Эмиссар. Часть 2 (СИ). Страница 25

Правда, посыл, что я считываю, не сильно отличается от произнесенного. Мысль как раз подразумевает именно те слова, которые старик уже произнёс.

Есть у меня лёгкое подозрение, что подобным же образом можно оформить и другие магические внушения. На неодарённых может действовать совершенно сокрушительно — по крайней мере, внушить ужас подобным способом большой массе людей, у этого мага получилось бы лучше, чем у меня с помощью глифов. Вот приказать умереть, наверное, вряд ли. Тут глифы, как проводники воли лучше работают. Более точно. Но то, что попроще… Да еще и на много человек… Хм.

Интересная техника — ни разу про такую не слышал и не чувствовал на себе.

Старикан, сказав свою короткую речь, разворачивается и уходит к специальному креслу во главе площади. Фактически, если бы он был судьёй, то место было бы именно здесь.

На некоторое время возникает пауза, которую заполняет сначала более молодой, по внешнему виду, начальник отряда.

Парень много и интенсивно рассказывает какими-то лозунгами, я плохо воспринимаю слова на слух. Очевидно, что этот товарищ — представитель группы «до последней капли крови бьёмся с османами, бьёмся с кем угодно, чтобы родина была свободной». Достойная позиция, тем более что он её воплощает сам в жизни. Так что имеет право разговаривать.

Вот только в сигнатурах тех, кто его слушает, особенно у владельцев крупных отрядов, всё-таки больше скепсиса и цинизма. Они слушают парня, но ощущения — от скептической усмешки до лёгкого одобрения, но всё равно с общим мнением: «Парень, ты не понимаешь, как это всё работает».

И так собственно по кругу начинается представление отрядов. Видимо, основной идеей как раз является выработка какой-то общей идеи всеми отрядами.

За что они борются, что хотят получить — вот ради этого, собственно, этот сход, похоже, и был затеян. Народ даже рассаживается именно так — от более молодых представителей отрядов к наиболее представительным, почти пожилым уже, но всё ещё крепким дядькам. Места, очевидно, меняются по мере силы отряда — то есть какие-то ещё внутренние критерии. Но поскольку я в партизанское движение никак не вхожу, мне эти критерии никто озвучивать даже и не собирался.

Маги стараются ничего не делать, но при этом очень осторожно осматривают друг друга. Видимо, всё-таки основная задача этих магов состоит именно в проклятиях или в каких-то тонких воздействиях, как мне кажется. Иначе бы маги так друг за другом не следили.

Хотя кто знает? Есть у меня лёгкое ощущение того, что я узнаю об их магии несколько ближе, чем мне бы хотелось. Потому что, как бы сильно ни радовались люди на площади, всё равно чувствую в поле сильное напряжение. Словно бы уже кто-то натянул тетиву, и даже не одну. И только и ждёт, когда можно отпустить руку. Поле словно дрожит.

Воеводы выступают, и особенно удачные выступления слушатели на площади чаще всего встречают криками и овациями, а неудачные — общим гулом.

Вот как раз наш знакомец Йован — один из трёх воевод, с которыми я разговаривал, последний, который откровенно не хотел участвовать в договорах с российским императором, умудряется разделить площадь на две почти равные части. Одна радуется его словам, встречает их одобрительными криками, а другая, наоборот, их не приемлет и громко гудит. Удивительный талант, конечно, у человека.

Два других моих знакомца — Стефан и Милош, с которыми я тоже успел поговорить, все же выступают за союз с Российской империей. Разве что Стефан — за осторожный.

На площади много людей, которые вроде бы даже соглашаются. Но большей частью всё-таки народ высказывает идею: да, вроде бы неплохо, но давайте мы всё-таки постоим, посмотрим, а потом — кто будет послабее, по тому и ударим. Такая политика, прямо скажем, мне не нравится.

Первый круг разговоров завершается довольно быстро. Не так много народу хотело выступить, но десять руководителей отрядов — минуты по три на человека все же занимают. Собственно, именно сейчас звучат первоначальные позиции.

Крепкий старикан объявляет перерыв, и все, несмотря на то, что остаются на местах, занимаются общими переговорами, чтобы все заинтересованные люди, очевидно, получают представление о позиции каждого из руководителей отрядов.

