Улица Светлячков. Страница 7

– Держи. – Она вручила матери тарелку.

– Это откуда? Ты приготовила?

– Вот еще. Соседка принесла.

Дымка медленно обшарила комнату мутным взглядом.

– У нас есть соседи?

Талли не ответила. Все равно мать вечно забывала, о чем идет речь. С ней невозможно было поддержать осмысленный разговор, и обычно Талли было плевать – вести беседы с матерью ее тянуло не больше, чем смотреть черно-белые фильмы, – но именно сейчас, после того как в доме побывала та девчонка, Талли очень остро ощутила разницу между ними. Будь у нее настоящая семья – настоящая мать, которая печет запеканки и таскает их соседям, – она бы не чувствовала себя так одиноко. Она опустилась в одно из кресел-мешков горчичного цвета, стоявших по бокам от дивана, и осторожно спросила:

– Интересно, что бабушка сейчас делает?

– Небось клепает очередную идиотскую вышивку, «Иисус в твоем сердце» или что-нибудь в этом духе. Типа, спасает душу. Ха. Как в школе дела?

Талли резко вскинула голову. Она поверить не могла, что мать интересуется ее делами.

– Куча народу, все хотят со мной тусоваться, но… – Она нахмурилась. Можно ли подобрать слова, чтобы объяснить, чего ей не хватает? Ясно было только одно: одиночество ходило за ней по пятам даже в толпе новых друзей. – Я все жду…

– А кетчуп у нас есть? – Уставившись на свой кусок запеканки, мать тыкала в него вилкой и чуть покачивалась в такт музыке.

Почувствовав болезненный укол разочарования, Талли разозлилась на себя. Развесила уши! Можно подумать, не знает, что за мать ей досталась.

– Я к себе, – бросила она, выбираясь из кресла.

И, прежде чем захлопнуть дверь своей комнаты, услышала, как мать задумчиво бормочет:

– Может, не кетчуп, а сыр?

Ночью, когда все давно уже легли спать, Кейт крадучись спустилась по лестнице и, надев огромные резиновые сапоги отца, выскользнула на улицу. Это вошло у нее в привычку – бессонными ночами выходить на задний двор. Над головой раскинулось необъятное, усыпанное звездами небо. Под этим небом она чувствовала себя крохотной, несущественной. Девочка-подросток, совсем одна на пустой улице, которая даже не ведет никуда.

Горошинка с тихим ржанием подошла ближе.

Кейт, усевшись на изгородь, достала из кармана куртки морковку.

– Привет, моя хорошая.

Она перевела взгляд на другую сторону улицы, туда, где стоял соседский дом. Уже полночь, но свет еще не погасили. Наверняка у Талли вечеринка, все крутые ребята собрались. Танцуют, смеются, обсуждают, как классно живется на свете, когда ты настолько крут.

Кейт все бы отдала, лишь бы ее хоть раз пригласили на такую вечеринку.

Горошинка ткнулась носом в ее колено, фыркнула.

– Знаю-знаю, размечталась.

Со вздохом Кейт слезла с изгороди и, напоследок похлопав кобылу по шее, пошла обратно к дому.

Несколько дней спустя, после ужина, состоявшего из печенья и сладких кукурузных хлопьев, Талли отправилась прямиком в ванную. Там она целую вечность стояла под горячим душем, затем тщательно брила ноги и подмышки, затем сушила голову феном, долго и обстоятельно, пока волосы, разделенные пробором пополам, не сделались безукоризненно прямыми и гладкими. Покончив с этим, она подошла к шкафу и уставилась внутрь, гадая, что надеть. Это первая в ее жизни вечеринка старшеклассников – выглядеть нужно на все сто. Из средней школы больше никого не позвали, только ее. Потому что она – особенная. Ее пригласил на свидание сам Пат Ричмонд, главный красавчик футбольной команды. Дело было в среду, они тусовались в закусочной, Талли со своими друзьями, он – со своими. Хватило одного взгляда. Пат тут же отделился от группы парней и направился в ее сторону.

Талли, увидев это, едва не хлопнулась в обморок. Музыкальный автомат заиграл «Лестницу в небеса» [14] . Романтичнее не придумаешь.

