MARVEL: Небесный Кузнец (СИ). Страница 118

— Ну… да, наверное, — неловко согласился тот.

— Больше уверенности, Пит. Ты — ходячий актив на сотни миллиардов долларов, как сказал бы Эрик, — я усмехнулся и повернулся к Гвен. — Твоя очередь. Как ты получила свои силы, если не секрет?

Питер тоже с интересом уставился на девушку.

— Да не особо и секрет, — пожала плечами Гвен. — Я раньше увлекалась паркуром. На одной из заброшек меня больно цапнул какой-то странный паук. Я от страха его смахнула и раздавила. Потом пара дней лихорадки, и вот… я — Женщина-Паук.

— Адрес заброшки?

Получив адрес, я тут же вбил его в карты на смартфоне. Бинго. Буквально соседнее здание официально принадлежало «Озкорпу». И пусть оно числилось как склад, я был уверен, что там скрывается лаборатория. Хоть тут все сходится.

Переведя Питеру деньги, я решил, что пора заканчивать эту сходку.

— Так, вроде все выяснил. Пит, задача номер один — сыворотка Коннорса. Гвен, буду признателен, если поможешь ему. Это в наших общих интересах. — Я дождался согласных кивков от членов моей, хех, команды. — Деньги я тебе, Питер, перевел. Можешь идти. А ты, Гвен, прошу, останься на пару минут. У меня для тебя будет одно деликатное задание.

Питер, рассеянно взглянув на СМС-уведомление о поступлении пяти тысяч долларов, даже не стал интересоваться, что за задание я приготовил для Гвен. Он был слишком поглощен своими личными проблемами. Коротко попрощавшись и еще раз поблагодарив меня с обещанием отработать каждый цент, он ушел.

Гвен дождалась, пока закроется лифт, и скрестила руки на груди, с интересом уставившись на меня.

— Итак, что за «деликатное» задание?

*****

Просторный кабинет директора утопал в солнечном свете, льющемся через панорамное окно с видом на безупречный газон. Там, вдали, смеялись и играли дети — будущее, которое Чарльз Ксавьер так отчаянно пытался защитить. Воздух в кабинете, отделанном полированным красным деревом, пах старыми книгами по психологии, дорогим китайским чаем и спокойствием. Спокойствием, которое сейчас было нарушено.

В комнате находилось двое. Сам Чарльз, улыбчивый лысый мужчина лет пятидесяти, сидел в своем футуристичном инвалидном кресле, бесшумно парящем на магнитной подушке. Напротив него, в глубоком кожаном кресле, сидел человек, чья сила была сравнима с силой Чарльза, хоть и имела иную природу. Эрик Леншерр. Магнето. Он был моложе, и в его фигуре, в том, как он сидел — прямой, как натянутая струна, — чувствовалась сжатая пружина колоссальной энергии.

На его голове был шлем — элегантное, но грозное творение из сплава титана и мифического вибраниума, с экранирующим слоем из мю-металла. Этот шлем был не просто защитой. Это был барьер. Заявление. Причина, по которой Эрик впервые за два долгих года молчания осмелился показаться на глаза своему старому другу. Он больше не был беззащитен перед его всепроникающим взором.

— Еще раз, Чарльз, я не требую привилегий или особого статуса, — голос Эрика был низким и ровным, но в нем звенел металл. — Я требую одного: прекратить быть призраками. Прекратить прятаться по щелям, словно мы — нечто постыдное, что нужно скрывать от мира.

— Эрик… твое нетерпение снова тебя ослепляет, — мягко, почти с отеческой печалью ответил Чарльз, покачав головой. — Ты не видишь хрупкости того равновесия, которого нам удалось достичь. Этот статус-кво выгоден обеим сторонам.

— Выгоден горстке власть имущих ублюдков! — в голосе Эрика зародился гнев. — Тем, кто пользуется невежеством толпы, чтобы втихую отлавливать наших братьев и сестер! Детей, Чарльз! Они вербуют их, заставляя умирать за дядю Сэма, или, что хуже, бросают в свои грязные лаборатории, в тысячный раз пытаясь воссоздать проклятую сыворотку Эрскина на нашей крови!

— А на другой стороне весов, мой друг, — тихо произнес Чарльз, — лежит страх. Иррациональный, первобытный страх перед неизвестным. Страх, который в один миг может перерасти в геноцид. Я чувствую его, Эрик. Каждый день. В умах миллионов. Это ледяная, липкая ненависть, готовая вспыхнуть от одной искры. Наш нынешний путь — это компромисс, но он всяко лучше открытой войны. Мы помогаем им тайно, доказывая делами, а не словами, что мы не угроза. Каждый спасенный нами человек — это семя сомнения в их ненависти.