Но я смотрю на этот процесс вглубь, на сигнатуры. В отличие от всех собравшихся на площади, сигнатуры Йована и его, того самого неприятного мага, не просто находятся в переговорах. Они вдвоём еще чего-то ожидают, причём активно ожидают.

Маг ещё и амулеты перебирает, причём на секунду я вижу тёмную тень за плечами этого мага, которая то появляется, то пропадает. Если бы я был в своём мире, я был бы уверен, что этот товарищ одержим и очень-очень опасен. Но, возможно, здесь я чего-то не понимаю, потому что и тени здесь другие, и, похоже, принцип диалога с пси-полем тоже у местных другой. Так что, может быть, это вариант шаманизма? То есть эта тень что-нибудь типа призванного духа, с которым заключён контракт, или ещё что-то такое. Тем более что за эту идею говорит тот факт, что маг не бросается ни на кого, не старается убить как можно больше людей, совершенно неагрессивен, и кроме злобных взглядов, ему по большому счёту инкриминировать и нечего.

Спокойно сижу и смотрю.

— Кого будем поддерживать, Максим? — обращается ко мне Кощей.

— Понятия не имею, — говорю. — Я бы, конечно, за Милоша, который больше за союз с Российской империей. Но видите, что происходит? — киваю на площадь. — Его не так много народа поддерживает.

Как раз сейчас Милош излагает плюсы союза с Российской империей. Вот только окружающие бойцы на площади не особенно поддерживают идею. Не то чтобы относятся отрицательно. Но и не радуются ей.

— Да, это понятно. Они всегда такими были и всегда будут себе на уме.Это очевидно, но какая цель? — соглашается Кощей.

— Цель — нужно, чтобы выступили все отряды, одновременно атаковали, может отбили пару городков. Собственно, мы за этим сюда и приехали, — спокойно рассуждаю на эту тему. — Просто потому, что, видите, народ не всегда готов вообще с турками воевать. Похоже, у них верх войны — это какой-нибудь склад подломить, или мост подорвать. Да и все.

Хорошо, что рядом с нами не сидит никого из жителей Балкан.

Да и, похоже, самые отмороженные бойцы — это вот как раз у этого товарища. Они-то точно выступят тогда, когда будет удобно, просто за обещание помочь. А вот с остальными, эта идея не очень работает, — покачиваю головой.

— Да, всё так. Но все равно, не вешай нос, скорее всего, у нас всё получится, — потирает руки Коштев. — Чую я, что будет что-то интересное.

Смотрю на дядю Вилли и понимаю, что его сигнатура словно резонирует с пси-полем в этот момент. Похоже, он тоже чувствует нервозность. Только для него это скорее как приглашение на интересное времяпрепровождение, а вовсе не предчувствие опасности.

— Виталий, — зову мага.

— Да, Максим?

— Будьте готовы поставить хотя бы тонкие стены, но мгновенно. Нужны техники защиты — пусть не очень хорошей, но мгновенной. У вас есть что-нибудь?

— Да, конечно, могу как раз стены и поставить. Что-то вроде гуляй-города получится. То есть они не сильно прочные, но…

— Какой диаметр? — уточняю.

— Человек на тридцать-сорок хватит вместиться, причём, довольно свободно.

— Хорошо, держите стены в уме. У меня есть подозрение, что нам они пригодятся. Сколько это шагов в поперечнике?

— Около двадцати, никогда не замерял… — спокойно говорит Виталий.

— То есть чуть меньше двадцати метров. Правильно? — маг кивает. — Идеально, — говорю. — Если что-то случится, постарайтесь их ставить так, чтобы отделить наших бойцов и иметь возможность пускать тех, кто нам нужен. Алекс, — обращаюсь к магу воздуха. — Держите наготове что-нибудь площадное. Нам вряд ли удастся масштабное нелетальное. Если есть что-нибудь со звуками, было бы вообще идеально.

— Почему? — тут же отзывается маг.

— Потому что у этих товарищей, — киваю на магов на площади, — магия, кажется, сильно завязана на звуке их волшебных дудок, что ли, — пожимаю плечами. — Я не очень разбираю, что у них в руках.