Ультимат. Том 2 (СИ). Страница 26

— Не всё? — Голубика вопросительно посмотрела на меня: — А что ещё?

— Осокин! — вновь прогремел голос с улицы: — Ну, неужели ты думал, что я не подготовился? За идиота меня держишь? Даже обидно…

— Босс! — из рации прохрипел голос Бориса: — У них заложники! Повторяю! У них заложники… И это…

— Что такое?

— Среди них — наша Галина! Держат её на мушке…

На секунду я вновь почувствовал неконтролируемую ярость бога войны. Как будто старый Глэйтрон заглянул на огонёк…

— Бронских, говорите? — холодно произнёс я, сжав кулак, и схватив Очкарика за шею: — Что ж… Значит ты выбрал весьма мучительную смерть.

Глава 8

Штаб-квартира Московской Гильдии убийц

3 дня назад

Несмотря на общее влияние хаоса, человек старается жить в порядке.

Порядок — это система. А система — надежда на стабильность.

Надежда… и не более того.

В какой-то мере, Малкольм — Глава Московской Гильдии убийц, искренне верил, что их основная задача — очищать улицы города от «системных ошибок». Он считал, что Гильдия, это тот самый «инструмент», благодаря которому сильные мира сего могут влиять на порядок среди людей.

А «цели» у Гильдии были самые разнообразные.

Кто-то относительно хороший. Кто-то относительно плохой. Малкольм предпочитал не изучать личностные качества своих «целей». Скорее, он относился к ним, как к работе и требовал того же самого от своих подчинённых.

Узнал имя, выследил, нажал на спусковой крючок, скрылся в тени.

Всё.

Однако были в этом кровавом бизнесе персонажи, для которых убийство являлось, чем-то большим, чем просто работа…

Истинные фанатики своего дела! Они относились к убийству, как к настоящему искусству.

Но подобные «творческие личности», к счастью — попадались крайне редко.

Малкольм называл их «художниками».

Фанатики, которые дотошно изучали жертву, пытаясь нащупать все возможные слабые места. Одного выстрела из пистолета или винтовки для них было недостаточно.

Они хотели, чтобы место преступления выглядело, как картина! Чтобы полицейские и следователи терялись в догадках… А газеты пестрили объявлениями об ужасе того, насколько та или иная «цель» мучилась перед смертью.

И Бронских был один из таких «художников». Вернее — самый яркий их представитель!

Ему было совершенно плевать, откуда прилетел заказ. Чиновник это, или же богатый дворянин — вообще, без разницы.

Главное, что они давали «цель». И чем интереснее «цель», тем лучше для самого Бронских.

— Восхитительно. — маниакально улыбаясь, произнёс убийца, глядя на фотографию Осокина: — Ощущение, словно я ждал этого всю свою жизнь…

— А ты видел, кто заказчик? Жалкие остатки конченных культистов, которые потеряли всех своих лидеров. Ты серьёзно хочешь взяться за это дерьмо? — с сомнением спросил Малкольм, глядя на высокого лысого мужчину в коричневой куртке.

— Какая разница, культисты они, или ещё кто? — Бронских вновь стал максимально серьёзным и бросил ледяной взгляд на Главу Гильдии: — Меня больше будоражит «цель», которую они для меня подобрали. А если тебя так волнуют террористы — просто скажи. Одно твоё слово, и про них никто и не вспомнит через пару-тройку дней. Поверь, я с удовольствием прикончу их вместе с «целью».

— Кто бы сомневался… — Малкольм напряженно взглянул на фотографию Осокина и тяжко вздохнул: — Только вот, есть у меня нехорошее предчувствие…

— Опять эти многозначительные фразы?

— Нет. Я говорю о том, что Осокин — не простой человек. Ты видел, что этот мальчишка творит?

— Видел. Скажу больше — я его настоящий фанат. Такая свирепость и жестокость… Честно говоря, я не видел людей страшнее!

— Выходит, ты решил закончить жизнь самоубийством?

— Нет. Почему? Мне просто очень интересна эта «цель».

— Неужели амбиции окончательно свели тебя с ума?

— Нет. Как человек — я весьма скромен. Тут, скорее — личный интерес. Ты знаешь мои принципы. Нет предела совершенству, Малкольм. И я хочу понять, насколько маг может быть сильнее человека?