— Это стратегия раба, Чарльз! — Эрик подался вперед, его глаза яростно сверкнули. — Ты просишь у хозяев разрешения быть свободным! Ты надеешься заслужить их милость! Мы должны заявить о себе открыто, стать единой силой! Публичность сплотит нас, даст надежду тем, кто прячется. В перспективе это приведет к законам, защищающим наши права, к интеграции, к признанию!

— Мы живем в относительном мире, Эрик. Наши ряды растут. Большинство людей оставило нас в покое. Даже правительство не переходит незримую черту, боясь последствий. Разве не лучше позволить времени сделать свою работу? Позволить им привыкнуть к нам, принять нас постепенно?

— «Принять»?! — огрызнулся Эрик, вскакивая на ноги. — Они никогда нас не примут! Не как равных! К черту тебя и твою пассивность! Я устал от этих пустых, трусливых разговоров!

— Прошу тебя, друг мой… не совершай ошибки, о которой мы все пожалеем…

— Ошибки?! — Эрик развернулся у двери, его лицо исказила гримаса боли и ярости. — Желать лучшего будущего для нашего народа — по-твоему, ошибка?!

— У каждого из нас свое, слишком разное, понимание этого «лучшего будущего», — флегматично и с глубокой горечью заметил Чарльз.

— И твое понимание, Чарльз, приведет лишь к тому, что нас тихо, поодиночке, вырежут в темноте!

Он не стал больше ждать. Не оглядываясь, Эрик Леншерр покинул кабинет, оставив за собой звенящую тишину и разбитые надежды старого друга.

Пора было действовать. Пора было бросить клич среди тех, кто устал прятаться. Братство… Да. Братству Мутантов быть.

*****

Он помнил свою первую охоту. Запахи влажной земли африканской саванны, стук собственного сердца в ушах, тяжесть старого ружья в руках. Тогда он охотился на львов и носорогов, на тварей из плоти и крови. Затем его добыча изменилась. Он начал охотиться за силой — за мистическими ритуалами, затерянными в джунглях, за древними эликсирами, что могли остановить само время.

Получив силу, он стал охотиться на сильных.

Сергей Кравинофф. Имя, почти забытое миром. Но его прозвище, произнесенное шепотом в темных кругах, заставляло трепетать даже самых могущественных людей планеты — Крейвен-охотник.

Он был живым анахронизмом. Реликтом ушедшей эпохи великих приключений, который не просто выжил, но и расцвел в новом веке — веке богов и монстров. Семьдесят лет активной карьеры мета-наемника превратили его в легенду. И однажды легенда нашла своего покровителя. Анонимный заказчик, чьи ресурсы казались безграничными, а цели — интригующими. Десятки миллионов долларов текли на его счета, но деньги давно перестали быть для Сергея самоцелью. Они были лишь средством, топливом для его единственной, всепоглощающей страсти.

Охоты.

Его покровитель понимал его природу. Он не нанимал Крейвена. Он спускал его с поводка, подкидывая самые нетривиальные цели. Как, например, сейчас.

Крейвен сидел в глубоком кресле в своей оружейной. Стены этого зала были его летописью: череп дракона с Балкан, силовой шлем поверженного диктатора, огромный, зазубренный клык твари, не описанной ни в одном учебнике. Он провел пальцем по экрану защищенного планшета. На нем — новый контракт.

ЦЕЛЬ: Джон Томпсон. ВОЗРАСТ: 19 лет. ИДЕНТИФИКАЦИЯ: Предположительно мутант Альфа-уровня. Способность пространственного типа (личное подпространство/манипуляция пространством). Гений-инженер. ОСОБЫЕ ОТМЕТКИ: Предел способностей неизвестен. С высокой долей вероятности не способен напрямую влиять на живые организмы. МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ: Нью-Йорк, Бруклин. ЗАДАЧА: Захватить живым. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ: 10 000 000 $.

Крейвен откинулся на спинку кресла, и уголки его губ медленно поползли вверх, обнажая хищный оскал под густыми усами. Он выглядел как брутальный мужчина на пике своих сил, лет тридцати пяти. Никто бы не дал ему его девяносто семь. В глазах старого льва, видевшего падение империй, зажегся первобытный голод.