– Я могу влипнуть в неприятности только за то, что решился с тобой заговорить, – сказал он.

Талли, изо всех сил пытаясь выглядеть взрослой и умудренной опытом, ответила:

– А я люблю неприятности.

Он улыбнулся так, как никто и никогда не улыбался ей прежде. Впервые в жизни она поверила, что все, кто называет ее красавицей, ни капли не преувеличивают.

– Хочешь пойти со мной на вечеринку в эту пятницу?

– Попробую освободить вечер. – Талли ответила фразой, которую как-то услышала из уст Эрики Кейн в сериале «Все мои дети» [15] .

– Заеду за тобой в десять. – Он наклонился ближе: – Если, конечно, тебя отпускают гулять так поздно.

– Улица Светлячков, дом семнадцать. И я гуляю когда захочу.

Он снова улыбнулся.

– Кстати, я Пат.

– Талли.

– Ну, Талли, увидимся в пятницу, в десять.

Она до сих пор сама себе не верила. Предыдущие два дня только и думала, что о первом своем настоящем свидании. До этого она гуляла с парнями разве что в компании или ходила на школьную дискотеку. Но тут дело совсем другое, Пат вообще, считай, взрослый мужчина.

Они ведь могут полюбить друг друга – Талли в этом не сомневалась. И тогда, взявшись за его руку, она перестанет чувствовать себя такой одинокой.

После долгих терзаний она наконец выбрала наряд на вечер.

Джинсы клеш с низкой посадкой, трикотажный розовый топ в обтяжку с большим вырезом, открывающим грудь, любимые туфли на пробковой платформе. Красилась она почти час, наносила косметику слой за слоем, пока отражение в зеркале не сделалось по-настоящему сногсшибательным. Ей хотелось, чтобы Пат увидел, какой красоткой она может быть.

Прихватив материну пачку сигарет, она вышла из комнаты.

В гостиной мать, оторвавшись от журнала, уставилась на нее мутным взглядом:

– Эй, уже пощщти десять, ты куда собралась?

– Один парень на вечеринку позвал.

– Он у нас?

Ага, конечно. Так я его и пригласила зайти.

– Мы у дороги договорились встретиться.

– А-а. Ну ладно. Будешь возвращаться – не сильно шуми, я уже спать лягу.

– Хорошо.

На улице было темно и прохладно. По небу мерцающей дорожкой тянулся Млечный Путь.

Талли остановилась на обочине у почтового ящика и стала ждать, переминаясь с ноги на ногу, чтобы хоть немного согреться. Голые руки покрылись мурашками. Кольцо настроения на среднем пальце из зеленого стало фиолетовым. Она попыталась припомнить, что это значит.

На холме по другую сторону дороги стоял, сияя в темноте, уютный соседский домик. Из окон топленым маслом разливался свет. Наверное, сидят сейчас за большим столом, играют в «Монополию». Интересно, что они скажут, если взять и заявиться однажды в гости – просто позвонить в дверь, мол, здрасте?

Послышался гул мотора, затем вдали сверкнули фары. Тут же напрочь забыв о семье из дома напротив, она выскочила на дорогу и принялась махать.

Зеленый «додж-чейнджер» затормозил с ней рядом; казалось, машина вся вибрирует, пульсирует звуком. Талли залезла на пассажирское сиденье. Музыка играла так громко, что она сама себя не слышала.

Улыбнувшись ей, Пат ударил по газам, и они с космической скоростью рванули вперед по тихой проселочной дороге.

Вскоре Пат свернул на грунтовку, и Талли поняла, что они на месте. Посреди огромного поля несколько десятков машин с горящими фарами образовали широкий круг. Кто-то оставил включенным радио: Bachman-Turner Overdrive орали из динамиков, что «заняты делами» [16] . Пат припарковался неподалеку, у небольшой рощицы за оградой.

Везде тусовались старшеклассники – вокруг костра, вокруг огромных бочонков с пивом, оставленных прямо на траве. Земля была усыпана пластиковыми стаканчиками. Чуть поодаль, возле амбара, какие-то парни играли в тач [17] . Стоял конец мая, то есть до лета еще жить и жить, и почти все были в куртках. Талли пожалела, что не оделась потеплее.