Тайны затерянных звезд. Том 3. Страница 9

– Держи карман шире! – невесело усмехнулась Кори. – Ни хрена не поможет!

– Почему? Гарм же говорил, что дело в том, что они должны увидеть человека.

– «Увидеть» это общее понятие. На самом деле, учёные проверяли твою теорию и пришли к выводу, что лицо человека кометику не важно. Он, даже не видя лица, способен узнавать «своего» человека и привязаться к нему способен тоже не видя лица.

– Тогда как? По запаху? – я развёл руками. – Может, нас спасут скафандры?

– Тоже нет. Или, вернее, тоже да, – Кори вздохнула. – Кар, пойми, звери ещё малоизученные, о них почти ничего не известно. И как происходит их импринтинг тоже неизвестно, но как бы учёные ни пытались его остановить, ничего не помогало. Возникла даже такая теория, что на самом деле кометики вроде телепатов, и настраиваются на мозговые волны конкретного человека, а все остальные органы чувств играют лишь вспомогательную роль. Ну, в импринтинге вспомогательную, а так, конечно, они ими пользуются на всю катушку.

– Телепаты? – я усмехнулся. – Ну охренеть теперь!

– А ты думаешь, почему они такие секретные и запрещённые, – Кори подняла бровь. – Потому что телепатия – это интересно в первую очередь кому-у-у?.. Правильно, конечно же, Администрации! Выяснить, как она работает, научиться передавать её людям, чтобы они читали чужие мысли и выявляли неблагонадёжные элементы – здорово, правда?

– Вообще ни разу, – не согласился я. – Но как это происходит, вот эта телепатия? Они что, слышат всех вокруг? Но как тогда они выбирают «своего» человека?

– Нет, вроде там всё начинается с того, что кометик тебя замечает глазами. Причём ему достаточно видеть даже просто часть тела, например, руку, чтобы он моментально настроился на твою… Э-э-э, «частоту мозговых волн», выразимся так. После этого всё – зверь твой.

– Ага… – пробормотал я, чувствуя, как у меня в голове с присущей ему лёгкой щекоткой начинает зарождаться план. – А если, например зрение перекрыть? На слух он способен настроиться на мозговые волны?

– Вроде как да, – кивнула Кори. – Но намного хуже, чем со зрением. На испытаниях дикий кометик, которому закрыли глаза маской, не смог выбрать из трёх человек своего, и остался не привязанным ни к кому из них.

– А как это определили? – удивился капитан.

– А легко! – Кори повернулась к нему. – У привязавшихся кометиков на голове появляется специфический узор из оранжевых овалов. Никто не знает как и почему это происходит – просто мех меняет цвет буквально за одни сутки.

– Откуда ты вообще столько о них знаешь? – капитан с подозрением посмотрел на дочь.

– Хотела себе такую зверушку, – запросто призналась Кори. – Они же такие милые!

– А почему мне не говорила?

– Да ты видел, сколько они стоят?! Как половина нашего корабля! Я прекрасно понимала, что он нам не по карману!

– А, может, Жи пошлём? – робко предложил Кайто. – К нему-то точно никто не привяжется.

– Сомневаюсь, что у него получится, – я с сомнением посмотрел на робота. – Жи, как считаешь, сможешь поймать кометика, не раздавив его при этом и вообще никак не травмировав?

– В моей базе данных отсутствуют физические параметры объекта под названием «кометик», – звякнул Жи. – Я знаю о его существовании, но не могу гарантировать целостность при взаимодействии с ним ввиду отсутствия информации о материале изготовления объекта и его прочностных характеристиках.

– Не вариант, – категорично заявил капитан. – Он действительно может их поубивать, пока будет ловить. К тому же, если они забьются в какую-нибудь щель, он просто не сможет их оттуда достать.

– Отрицательно, – возразил Жи. – Мои манипуляторы приспособлены для извлечения образцов горных пород из самых труднодоступных мест.

– Целыми, я имел в виду.

– Поправка принята.

– Так, хватит! – я пощёлкал пальцами, возвращая команду в конструктивное русло. – Мы не будем посылать Жи, успокойтесь! Тем более, что кое-какая информация у нас уже есть. Но надо больше. Они агрессивны?

– Вообще нет, – Кори покачала головой. – Ни разу ни один кометик, даже дикий, не проявил агрессии к человеку.

