Княжна Екатерина Распутина (СИ). Страница 4

Возвращения биокоптеров ждали с замиранием сердца. Когда Ливарус, наконец, прорезал тишину, огласив первые данные, по рядам пронесся вздох облегчения: «Содержание кислорода по массе — 23,14%». Да мать вашу!… Эта вторая малышка Земля! — воскликнул он.

Восхищенный гул прокатился по отсекам, но тут же стих, поглощенный жадным ожиданием новых сведений.

— Разумные существа на планете отсутствуют. Не обнаружен ни один экземпляр животного мира. Невероятно… Кристально девственный мир, — вещал капитан. — Программа обработала ваши списки и, по общему мнению, признала лучшим названием для этой планеты — «Антириум». Победительницей стала наша малышка Кисс. Поздравляю, лейтенант, вам выпала великая честь первой ступить на эту нетронутую землю и собрать образцы ее диковинной флоры. По предварительным данным, на Антуриуме произрастает около пяти миллионов разновидностей растений.

Меня переполняло ликование. Вскоре я ступлю не на бездушные ледяные камни, а на живую, дышащую планету, укрытую бесчисленным множеством диковинных растений. Этому дивному миру навеки будет даровано имя, придуманное мною, и оно, словно звезда, воссияет в вечном реестре открытых планет.

Время тянулось словно патока, но повторный запуск биокоптеров-разведчиков подтвердил полученные первичные данные. Пришла пора космобиологам сорвать запретный плод — собрать пробы с этой чужой, но такой манящей земли. Скафандр стал моей второй кожей с того момента, как стало известно о невероятной концентрации кислорода в атмосфере Антириума. Заняв тесное кресло одиночной шлюпки, я активировала систему запуска. С ревом пронзив плотные слои атмосферы, мой верный корабль плавно опустился на изумрудный ковер цветущих растений, сотканный из внеземной жизни.

Открыв отсек шлюза, я плавно сошла с корабля, ступив на упругую траву. В наушниках взорвался ликующий хор голосов — космодесантники и космобиологи, затаив дыхание, ожидали моего сигнала, знаменующего покорение Антириума.

Неописуемый восторг переполнял меня. Я — первая. Первая, кто коснулась этой нетронутой земли, и на многие километры вокруг я — единственный разумный ее обитатель. Я с трепетом собирала первые образцы местной флоры, бережно упаковывая их в отсеки своего чемодана, словно заключая их в ковчег.

Увлеченная сбором образцов, я не сразу уловила смутное беспокойство, зародившееся в глубине души. Это не было похоже на предвещающую опасность тишину родного мира, когда природа замирает в ожидании крадущегося хищника. На Антириуме не было животного мира, ни единого насекомого. И это была загадка, окутанная тайной. Как же тогда эти растения продолжали жить, не зная опыления? Быть может, их корневая система скрывала в себе ответ, обладая непостижимыми возможностями самовоспроизведения.

Подкопав лопаткой тонкий корешок, я выпрямилась и застыла с широко раскрытыми глазами, наблюдая, как на меня летит зеленая лента. Я еще не успела осознать увиденное, как меня пошатнуло от удара в грудь и ощущения тяжести в ней. Как пьяная, я повернулась и, едва сдерживая свое тело на негнущихся ногах, направилась к шлюпке, иногда поворачивалась, смотрела по сторонам, словно выискивала невидимого врага.

Последние метры мне пришлось пробежать, ведь в мою сторону стремительно неслось настоящее буйство — полчища разноцветных лент. Но это было не так страшно. По-настоящему ужасно было наблюдать, как из высокой травы взмывают черные ленты, преобразовываясь в отражение меня и моего корабля. На пределе сил я преодолела расстояние до шлюпки, влетела внутрь, закрыла шлюз и резко нажала на старт. Неизвестые субстанции взметнулись за мной, но высота для них оказалась неподъемной. Мне оставалось лишь наблюдать, как они бесшумно падают на зеленый покров.

— Лейтенант Кассандра Баршева, — прозвучал голос капитана в моих наушниках, резонируя в тишине пустоты. — Ваш скафандр фиксирует данные о заражении иномерной агрессивной жизнью. Вам необходимо немедленно провести очистку.

В ответ лилась тягучая тишина. Я замерла, стараясь найти слова, но они ускользали от меня. Включив режим самоуничтожения всех микробов на скафандре, я понимала: этого явно недостаточно. Глубоко внутри меня зрело осознание, что необходимо преодолеть страх и безмолвие, собрав всю смелость, чтобы рассказать о том, что со мной случилось.

