Черный ратник (СИ). Страница 43

Я вздохнул и взглянул на огромные шкафы. Их здесь было слишком много, чтобы справиться за ночь. А у меня и ночи-то не было.

Я достал из-под одежды цепочку с осколком алтаря. Он всё ещё был прохладным. Я вытянул его перед собой. Не зря же он проснулся, когда я пробирался в архив.

— Не подведи, — прошептал я.

Сначала ничего не произошло. Затем, спустя несколько долгих минут, я почувствовал лёгкую вибрацию. Дрожь прошла по моим пальцам, а осколок стал холодеть. Я повернул руку в сторону — ничего не изменилось. Я сделал несколько шагов вперёд, и холод чуть не обжёг кожу, а дрожь стала чуть сильнее. Я последовал за этим странным компасом. Вибрация усиливалась, когда я шёл по узкому проходу между шкафами в сторону северной стены, и ослабевала, если я сворачивал.

Вот только вместо того чтобы привести меня к информации о магах или забытых родах, я вышел к шкафам с табличкой «Испытания. Доступ: Медведь».

Я поднёс осколок к шкафу и нашёл свиток, у которого он не просто вибрировал, а, казалось, был готов взорваться. Я сунул цепочку с осколком в карман и достал свиток с полки.

Он был перевязан кожаными нитями, а по краям явственно виднелся оттиск медведя.

Я раскрыл свиток и пробежался по содержимому глазами, жадно впитывая детали.

Вот только большая часть вещей внутри была закрашена чёрным, как будто кто-то не желал, чтобы эта информация была доступна даже тем, кто имел к ней доступ.

Всё, что я прочитал, были отрывки: «Уральские горы», «Боевая задача», «Чёрный ручей», «Кошмары».

Я свернул свиток, сунул его на место. Если это и вправду была задача на третье испытание, то она звучала невыполнимой. Кошмары у Чёрного Ручья справились не просто с рядовыми ратниками, а с Волками и Медведями. Что могли сделать пусть многочисленные, но Подмастерья? И почему осколок рода вообще привёл меня именно сюда?

Я достал осколок из кармана, но камень больше не источал никакой энергии. Он как-будто потух, выполнив свою цель.

— Чёрт возьми…

Из хороших новостей, я, похоже, выполнил поручение Олафа. Желание покопаться в свитках и бумагах в этом шкафу было огромным, но на карте, на которую я постоянно поглядывал, загорелось сразу несколько светлых точек. Они медленно, но верно приближались к этому залу.

Я метнулся к двери и быстро выскользнул наружу, не забыв захватить ремень. Дверь за моей спиной щёлкнула и закрылась, руны вспыхнули с новой силой.

Я спрятался в тени статуи и увидел двух архивариусов в робах. Они тащили ящики со свитками и бумагами. Я подождал, пока они зайдут в зал, а затем скользнул вдоль стены.

Я не стал возвращаться тем же путём. Судя по карте, быстрее было подняться на крышу башни.

Осторожно, вслушиваясь в тишину и сливаясь с тенью, я принялся подниматься по узкой лестнице вверх. Через два пролёта, не встретив никого, я выскользнул на крышу. На горизонте уже медленно выглядывали первые оранжевые лучи солнца, а вдалеке слышалось пение птиц. Темнота ночи сменялась на глубокие серые тона.

Нужно было уходить. Я бросил быстрый взгляд по сторонам и нашёл глазами кузницу. Рассчитывать на крюк, верёвку или что-то ещё из инструментов не приходилось. Слишком высоко.

До кузни было далековато, но прыгать на стену без прикрытия ночи означало быть обнаруженным.

Я отступил на несколько шагов. Теперь не было ни ледяного ожога осколка, ни каких-то других отвлечений. Чёрная аура сгустилась в ногах, превратив мышцы в стальные пружины. Один шаг, второй, третий.

На этот раз Тёмный шаг не подвёл. Я пролетел над пропастью как птица и грузно приземлился на скользкую черепицу кузницы.

— Твою мать, — тихо выругался я.

Я скатился по крыше и, едва успев погасить скорость, с глухим стуком свалился на землю.

Кости, ещё не успевшие отойти от удара о камень, вновь вспыхнули волной боли. Несмотря на неё, я поднялся на ноги и отряхнулся.