— Он не просто маг… Осокин приходил сюда. Нанял нас, чтобы мы разобрались с его родным дядей и двоюродными братьями. Причём, в качестве оружия, юный дворянин выбрал опасный и редкий токсин. Чтобы жертвы, как следует помучались перед смертью. О… ты не представляешь, какая это адская боль! Знаешь ли, далеко не самый гуманный способ умерщвления.

— И, что с того? На самом деле, я не удивлён. Если Фёдор так поступил, значит на то были веские причины. А Иннокентий Осокин, никогда не являлся примером для подражания. Типичный паразит, который наживался на имени старшего брата. Омерзительная тень, что едва не оставила мальчишку без единого гроша в кармане. Уверен, Иннокентий мечтал получить далеко не только заводы-пароходы своего старшего братца…

— От заводов-пароходов там осталось только одно название. И Иннокентий обращался к нам, чтобы прикончить мальчишку в первый день пробуждения от комы… Неужели ты не знал об этом? А говоришь — фанат Осокина.

— Увы, начало истории мне не интересно. Это слишком несущественная мелочь. Я внимательно следил за его успехами сразу после того, как он убил Воробьёва. И пришлось искать информацию о том, каким именно образом Осокин попал в Пермь. А что касается Иннокентия… Я не понимаю твоего удивления.

— Конечно, не понимаешь. Ты действуешь, как чокнутый профессор из фильмов про Джеймса Бонда… И Осокин, кстати, тоже. Иногда у меня создаётся впечатление, будто человечность и эмпатия ему чужды.

— Это ты к чему?

— К тому, что Осокин присутствовал на… казни собственных родственников. Он наблюдал. Наслаждался каждой предсмертной судорогой своего дяди и двоюродных братьев. Нет… Я, конечно, понимаю, что для тебя подобное может показаться нормальным. Всё же, стоит сделать поправку на то, кто ты есть.

— Неужели?

— Всё так. Для тебя смерть — не драма, а рабочая обыденность. Но пацану восемнадцати лет от роду… Это же не опытный киллер, а по сути — обычный ребёнок! По крайней мере, должен был таковым быть… Но в итоге, я увидел в его глазах такую ярость! О, ты бы знал.

— Всё равно, я не совсем понимаю твою растерянность.

— Говорю же, пацан приказал убить трёх родных людей самым жестоким образом… Ты не видел, как Осокин пришёл сюда. Не видел, как угрожал мне гранатой и смертью моей семьи. Когда я читаю новости и вижу, что он творит… у меня кровь в жилах стынет. Мне кажется, что Осокин — самый настоящий дьявол… Омен! И он пришёл, чтобы обратить наш мир в руины…

— Даже если и так — неужели тебя совсем не интересно разломать этот «орешек»?

— Боюсь, что одними обломанными зубами ты тут не обойдёшься.

— А кто сказал, что я буду использовать именно зубы?

— Неужто хочешь сыграть в «грязь»?

— Культисты слишком нежные. Они преследовали единственную цель — поймать Осокина живьём. Мне же его живым ловить не надо. А значит — мои руки развязаны.

— А как же кодекс убийц?

— Кодекс? Ты смеешься? — хохотнул Бронских: — Наша задача — устранять «цель». А вот, каким именно образом… Этого мои заказчики не говорили. А значит — у меня карт-бланш.

— Разнесёшь город — нас всех повяжут! Помни об этом. Мы должны обходиться без сопутствующих жертв.

— Ну… Тут же всё зависит от «цели» и слов заказчика. Культисты сказали мне не сдерживаться. Проявить всю смекалку и фантазию. И если будет возможность, то ещё и подключить все мои навыки.

— Что ты имеешь в виду?

— Если танк невозможно пробить из обычного пистолета… То я сделаю всё, чтобы передо мной открыли люк.

— Нашёл рычаги давления?

— Не сказать, чтобы Осокин сильно скрывался. Вся информация очень легко находится.

— Тебе это не кажется подозрительным? Ну, вот ты сам подумай! Если на него, хоть кто-нибудь косо посмотрит — всё. Считай, подписал себе смертный приговор. В общем, смысла нет. Его защищает жуткая слава Короля Блича.