— Капитан Ливарус Эргус, — произнесла я сдержанным голосом, подавив нервное покашливание. — Мне необходимо сообщить вам важные сведения. Планета Антириум обитаема. На ней существует неизвестная форма жизни, напоминающая ленты. Я не знаю, обладают ли они разумом, но их мастерство маскировки поистине поразительно: они, словно хамелеоны, маскируются под флору планеты и как копировщик, незамедлительно воспроизводят всё, что видят. Если бы я не покинула эту планету вовремя, боюсь, вы бы не смогли отличить меня от сотен подобных существ. Но это ещё не всё. Одно из этих созданий, без труда пронзив скафандр, проникло и в моё тело. Я заражена. Пожалуйста, отметьте в реестре данных красным знаком планету Антириум.

— Кисс… Ты ведь понимаешь, что я не могу принять тебя на крейсер и что обязан сделать, — произнес хриплым голосом Ливарус.

— Понимаю, капитан, — тихо ответила я. — Мы с вами прекрасно знаем инструкцию и что необходимо предпринять в таком случае.

— Кисс… Кисс… — сдавленно выдохнул капитан, и его голос дрогнул, будто струна, готовая лопнуть. — Ну как же так… Почему именно ты… — Он замолчал, и тишина повисла между нами, густая, как космическая тьма. Потом, превозмогая себя, он пробормотал: — Впусти в скафандр усыпляющий газ… Ты не почувствуешь боли.

— Не хочу, — мой шёпот был тихим. — Хочу до последнего вздоха чувствовать, что жива.

Всё произошло словно в тягучем кошмаре. Лазерный луч, вырвавшийся из крейсера. Он пронзил пустоту словно ослепительная молния, неумолимая и холодная, ударил в шлюпку, и в следующий миг нас не стало.

Только звёзды видели и Ливарус Эргус, как мы рассыпались на миллионы молекул, исчезая в вечном танце света и тьмы.

Глава 2

Между небом и землей

Я не сразу осознала, что дышу. Память услужливо подкидывала обрывки последних минут моей жизни. Но в ту же секунду сердце в груди затрепетало, словно бабочка, вспорхнувшая на ветру, от внезапной мысли: капитан нашел способ меня спасти. Открыв глаза в порыве радости, я мгновенно поняла, что лучше бы осталась в неведении. В метрах пяти от меня застыл монстр, напоминающий саблезубого тигра, но с одним отличием — весь он был черен и худощав, будто мумия, вырвавшаяся из древнего склепа. Хвост его нервно дергался из стороны в сторону, а на кончике, словно капля яда, сверкало жало.

Никогда мне еще не доводилось видеть в живую настолько страшных существ. Горло сдавил спазм ужаса, я внутренне завизжала, а в голове билась мысль: «Мне не спастись… Не хочу умирать… Не хочу». — Не хочу! — закричала я, закрывая лицо руками, не понимая, что происходит? Я ведь на доли секунды ощутила свою смерть, ужасающая боль, а дальше всепоглощающая тьма. Затем спасательный глоток воздуха и понимание, что я жива. Только какое-то непонятное чувство во всем теле, словно оно не мое.

Я ждала, что сейчас меня разорвут на части, но чудовище почему-то не нападало. Открыв глаза, я убрала руки от лица и замерла в изумлении, глядя на детские ладошки. В первое мгновение мне показалось, что кто-то из детей держит их перед моим лицом. Но тут раздался очередной злобный рык, и пальцы перед глазами непроизвольно дрогнули. Я пошевелила ими и пришла к обескураживающей догадке: это мои руки… И в то же время — не мои. Разберусь с этим позже. Сейчас нужно бежать.

Повернув голову, увидела надвигающегося на меня монстра. «Долго он не нападал», — пронеслось в голове. Я застыла, зачарованно наблюдая, как из моей груди, совершенно неощутимо, словно багряные змеи, вырываются длинные ленты. С молниеносной грацией они бросились вперед и, словно острые лезвия, рассекли монстра. Прямо на моих глазах он развалился надвое, и во все стороны брызнула черная, как смоль, кровь. В нос ударил тошнотворный запах горелого, протухшего мяса. Борясь с подступающей тошнотой, я в испуге огляделась, пытаясь понять, где нахожусь. Незнакомое место. Высокие, покосившиеся деревянные заборы, местами сломанные. В прорехах виднелись дикие кусты и деревья, а дома… Дома были странные, словно сошедшие со старинных гравюр, которые я видела, изучая древнюю историю России.