Гений Медицины. Том 5 (СИ). Страница 2

— Ты что, с моим телефоном и там бегал? — поразился я. — Это же неудобно!

— Да в темноте меня всё равно не видно, — махнул он лапкой. — Но классно же записалось? Пригодится?

— Лишним точно не будет, — улыбнулся я. — Хоть я вряд ли кто поверит, что видео снимал крыс.

Выглядит так, словно я заранее поставил на асфальт свой телефон, чтобы он снимал происходящее, и только после этого нападавший стал мне угрожать. Ну и бред.

— Кстати, по поводу ритуала, — решил перевести тему Клочок. — Я ошибся. Самый благоприятный день будет в ночь с тридцать первого октября на первое ноября. В ночь Хэллоуина.

— А это что? — первый раз слышал подобное название.

— Лемурия, хозяин, только на современный лад, — объяснил крыс. — Праздник мёртвых.

Клочок говорит о празднике в Древнем Риме, который всегда отмечался девятого, одиннадцатого и тринадцатого мая. Это был праздник мёртвых. В эти дни души умерших абсолютно всех без исключения приходили к нам в мир.

Некроманты устраивали огромный ритуал, во время которого налаживали связь каждой души с родственниками. И можно было пообщаться с давно погибшими.

Ночами же наоборот. Было принято оберегаться от злых духов. Главы семейств зажигали глиняные фонари, и обходили босиком свои дома в полночь, чтобы отогнать нечисть. А затем мыли руки в родниковой воде, клали в рот чёрные бобы, и перебрасывали их через плечо.

— Не знал, что в современном мире это празднуют, — подметил я. — Насколько уже успел узнать, и некромантов осталось очень мало. А их магия считается запрещённой.

— Да, ритуалов никто уже не устраивает, — кивнул Клочок. — Это вообще считается неэтичным — беспокоить умерших предков. Но сам праздник есть. Это больше уже просто как вечеринки, с переодеваниями в костюмы и прочим.

Что ж, я мог понять, почему именно эта ночь лучше подходит для ритуала. Душа Клочка проще найдёт путь до нового тела, обстановка будет подходящая.

— Времени у нас тогда почти три недели, — заметил я. — Точно успеем подготовиться.

— Не всё так просто, — потупил он взгляд.

Так, что-то у него уже явно пошло не по плану.

— Выкладывай, — вздохнул я.

— Самый подходящий маг, с нужной магией животных и высоким уровнем владения находится в Москве, — признался крыс. — И нам надо к нему съездить, чтобы поговорить… И узнать, сможет ли он провести ритуал.

Так, ну радует, что Клочок нашёл мага из Москвы, а не из Тобольской Губернии.

Правда, ещё не факт, что этого мага одобрю я, или что он согласится. Но у крыса такие большие надежды на всё это. Так что попытаться стоит.

— Значит, организуем поездку в Москву, — кивнул я. — На этих выходных не выйдет, у меня приём у барона Кантемирова. Поедем на следующих.

Заодно посмотрю этот город. Больше года живу в современном мире, и не видел ещё нечего кроме Санкт-Петербурга и его пригорода. А я уверен, посмотреть и в других городах есть на что!

— Хозяин, ты лучший! — пискнул крыс. — Спасибо тебе!

Мы поужинали и отправились спать. Сил после такого длинного дня почти не осталось.

Алла Борисовна снова встречалась с Кириллом в мотеле. Хоть её муж последние дни и был чем-то безумно занят, вообще не обращал на неё внимания, обсуждать его предстоящее убийство дома она не решалась.

— Ну что? — нетерпеливо спросила Филимонова. — Нашёл?

— Это было непросто, — кивнул Кирилл. — Но вот, держи.

Он поставил на журнальный столик их номера небольшую склянку с ядом.

— Цикутоксин, усиленный магическими свойствами, — прошептала Филимонова. — Смертельная доза всего пятьдесят миллиграммов. Вызывает судороги, паралич дыхательной мускулатуры. Особенность его в том, что действует он через десять минут, а не десять часов, как этот же яд без усиления.

— Со стороны это будет выглядеть, как приступ? — спросил Кирилл.

— Похоже на инсульт, — кивнула она. — Боткин ничего не успеет понять. Благодаря магическому воздействию на этот яд его невозможно определить лекарской магией. Боткин увидит, что у моего муженька спазмированы дыхательные мышцы, но причину не определит.

