Хозяин Амура (СИ). Страница 14

Левицкий переводил взгляд с улицы на меня, медленно начиная понимать мою логику.

— Конечно, от покупки рабов мы полностью не откажемся, — продолжал я, отступая от окна в тень комнаты. — Отныне мы берем только бывших повстанцев, чтобы укомплектовать охрану. Тайпинов, няньцзюней — всех, кто имеет боевой опыт и знает цену крови. Среди них много озлобленных, тех, кто готов умереть, забрав с собой на тот свет как можно больше врагов. И, конечно, им никто и никогда не платил достойно за службу. Вот из этой-то клокочущей ярости, Владимир, мы и создадим нашу маленькую армию.

Лицо Левицкого из напряженного сделалось сосредоточенным. Простая и циничная логика плана была ему понятна и даже по-своему притягательна. Но сомнения оставались.

— Допустим. Но можно ли доверять этим «факельщикам»? — спросил он осторожно. — Насчет тайпинов я не возражаю, Серж. Тайпины — другое дело. Фанатики, но все же христиане. К тому же проверены в деле: у них есть подобие дисциплины, понятие чести, идеи в голове. А эти… — он брезгливо поморщился, — дикари. Сегодня они с нами, а завтра вонзят нож в спину за плошку риса. Как ты собираешься довести их отсюда до Силинцзы? Наших сил недостаточно для конвоя — если они не перебьют нас ночью, то уж наверняка сбегут! А при нападении хунхузов неизвестно, на чью сторону они встанут…

— Возможно, — спокойно согласился я. — Выглядят они и правда диковато. А доверие — это роскошь, которую мы пока не можем себе позволить. Поэтому надо нанять Очира с его сотней монголов конвоировать их до самого Силинцзы. Уж кто-кто, а степняки знают, как держать в узде подобный сброд. А на месте разберемся. Посмотрим, кому можно доверить штуцер, а кого лучше перевести в работники или прикопать от греха подальше. И ружья в их руки попадут нескоро — только после нескольких проверок.

Левицкий долго молчал, обдумывая услышанное. План был, прямо скажем, на тоненького, но когда у нас случалось по-другому?

— Хорошо, — наконец произнес он. — Ты меня убедил. Охотно верю, что кули мы наберем. Но где взять опытных воинов? Судя по всему, все, кого тут можно было нанять, уже служат у хунхузов!

Услышав это, я невольно усмехнулся.

— Смотри, мы выкупили ясырь одной только сотни Очира. А их тут наверняка множество. Вероятно, есть еще кого приобрести! Стоит только намекнуть монголам, что мы не откажемся от еще пары сотен голов, и тут же по степи полетит клич, что русский нойон скупает пленных тайпинов и «факельщиков». Думаю, к концу недели у нас их будет в избытке. А то и отбиваться устанем.

Следующим утром пришлось снова ехать в степь. Холодный рассвет едва окрасил небо над окраиной, когда мы с Левицким в сопровождении Очира вновь выехали к монгольскому стойбищу — россыпи низких, приземистых юрт, окруженных табунами пасущихся коней и отарами овец. Низко поклонившись, мы вошли в жилище старого нойона.

В полумраке юрты, где плясали густые тени от огня в очаге, нас окутал плотный, чужой мир запахов. Кислый дух кумыса и дым от жгущегося кизяка смешивались с тяжелым ароматом невыделанной овчины. Нойон сидел напротив, маленькими, как у степного хорька, глазками внимательно изучал меня. Я решил говорить без обиняков, на их манер.

— Нойон-батур, мне нужна сотня твоих воинов, — сказал я, и Очир тут же перевел.

Старик не удивился, лишь медленно кивнул, показывая, чтобы я продолжал.

— Задача простая. В нескольких днях пути на север в деревне сидит банда хунхузов. Голов сто-сто пятьдесят. Они напали на нас, когда мы ехали в Цицикар, а теперь прячутся. Ваши воины должны помочь мне выкурить этих крыс из их норы. За каждого убитого хунхуза я плачу отдельно. По ляну серебром.

Нойон выслушал, но было видно, что это предложение его не слишком впечатлило. Мелкие стычки, небольшое вознаграждение и, очевидно, не самая богатая добыча.

Тогда я перешел к главному.

