Княжна Екатерина Распутина (СИ). Страница 35

— Твои умозаключения логичны, но мне слабо верится, что Яромир способен на убийство. Не та у него натура. К тому же его жена беременна, и в его глазах — только любовь и испуг за неё, — возразила ему. — Во всей этой истории нет ни капли ясности, и знаешь, что меня пугает больше всего? Что смерти женщин как-то связаны с моим появлением в этом доме. Слава у Распутиных, сам знаешь, какая. Списать всё на меня будет проще простого. Но убийца не учёл одного, — я многозначительно замолчала, в глазах плескалась тайна.

— Не томи, непутевая. Хотя твое последнее умозаключение даже меня шокировало. Оказывается, ты умеешь думать, — съязвил зверек.

— Думаешь, мне легко жить в теле одиннадцатилетней девочки, чей мозг был не развит? — обиженно вздохнула она. — Я сегодня провела эксперимент со своей второй магической стихией. Магия смерти откликнулась. Осталось проверить ее в деле.

— Ё моё! — присвистнул Хромус, иронично вскинув бровь. — Ты, деточка, не по годам развита. Чего расселась? Ну-ка, шуруй Анастасию искать. Аж зудит всё от предвкушения! Хочу быть свидетелем этого фееричного представления, — подгонял он.

Устроившись у меня на плече, Хромус вперил в меня требовательный взгляд, и я покинула комнату. Анастасия, словно прикованная, почти не покидала своих покоев, и нам пришлось прибегнуть к хитрости.

Я, словно тень, метнулась на второй этаж и затаилась за колонной, а фамильяр, приняв облик одной из служанок, проскользнул в комнату Анастасии. Вскоре из-за двери выплыли обе девушки.

Третья жена Петра Емельяновича являла собой жалкое зрелище — кожа да кости, живой скелет, обтянутый пергаментом. «Клякса» вдоволь напилась её жизненных сил и теперь безраздельно властвовала в брюшине. Живот девушки выпирал, словно у беременной.

Анастасия, судорожно цепляясь за стену, едва волоча ноги, направилась в сторону кабинета мужа. Пройдя всего несколько шагов, она вдруг согнулась пополам, схватившись за живот, и чуть не рухнула на пол.

Это был мой шанс. Призвав магию смерти, сконцентрировав её в ладони, я бросилась к девушке. Одной рукой я крепко сжала её слабую кисть, а другую приложила к вздувшемуся животу и выпустила поток черной, обжигающей энергии.

О, блаженство! Я не только видела, но и слышала, что творилось сейчас внутри Анастасии. Получив смертельный удар, «клякса» взвизгнула, заверещала, попыталась вырваться, сбежать, но я не позволила. Окутав мерзкую сущность коконом магической тьмы, я погружалась в её разжиревшее, скользкое тело и давила, давила, пока она не испустила последний, жалкий писк.

Анастасия, не выдержав агонии, тут же потеряла сознание, а я принялась изгонять из её истерзанного тела чужеродную, мёртвую сущность. Расщепив её на атомы с помощью второго дара исцеления, я впитала их в стенки кишечника — выйдут естественным путём. Затем я подлатала измученные органы, вдохнула в них жизненные силы и слегка похлопала девушку по порозовевшим щекам.

— Анастасия, — прошептала я, склонившись над ней.

Веки девушки дрогнули, и она открыла глаза, какое-то время смотрела на меня растерянным, ничего не понимающим взглядом. Затем её взгляд застыл на «муже», стоявшем у меня за спиной.

— Ступай к себе в комнату. Я велю, чтобы тебе подали бульон, — проговорил Хромус, принявший облик Соловьева, и величественно удалился, а я помогла Анастасии подняться и проводить её в комнату.

— Спа-си-бо, — прошелестел ее едва различимый голос.

Я бережно укрыла Анастасию одеялом и, подняв взгляд, застыла в изумлении. Вокруг ее тела мерцали призрачные двойники — ее эфирные оболочки, о которых читала в одной из книг.

Но это было лишь начало. Я увидела сложную паутину энергетических каналов, окутывающих ее, словно светящиеся нити. Магические потоки, выливаясь из магического источника, опоясывали каждый орган, каждую клеточку. Я даже узрела собственную целительскую энергию, рьяно принявшуюся за работу, латая и восстанавливая.

