Ронни и тайный замок дракона. Страница 11

Не в силах долго огорчаться, я тихонько рассмеялась своим мыслям. Представила, как ребята сражаются за право лечь у стеночки. Никто не любит спать с краю. «По краю ходит Седая Тень – призрачная старуха, ворующая невинные души», – так говорила мама. Не знаю, как моя душа, а сама я ещё была вполне невинна и совсем не хотела, чтобы меня щупали всякие привидения.

– Ты чего хихикаешь? Прогнала некроманта и рада?

Мэтт растянулся на своей половине, по-деловому придвинув свою подушку почти вплотную к моей, и заложил руки за голову. На его лице тоже играла хитрая улыбка.

– Нет, просто вы так забавно пикировались. Вот думаю, как мы уживёмся втроём в чужом доме?

– Тебя только это беспокоит? – усмехнулся он и шепнул заклинание, погасившее почти все мои огоньки. Осталось два – они кружили под потолком, колыхаясь от проникавшего в раскрытое окно сквозняка.

– Не только, – призналась я. – Ещё беспокоюсь о драконах…

– О боги, а о них почему? Они давно вымерли! – возмутился целитель.

– А что, если не все? Что если где-нибудь в горах Форстада, в тёмной пещере, остались их яйца? И когда-нибудь из них вылупятся новые драконы. Представляешь? Найти бы такое гнездо!

Мэтт повернулся на бок и разглядывал моё лицо, скрытое тенью. Я замолчала и тоже смотрела на него. Блики света делали его голубые глаза лучистыми, словно заполненными магией. Светлые волосы растрепались. Его дар казался тёплым и уютным – рядом с таким точно не посмеет появиться ни Седая Тень, ни подкроватные чудовища.

– Ты такая маленькая, Ронни, – прошептал он. – Я имею в виду, ты хрупкая, лёгкая. Не могу понять, куда помещается это море фантазий, которыми ты живёшь?

– Каких фантазий, Мэтт?

– Драконы и всё остальное. – Он осторожно поправил край моего одеяла.

– Я серьёзно вообще-то, – обиделась я.

– Значит, ты на самом деле не из-за меня поехала? Скажи, пока мы одни. Из-за меня или из-за драконов?

– Наверное, из-за тебя тоже, – еле слышно произнесла я.

Как это, оказывается, сложно – отвечать на вот такие прямые вопросы во тьме ночи, когда человек находится совсем рядом и ты слышишь его дыхание, биение его сердца. На мне была рубашка и целый кокон из одеяла, а я всё равно чувствовала себя обнажённой. И это было так непривычно, что я покраснела до самых кончиков ушей и возблагодарила всех богов, что этого не видно в темноте. Ведь совершенно понятно, что произойдёт дальше, я столько читала об этом в романах и слышала от подруг, да и когда-то это должно было произойти… но я всё равно оказалась не готова.

Мэтт поцеловал меня. Я замерла, как перепуганная мышь, и не ответила должным образом. Как глупо вышло! Его губы были горячими и ласковыми, а мои лишь слабо дрогнули от испуга, не раскрывшись навстречу поцелую, – словно меня парализовало. Мэтт не стал настаивать, чмокнул меня в кончик носа и отодвинулся.

– Извини, я… не знаю, – прошептала я.

И где моя хвалёная смелость? Видел бы ты, Мэтт, как я болталась на подоконнике четвёртого этажа Академии, нащупывая кончиками туфель карниз. И не закричала, не позвала на помощь! А сейчас лежу как тупое брёвнышко, хлопаю ресницами. Самый красивый парень с факультета целителей меня целует, а я теряюсь! Уверена, большинство его сокурсниц не растерялись бы – дело бы закончилось не только поцелуями. Эх…

– Не за что извиняться, – сказал Мэтт. – Я думал, ты не против.

– Я не против, – честно сказала я. – Просто ты первый, кто это сделал.

– Правда?

– Да.

Он довольно улыбнулся, и я немного успокоилась. Ничего страшного не произошло. У нас впереди ещё много дней и ночей, в другой раз, может быть, я решусь на настоящий поцелуй. Чтобы не продолжать этот волнующий разговор, я натянула одеяло на нос и закрыла глаза.

Совесть снова царапнула моё сознание острым коготочком, мол, лежишь тут, целуешься с лекарем, а бедный Закариан бродит вокруг повозки и мучается бессонницей. Что ж, сам виноват, что такой бука! Был бы поприветливее – девушки сражались бы за право поехать с ним на летнюю практику.