Она уже окончательно отбросила все сомнения по поводу предстоящего убийства мужа. И дело было не только в его деньгах или в Кирилле.

Недавно Алла Борисовна выяснила, что у её мужа есть любовница. Случайно прочитала их переписку в телефоне.

Мало того, эта любовница какая-то простолюдинка.

Он променял её, шикарную ухоженную женщину, на какую-то замухрышку Лидию! Имя-то ещё какое… простолюдинское.

Алла Борисовна убирала с расчётов, что и сама встречается с простолюдином. Кирилл, по крайней мере, по внешним параметрам выигрывал у её мужа.

Простить ему измену она не смогла. Поэтому в правильности решения отравить его была уверена как никогда.

— А на вскрытии яд обнаружат? — уточнил Кирилл.

— Да, любимый, — сладко улыбнулась Филимонова. — Более того, напуганная заплаканная вдова выкрикнет, что видела, как Боткин что-то подлил в стакан её мужу. А в его кармане найдётся пузырёк из-под яда.

— А это уже моя задача, — догадался Кирилл. — Подбросить ему пустой пузырёк.

Подлить яд в стакан Филимонова Алла Борисовна решила сама. Всё-таки только она сможет незаметно подкрасться к мужу.

— Да, любимый, — она обвилась руками вокруг его шеи. — У нас всё получится, верно?

— Конечно, — он улыбнулся той самой улыбкой, в которую она и влюбилась.

До приёма у барона Кантемирова оставалось меньше недели.

Утро вторника началось с очень бодрого и весёлого Зубова.

— Птенцы, всем доброе утро, всех рад видеть! — воскликнул он. — Настя, отлично выглядишь. Никита, и ты молодец. Какой день-то чудесный!

Ох уж эта неприкрытая радость нашего наставника в день после второго этапа конкурса.

— Итоги уже озвучили? — улыбнулся я.

— Высший балл! — ответил Зубов. — Снова высший балл! Остался только третий этап, и всё. А я уверен, с третьим этапом мы справимся не хуже, чем с первыми двумя. Верно, Шуклин?

— А что я? — испугался Павел. — Я ничего!

— За ваше вчерашнее выступление главный врач распорядился выдать вам премию, — объявил Михаил Анатольевич. — Деньги получите в бухгалтерии.

— Премию? — переспросил Шуклин. — Мне⁈

Это наверное первая премия в его жизни. Выглядит он потрясённым.

— Да, премию, — усмехнулся Зубов. — Да вы и меня вчера потрясли. Я бы и сам вам премию выдал!

— Премию… — Шуклин снова повторил это слово, уже гораздо тише. Никак не мог поверить в такое счастье.

Валеры на планёрки не было.

— А где Ковалёв? — поинтересовался Никита.

— Этого птенца в интернатуре больше не будет, — оповестил наставник. — Выяснилось, что приняли его не совсем честным путём… В общем, его обучение в этой клинике закончено. Осталось у меня всего два птенца. Но и им учиться меньше месяца осталось.

И правда, уже через несколько недель обучение закончится. И меня официально примут в отделение терапии. В том, что в конкурсе победил именно я, сомнений никаких не было. Об этом говорил и сам Зубов, и главный врач.

Быстро же прошло время в интернатуре. Насыщенно, но быстро.

— Без Валеры будет явно спокойнее, — озвучил всеобщее мнение на этот счёт Никита. — Даже мне с ним было тяжело.

В ответ он получил понимающие взгляды всех присутствующих.

Зубов раздал нам задания, и все разошлись по рабочим местам. Я как обычно задержался.

— Нас просил зайти главный врач, — заявил Михаил Анатольевич.

— Пойдёмте, — кивнул я.

Мы отправились в кабинет Николая Андреевича. За последние дни этот маршрут тоже уже успел стать привычным.

— Вам тоже выписана премия, — по дороге добавил Зубов. — И благодарственное письмо от главврача.

— Спасибо, — улыбнулся я, поскольку не ожидал такой благодарности.

Как раз пошлю эти деньги родителям, чтобы они как следует подготовились к предстоящему приёму у Кантемирова. В этот раз выход в свет должен пройти куда лучше, чем бал-маскарад у Филимонова.