— Что-то не так? — в голосе Анастасии прозвучал тихий испуг, и я поспешно отмахнулась от ее страха натянутой улыбкой.

— Нет… Все хорошо, — пробормотала я, торопливо выходя из комнаты.

В коридоре я столкнулась со служанкой, несущей поднос с дымящейся тарелкой ароматного куриного бульона. От запаха, словно выпущенного из волшебного флакона, в животе предательски заурчало, и я ускорила шаг в направлении той, кто была кудесницей этого поварского искусства.

Шагая по коридору, я погрузилась в размышления. Использование новой магической силы словно открыло потайную дверь в моем сознании, наградив еще одной способностью. Теперь я могла видеть энергетическую систему человека, ее тонкие переплетения и потоки. Но с ее устройством, принципами и возможностями мне лишь предстояло разбираться…

Глава 17

Спасая жизни, приходится идти на крайние меры

Непогода хозяйничала за окном, резкий холод пробирал до костей, и слуги перешептывались лишь о неминуемых ночных заморозках, предрекающих гибель урожая. Лежа в постели, я внимала завываниям шквального ветра и монотонному перестуку холодных капель, барабанящих по стеклу.

Мои летние каникулы, наконец, вступили в свои права, чего нельзя было сказать о детях Петра Емельяновича. Их возвращение домой ожидалось лишь в августе — весь июнь они проведут за экзаменами и зачетами, а июль посвятят оттачиванию своих магических способностей. Младшим дочерям барона повезло больше: их ждала поездка к морю, заслуженная награда за усердную учебу.

О лазурных водах мне оставалось лишь мечтать. Как же хотелось хоть одним глазком взглянуть на колышущуюся водную гладь, ощутить мягкость песка под руками, внимая безмятежному шепоту волн, отдаться во власть умиротворения. Но мои мысли были заняты иным — семейством Соловьевых.

Подперев голову рукой, я вновь и вновь прокручивала в памяти свою жизнь в этом доме, лица и характеры его обитателей. Я отчаянно пыталась выявить убийцу, но пока безуспешно. Когда Анастасия, первая по счету (я стала нумеровать девушек с одинаковыми именами), слегла с болезнью, и у меня, и у Резника мелькнула мысль о предрасположенности к недугу. Но одно весомое «НО» разрушало эту теорию: я лично просканировала тело третьей жены Соловьева, и она была абсолютно здорова.

Теперь, когда похожая напасть обрушилась на Софью, моя голова раскалывалась от мыслей о том, как избавить её от этой тёмной сущности. Ссылаясь на нездоровье, женщина почти не покидала своих покоев. А Анастасия Первая, напротив, пошла на поправку, заслужив косые взгляды окружающих. Несомненно, её обвиняли в недуге Софьи. Но экспериментировать с Хромусом, леча вторую жену барона, мы не решились. Слишком долго она прожила с ним, вдруг заметит мельчайшие несоответствия, видимые лишь ей.

Яромир уехал в академию, чтобы завершить обучение и получить диплом. А его жена со дня на день должна родить. И мне никак не удаётся её обследовать. Хромус принёс мне книги по акушерству. Сегодня я дочитала последнюю из них и пришла к неутешительному выводу: если ребёнок Анастасии Второй не перевернётся в утробе, они обе умрут. Принимают роды в этом мире повитухи, обладающие лишь слабым даром целительства. Чему учат целителей в академии, я не представляла, но то, что Резник шарахался от беременной, как от чумы, наводило на определённые мысли: он понятия не имеет, как обращаться с беременными! А о том, чтобы принять у них роды, и вовсе не может быть и речи.

Хромус делился со мной горькими откровениями об этом мире и его отношении к исцелению. Оказывается, в городах имеются больницы для простолюдинов, но уровень помощи там чудовищно низок. Врач общей практики бегло осматривает несчастного, осмелившегося прийти со своей болью, и выписывает микстуры да порошки. А уж если дело доходит до экстренного случая, в дело вступают мясники, именующие себя хирургами. Тут предельно просто: отрезать, вырезать всё, что кровоточит и грозит скорой кончиной. Целительским даром, если повезёт, обладает лишь главврач, да и то весьма скудным. Редко, крайне редко, в эти богоугодные заведения попадают обедневшие дворяне, в ком проснулся дар исцеления.