Похоже, что сегодня к лекарям мне идти придётся до тренировки с Олафом…

Я выдохнул и, слегка прихрамывая, зашагал вдоль стены кузницы. Когда я свернул за угол, то увидел, что внутри уже раздувал горн мастер Кузьма.

— Весёлая ночка? — пробурчал низкорослый широкоплечий мужик, не оборачиваясь.

— Вроде того, — ответил я и зашагал в сторону казарм.

Я добрался к ним, когда солнце уже смелее выглянуло из-за горизонта. Да, светало, но у меня ещё был примерно час сна. Громова в комнате не оказалось. Я без сил рухнул на кровать, даже не раздеваясь, накрылся простынёй и прикрыл глаза.

В следующий же миг я услышал, как казарма приходит в движение. Снаружи раздались удары колоколов, а вслед за ними покой нарушили тяжёлые шаги и громкие голоса инструкторов.

— Подъём! Подъём!

Дверь в мою комнату распахнулась. На пороге стоял Савелий. Он скользнул взглядом по пустой кровати Громова.

— Подъём, — сурово произнёс он. — Вас ждёт второе испытание.

Глава 18

Я рывком поднялся на кровать и сел. Всё тело было налито свинцовой тяжестью, глаза закрывались сами собой, а прямо в висках пульсировала боль.

Я быстро взглянул на левую руку. Пальцы были стёрты в кровь о верёвку и камень, а на костяшках красовались сине-багровые кровоподтёки. Рука опухла. Пришлось ковылять к умывальнику. Холодная вода обожгла лицо, заставив меня вздрогнуть. Я вытерся и достал из своих нехитрых запасов узкий бинт. Перевязку пришлось делать правой рукой, сжимая конец ткани зубами. Получилось туго, но пальцы, скованные тканью, хоть не так сильно ныли при движении.

Громов всё ещё не появился после нашего ночного приключения. Либо он поднялся раньше, либо прятался где-то, стараясь избежать внимания.

Я застегнул нагрудник и холодный металл болью отозвался в ушибленных мыщцах. Я поморщился, проверил клинок и вышел из комнаты.

В коридоре слышались приглушённые голоса, ругань и суета. Я прошёл сквозь этот гул и мельком увидел собственное отражение в стекле — бледное, осунувшееся лицо с тёмными кругами под глазами. Добавить пустоты и холода в глаза и буду почти как Савелий.

Плац встретил меня прохладным ветром, который забирался под одежду и заставил поёжиться. Здесь уже формировался строй из подмастерьев. Их было заметно меньше, чем в день первого испытания. Кто-то, как Соловьёв, наверняка был в лазарете, а вот другие отсеялись, и их нашивки превратились в пыль.

Я занял место в строю, втиснувшись с краю между двумя другими подмастерьями. Один нервно переминался с ноги на ногу, а другой стоял с ссутуленными плечами, опустив голову.

Никто не разговаривал. Тишина в строю была напряжённой.

Перед нами стояло десятка два-три инструкторов — Вороны и Волки. Они выглядели расслабленными, почти небрежными, но вот опытные, внимательные глаза скользили по строю.

В этот раз здесь не было Борислава. Вместо него я увидел фигуры административных служащих цитадели. И одного из них я сразу узнал. Евграф стоял чуть позади, его руки были сцеплены за спиной, а холодный взгляд был скрыт за стёклами круглых очков с деревянной оправой.

Когда все собрались, раздался голос Савелия.

— Подмастерья, первое испытание отсеяло слабых. Оно показало, кто из вас готов сражаться за орден.

Он сделал небольшую паузу.

— Но сила без головы обречена на провал. Ордену не нужны головорезы. Ордену нужны бойцы и ратники, способные мыслить и решать задачи нестандартно.

Он медленно зашагал вдоль строя, его взгляд скользнул по подмастерьям, не задерживаясь ни на ком конкретном.

— Поэтому второе испытание — это испытание мудрости. Вам предстоит столкнуться не с дикими зверями или бандитами, а с проблемами, которые не решить одним лишь мечом. Срок на выполнение неделя.

По строю пробежал сдержанный гул. После трёх дней на первое испытание неделя звучала как вечность. Но я не особенно обольщался — чем дольше срок, тем обычно сложнее задача.

— Командиры отрядов в этот раз будут назначены, — продолжил Савелий, и в его голосе прозвучали стальные нотки. — Право вести за собой имеет только сильный.