусть и немного бредовое название Гвен.

— Пусть будет Супер-Ящера, — не стал спорить Питер. — Что до полноценной регенеративной формулы, то там как я и говорил ранее работа практически с нуля, даже под НЗТ это займет время. И с кровью Эрика я тоже пока не успел разобраться.

— Ты меньше чем за день сделал больше, чем я рассчитывал получить за неделю, — искренне сказал я.

Воистину, даже сейчас, обладая целой библиотекой знаний в голове, я не мог не восхищаться его гением. Тот, кто варится в науке с самого детства, мыслит иначе, чем «читер» вроде меня, которому знания просто загрузили в мозг. У него была интуиция исследователя, которой мне порой так не хватало. Зря я сомневался в нем раньше. Впрочем, тогда и почва для сомнений в лице одной рыжей бестии была. Но, к счастью, сейчас с этим был полный порядок.

В инженерной лаборатории царил дух созидательного хаоса. Времени было в обрез, задерживать Гвен дольше необходимого не хотелось, поэтому мы стали работать с лихорадочной скоростью.

— Мозг системы, — бросил я, разворачивая перед собой голографический CAD. Мои пальцы затанцевали в воздухе, сплетая из световых нитей сложную архитектуру чипа. — Нам не нужен универсальный процессор, да и оборудования необходимого увы нет, вместо этого обойдемся узкоспециализированным зверем, заточенным под одну задачу — анализ и управление полем в реальном времени. FPGA.

— Понял. Программируемая вентильная матрица, — тут же откликнулся Питер, его глаза следили за каждым моим движением. — Классика, но архитектуру можно перестраивать на лету. Делегируй мне фотолитографию и нано-сборку. Лаборатория материаловедения справится.

Я кивнул, отправляя готовую схему на его терминал. Следующий этап — эмиттеры.

— Пока ты будешь рожать наш «мозг», я займусь «голосом», — прокомментировал я, стирая старую голограмму и начиная новую. Из света и воздуха я сплел сложную многогранную конструкцию, предназначенную для монтажа на потолке. — Три вида излучателей в одном корпусе. Фазированная решетка ультразвука против микрофонов. Массив микролазеров против оптики. И направленные мультиспектральные RF-антенны против любых передатчиков.

Корпус я отправил на полимерный 3D-принтер, а самими эмиттерами занялся лично. Опыт с виброперчатками давал о себе знать — сотни микроскопических компонентов были с ювелирной точностью вмонтированы на роботизированном сборочном посту. Когда Питер вернулся с готовым, еще теплым чипом, на столе его уже ждало тело. Мы соединили их, и на сборочном посту родилось сердце нашей будущей системы защиты. Рабочее название — «Антиглушилка-3000». Определенно, над неймингом еще нужно поработать.

— Железо — это полдела, — сказал я, когда мы установили устройство в центре лаборатории. — Теперь то что главное в женщинах, душа! Ну конкретно здесь это программное обеспечение.

Мы снова погрузились в работу, набрасывая алгоритмы на интерактивной доске. В итоге остановились на элегантной трехуровневой системе, работающей в постоянном фоновом режиме.

— Уровень первый: «Охотник», — объяснял я в первую очередь Гвен, рисуя схемы. — Система превращает всю лабораторию в активный сонар. Она постоянно сканирует пространство слабыми, кодированными сигналами во всех спектрах. Так мы создаем и постоянно обновляем живую 3D-карту всех электронных устройств. Система анализирует уникальные отпечатки: резонанс микрофонной мембраны, отражение от линзы, радиочастотный фон чипа. Все наше оборудование вносится в «белый список». Все остальное по умолчанию — угроза. Да, придется пожертвовать личными смартфонами в лабораториях, но… невелика потеря.

— Уровень второй: «Классификатор», — подхватил Питер. — Обнаружив «чужого», система мгновенно анализирует его отпечаток и определяет тип: акустика, оптика, передатчик… И в зависимости от типа угрозы передает целеуказание на третий уровень.

— Уровень третий: «Нейтрализатор», — заключил я. — Здесь начинается самое интересное. Против микрофона система рассчитывает инвертированную звуковую волну — антифазу — и бьет ею точно в диафрагму. Микрофон не просто глохнет — он слышит идеальную тишину. Против камеры мы определяем положение объектива и микролазером проецируем прямо на матрицу хаотичный световой паттерн. Камера не слепнет — она сходит с ума от бессмысленной ряби. А с передатчиками еще проще: определяем точную частоту и забиваем именно этот узкий канал потоком мусорных данных. Обычный Wi-Fi при этом работает идеально, но конкретный жучок не может отправить ни единого бита.

[Создано устройство «Комплексный Многофункциональный Излучатель Поля». Сложность: Нормальная. Получено +300 ОР!]

[Комплексная система активной контрразведки. Динамически создает локализованное защитное поле, способное в реальном времени обнаруживать, классифицировать и точечно нейтрализовать любые несанкционированные устройства сбора и передачи данных (акустические, оптические, радиочастотные), не создавая помех для авторизованного оборудования.]

Учитывая сложность и изящество этого невзрачного на вид многоугольника, триста очков опыта были более чем достойной наградой. На часах было почти два часа ночи. Гвен уже откровенно клевала носом, и я, наконец, отпустил ее, настояв, чтобы завтра она взяла выходной — ближайшие дни мне предстояло разгребать целый ворох проблем, и ее помощь пока не требовалась.

Как только за ней закрылась дверь, мы с Питером без лишних слов вскрыли упаковку с таблетками от усталости. Слабый синтетический привкус на языке был платой за возможность выжать из последующих нескольких суток максимум. Мы приступили к созданию таблеток для медитации.

Но в этот раз мы начали не с обсуждения идей, а со сбора данных. Формула должна была быть идеально подогнана под уникальную биохимию мозга Питера.

Пока он проходил через короткие медитативные сессии, лежа в сканере, датчики ЭЭГ и фМРТ в реальном времени строили на мониторе живую, переливающуюся карту его мозговой активности. Одновременно с этим микро-анализаторы брали пробы крови, раскладывая его состояние на молекулы. Затем начался самый интересный этап — расшифровка. Мы искали точки сбоя, моменты, когда его концентрация ломалась.

— Вот оно! — Питер ткнул пальцем в график. — Примерно через двадцать минут падает уровень ацетилхолина, отвечающего за фокус. Одновременно растет кортизол, и начинается хаотичная активность в моторной коре. Мысли начинают блуждать, тело — дергаться.

На основании этих данных, и в первую очередь благодаря биохимическому гению Питера, мы приступили к проектированию молекул. Четыре уникальных соединения, созданных с нуля в симуляционном ПО, их взаимодействие с нейрорецепторами было просчитано до последнего атома.

Соединение Альфа — «Ментальный Штиль». Синтетический пептид, мягко подавляющий фоновый шум мозга, снижая количество случайных мыслей, но не влияя на ясность сознания.

Соединение Бета — «Фокус». Ноотроп, повышающий чувствительность рецепторов к ацетилхолину, позволяя поддерживать глубокую концентрацию с минимальными усилиями.

Соединение Гамма — «Нейропротектор». Мощный антиоксидантный комплекс, разработанный для преодоления гематоэнцефалического барьера. Его задача — нейтрализовать свободные радикалы и защищать нейроны от перегрузки.

И наконец, соединение Дельта — «Тюнер для Души». Самый сложный компонент. Молекула, временно повышающая нейронную пластичность и чувствительность к тонким энергетическим полям, делая мозг Питера невероятно восприимчивым к сигналу от Духовного Камертона.