— Но это только начало нашей дружбы. — Я сделал паузу, давая Очиру возможность перевести. — А потом поможете сопроводить мой большой караван с припасами и людьми до самого Силинцзы. Путь неблизкий. Возможны нападения. И я буду очень благодарен столь великому войну, как ты.

Нойон оживленно заговорил с Очиром, видимо, выспрашивая подробности. Вот это его заинтересовало: долгая работа, гарантированная плата. Он что-то коротко переспросил.

— Он спрашивает, что ты дашь его воинам, — перевел Очир.

— Лян золотого песка каждому. В месяц, — ответил я, глядя прямо в глаза нойону.

По юрте прошел удивленный шепоток. Даже невозмутимый Очир удивленно вскинул брови. Лян золота (а это почти сорок граммов) в месяц — это было царское жалованье даже для гвардейца в Пекине, не говоря уже о простых степных наемниках. Для них это целое состояние.

Нойон снова что-то гортанно спросил. На этот раз в его голосе уже не было прежнего равнодушия.

— Он спрашивает… сколько месяцев продлится служба? — с едва скрываемым волнением перевел Очир.

— Пока не скажу, — ответил я. — Может, месяц. А может, и год. Зависит от того, как себя покажете.

Это был верный ход. Я предлагал им не просто разовый набег, а долгую и очень выгодную службу. Я видел, как в глазах нойона жадность борется с осторожностью.

— Мы согласны. Нойону нравится твой размах, — кивнул Очир, и в его глазах заплясали азартные огоньки.

После того как мы договорились о найме, я перешел к главному.

— Эцэг, — произнес я, используя самое уважительное обращение к старому вождю, — я хочу выкупить еще пару сотен пленных мятежников. Пошли гонцов по степи. Мы щедро заплатим за них!

Нойон одобрительно хмыкнул. Разговор о деньгах ему нравился.

— Я готов платить полтора ляна золотого песка за каждого здорового, способного держать оружие мужчину. Мне не нужно ни калек, ни стариков, ни мальчишек. Мне нужны воины.

Левицкий, сидевший рядом, дернулся, услышав цену. Три ляна золотом (а это почти сто двадцать граммов) за одного раба, пусть и потенциального солдата, — по местным меркам это были просто бешеные деньги. За такую сумму можно было купить небольшой табун лошадей.

Нойон что-то быстро сказал Очиру.

— Он говорит, это неслыханная цена, — перевел тот, и даже в его голосе слышалось изумление. — Но многие пленные ослабли, больны. Может, лучше дать одну цену за всех подряд, оптом?

Ну, здрасьте пожалуйста. Это была старая уловка торговца — попытаться сбыть негодный товар вместе с хорошим.

— Нет, — отрезал я. — Мне не нужно умирающее стадо. Мне нужна стая волков. Я куплю только крепких. Но куплю всех, кого вы найдете. Сотню. Две. Три. Сколько будет — всех заберу. А за самых сильных, за тех, кто в прошлом был десятником или сотником, — я готов платить два ляна.

Это был решающий аргумент. Я давал им стимул не просто сгонять в кучу всех пленных, а искать лучших, самых ценных. В глазах старого нойона мелькнул хищный блеск. Он понял, что на этом можно будет заработать больше, чем за год удачных набегов. Он кивнул.

— Он согласен. Говорит, клич по степи будет таким: русский нойон, богатый, как сам богдыхан, скупает сильных мятежников. И платит чистым золотом. Говорит, через неделю у они будут у тебя.

Сделку скрепили, как велят обычаи, чашкой обжигающе-кислого кумыса. А когда мы выбрались из душной юрты на свежий утренний воздух, Очир уже выкрикивал резкие команды. Брошенное в степь слово начало свой путь, чтобы вскоре прорасти железом и кровью.

Пока по степи собирали всех пленников, кого только можно было найти, мы с Левицким занялись закупками. Нашим приискам и новому гарнизону в Силинцзы потребуется все. Провиант, инструмент, рабочий скот — мы заберем отсюда столько, сколько смогут унести верблюды.

Обширный рынок на окраине Цицикара встретил нас ревущим, смрадным водоворотом жизни. Воздух, густой от пыли, казалось, был соткан из тысячи запахов: пряный дух перца смешивался с едкой вонью верблюжьего пота, аромат свежеиспеченных лепешек тонул в кислом запахе невыделанных кож. Среди гор мешков, тюков с тканями и клеток с птицей сновали сотни людей, и этот хаос подчинялся своим, неведомым законам.