– Отлично, значит, поймать их будет нетрудно. Если мы пойдём охотиться на кометиков всей толпой, то они не смогут привязаться к кому-то из нас… По крайней мере, если мы придумаем, как им перекрыть зрение. Кори, они дневные или ночные животные?

– Не… знаю… – она удивлённо посмотрела на меня. – А есть разница?

– Ещё какая! Надо найти эту информацию, живо!

И мы все четверо принялись копаться в сети. Я и капитан – с личных терминалов, Кайто – со своего технического поста, а Кори вообще вывела изображение прямо на лобовик и вела поиски с комфортом.

Хотя что там «поиски», это скорее были «раскопки». Кометики защищались Администрацией не только физически, но и информационно – тоже. Информация о секретных зверьках тоже была секретной, и всё, что я находил по очередной ссылке – это только обсуждения, построенные на теориях, без каких-либо подтверждений. Ни научных статей, ни тем более дневников тех, кто держал кометика дома, не находилось.

– Нашёл! – внезапно завопил Кайто. – Да, нашёл, про зрение!

– И что там? – я подскочил к нему.

– Несмотря на то, что у кометиков огромные глаза, свойственные ночным животным, они таковыми не являются, – начал зачитывать Кайто. – Они являются дневными всеядными животными, и в темноте видят очень плохо, даже хуже, чем люди, что подтверждено множественными тестами.

– Отлично! – я хлопнул в ладоши. – То, что надо! Значит, если мы вырубим на корабле весь, вообще весь свет, и пойдём охотиться на кометиков всей толпой, очень высок риск, что они не смогут ни к кому из нас привязаться! Главное держаться всем рядом, и не расходиться ни на шаг.

– Умник! – хмыкнула Кори. – Ладно кометики, а мы как будем ориентироваться в темноте? По свету звёзд в иллюминаторах?

– А что, у вас нет приборов ночного виденья? – делано удивился я. – Что, прямо ни одного нет на целом корабле?

– Ты сейчас издеваешься так, да? – спросила Кори, даже не пытаясь замаскировать звенящие в голосе нотки злости. – Может быть, у тебя есть прибор ночного виденья?

– Прикинь, да, – я кивнул и поднял свой терминал. – Улыбочку, пожалуйста!

Терминал издал звук сработавшего затвора, я развернул его дисплеем вперёд и показал недовольно хмурящейся Кори абсолютно белый дисплей.

– И что это такое?

– Это ты, – улыбнулся я. – Ты, снятая при нормальном освещении, но в ночном режиме камеры. Вы вообще в курсе, что у вас в терминалах есть камеры?

– Ну в курсе, – Кори заёрзала в кресле. – Но ты думаешь, у нас настолько много времени, что мы постоянно изучаем возможности их камер? Мы же не блоггеры какие-нибудь!

– За себя говори, – возразил Кайто. – В смысле, я не блоггер, нет! Я знал про ночной режим, просто… Не додумался.

– Так вот, ночной режим, – я снова включил камеру на терминале. – По сути, тот же прибор ночного виденья. Инфракрасная подсветка и инфракрасная же камера. Яркость дисплеев на минимум, чтобы не светило на лица, и вперёд – на поиски кометиков. Только сперва надо свет везде вырубить.

– Только не у меня! – запротестовал Магнус. – Не хватало мне ещё в темноте тут сидеть!

– А у меня вырубайте, – великодушно разрешила Пиявка. – Хоть подремлю пока, а то чувствую, после ваших скачек в кромешной тьме, лечить мне потом сломанные конечности до самого прибытия.

– Вырубай, – капитан махнул рукой. – Магнусу оставь, так и быть.

– Спасибо, капитан, – с облегчением выдохнул здоровяк.

Кайто кивнул и пробежался пальцами по своему пульту.

Корабль тут же погрузился во тьму. Единственное, что осталось освещать кокпит – это неяркий свет дисплеев, но и он через секунду погас тоже.

– Всё выключено, – доложил Кайто. – Даже аварийное освещение.

– Отлично! – ответил капитан. – Тогда достаём терминалы и вперёд. У нас на повестке дня два десятка беглецов.

Жи остался караульным на мостике на случай, если что-то случится. В идеале, конечно, это должна была быть Кори, но нам сейчас требовалось как можно больше людей для того, чтобы снизить шансы импринтинга.