– Ронни? Ты спишь? – снова позвал меня Мэтт.

Я не ответила, гадая, сколько мне придётся притворяться спящей, но притворяться не понадобилось: спустя несколько минут я незаметно соскользнула в глубокий сон.

Глава 8

Следующий день не задался с самого утра. Ещё на рассвете на Фиору и окрестности налетел сильный ветер, от которого завыли трубы и отчаянно захлопали ставни. Вслед за ним примчались распухшие чёрные облака, похожие на исполинские мешки, набитые молниями и громом.

Трактир, большой и надёжный, вдруг показался мне карточным домиком, который вот-вот сметёт ураганом. Я тревожно выглянула в окно, крепко запертое Мэттом на защёлку, и поёжилась: по заднему двору кружились пылевые вихри, летали куриные перья и солома. Целитель мягко обнял меня за плечи, и я вспомнила, как закончился вчерашний вечер. Что же дальше? Он уже считает меня своей девушкой или ещё нет? Я снова покраснела, смутившись собственных мыслей.

– Боишься грозы? – спросил Мэтт.

– Раньше не боялась, – пробормотала я. Обернулась и оказалась в кольце его тёплых рук. – Знаешь, в городе это совсем не страшно. Сверкает где-то далеко вверху, потоки воды стекают сквозь решётки мостовой. А у домов такие толстые стены, что даже гром не сотрясает их. Можно сидеть в кресле, пить горячий чай и почти не обращать внимания на то, что за стенами…

Я болтала какую-то чушь, потому что меня несказанно волновала близость Мэтта. Было одинаково страшно и оттолкнуть его, и обнять в ответ. Своим вчерашним поцелуем он будто бы сломал преграду, которая разделяла нас с самой осени. Невидимую, неосязаемую, но очень прочную. А я даже не чувствовала раньше, что она была, эта самая преграда.

Мы ведь довольно часто виделись в компании друзей. Собирались, чтобы потанцевать или попеть студенческие песни, играли в настольные игры, вместе сидели в кафе и поедали мороженое, а когда настало лето – начали ходить на озеро. И Мэтт уже не раз прикасался ко мне раньше, да что там, он таскал меня на руках и забрасывал в воду под хохот Аниты и Триши. Но тогда мы были в приятельских отношениях, и всё это казалось простой забавой. А теперь?

– Придётся переждать грозу, в такую погоду опасно пускаться в путь, – сказал он.

– Нужно, наверное, разыскать Зака.

– Я не успел по нему соскучиться, – наморщил нос целитель.

– Не говори так, – засмеялась я. – Он ведь наш наставник всё-таки! Пойду схожу к повозке и позову его.

– Погоди минуту, – остановил меня Мэтт, всё ещё удерживая в объятиях. – Ронни!

– Ну что?

– Может, ты всё-таки поцелуешь меня? Вдруг следующая возможность представится нескоро. А?

Как я могла забыть, что Мэтт у нас не только главный весельчак и заводила, но и прирождённый любитель побеждать! Пока я дрыхла без задних ног, он наверняка весь извёлся из-за толком не состоявшегося поцелуя.

Ну ладно, сказала я себе, пора заканчивать с моей поцелуйной невинностью. В конце концов, все мои подруги научились целоваться ещё до Академии, одна я хранила полнейшее целомудрие, словно готовилась стать не магом общей практики, а настоятельницей женского монастыря.

– Хорошо, – кивнула я, решительно выдохнула и обвила руками шею Мэтта.

Он хитро прикрыл глаза, предвкушая робкое касание моих губ… Снаружи яростно ударил гром, хлынул ливень. Большие капли бешено забарабанили в окно. Я облизнулась и снова выдохнула. Да как же девчонки сами это делают, чёрт побери?! За что мне такое испытание? Пусть бы он первый это сделал, как вчера!

Я едва успела дотянуться губами до губ Мэтта, как дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился наш куратор – мокрый с головы до ног и мрачный, как тучи над Фиорой. Увидев нас, Зак помрачнел ещё больше, хотя казалось, что больше уже просто некуда. Я проворно выскользнула из рук целителя и принялась суетливо застилать кровать.

Завтракали мы снова в гробовом молчании. Плохо, если это войдёт в привычку, в Академии мы с друзьями любили поболтать за едой и обсудить планы на вечер или на выходные. Несмотря на пылающие щёки, я решилась нарушить этот некромантский траур.