Величие империи (СИ). Страница 7

Иван Тарасович не афиширует свои интриги, но мне же докладывают. Тут же очень важно, чтобы мужик был устойчив во время плотских утех. Удовлетворить Елизавету не так-то просто. С меня и то сходило семь потов, пока я понимал, что Лиза довольна.

А прихода Ивана Тарасовича ждут и надеются даже элитные эскортницы в ресторанах, готовые отдаваться ему и без оплаты, лишь бы получить настоящего мужчину.

И я уже представил Елизавете Ивана Тарасовича. И он счёл, что дочь Петра Великого — баба что надо. Вот и пусть. Я не увидел в Подобайлове червоточины. Уверен, что мы с ним, как с фаворитом Елизаветы, всегда найдём общий язык.

Правда, есть риск, что уже скоро я могу стать подчинённым этого человека. Но всё же очень рассчитываю на то, что я получу свои плюшки, поднимусь в чинах. Подобайлов теперь сможет отправляться в собственное плавание, пускай бы и он формировал свою дивизию, так как отлично знает, что именно я хочу создать. Возможно, уже появится и вторая дивизия в России. Правда, если по чести говорить, то и первая как-то не очень. Не сформирована.

Скоро я оставил Бирона и отправился заново нарезать круги. Теперь решил уже выйти в сад. И на меня напала грусть. Во всей этой истории мне больше всего жалко Авдотью, если не учитывать скорбь по потере деда.

Вот, ей богу, если бы была бы такая возможность, сделал бы её министром. Конечно, перед этим немного бы подучил, но смекалки и того искромётного ума, которым обладала эта девушка, хватило бы на плодотворную работу на любой должности.

— Искандер-бей! — кричали мне вслед, но я не оборачивался.

Явно же не мне, какой я Искандер? Ну да, так меня зовут в южных степях. Но здесь? Алкалин пока гость в моем доме, ждет пока я его приглашу во дворец и представлю престолоблюстительнице. Между тем, немолодой мужчина, на котором европейское платье висело как на корове второе седло, обращался именно ко мне.

— Прошу простить, не имею чести быть представленным, — мужчина подошёл ко мне и почти на чистом русском языке обратился. — Меня зовут Девлет. И я распорядитель вашего погибшего деда.

Я зажмурил глаза. Вот ещё одна боль, которую я в себе давлю. Дед… И ведь не сказать, что я испытывал к нему какие-то особые родственные чувства. Но вот гляди-ка… Не стало человека, и мне больно. Особенно больно из-за того, что этого человека не стало из-за меня.

Андрей Иванович Ушаков уже в Петропавловской крепости. Там произошла смена власти, и коменданта крепости я пока попросил удалиться, а все ключевые позиции в ней заняли мои люди. Он ответит за деда. Я еще узнаю, как произошло, что Исмаил-бей умер в комнате во время разговора, или даже допроса с пристрастием.

Но я пока приказал Ушакова не трогать, а лишь посадить в ту самую тёмную без окон камеру, в которой сидел и я. Нечего ему за казённый счёт питаться; два-три дня посидит без какого-либо общения и только лишь с чёрствым хлебом.

Может, я даже и не стал бы подобным образом издеваться над поверженным врагом. Всё-таки это не совсем по чести. Однако, если уж Ушаков решил меня шантажировать дедом и, по сути, это он убил Исмаил-бея, то я считаю себя вправе издеваться над ним так, как пожелаю.

— Да, мне нужна будет ваша помощь… И я еще не пришёл к решению. Думал всё же хоронить деда здесь и по мусульманским традициям. В Петербурге даже можно найти муллу. Но хотелось бы сделать всё так, как на то завещал бы мой дед, — сказал я после некоторой паузы Девлету.

— Так вот я насчёт завещания и хотел с вами поговорить. Не находите, что здесь сильно холодно, — сказал татарин.

Удивительно, как его вообще пропустили на территорию парковой зоны Зимнего дворца. Впрочем, он, вероятно, и вовсе прибыл первоначально с дедом и до этого момента не решался ко мне подойти. Всё-таки я либо прохаживался и здоровался, общался с различными представителями русской элиты, либо меня не было на глазах, так как работал в одной из комнат Зимнего дворца.

Мы уже подготовили порядка шестнадцати различных законопроектов, которые жизненно необходимо принимать уже сейчас. И вот пусть ещё три–четыре часа Елизавета Петровна поторгует своим очаровательным личиком, и пора бы созывать первое заседание Государственного совета.

А на утро пора бы отбывать в сторону границы со Швецией. К этому времени должны уже прийти сведения, что и как происходит на границе. Однако уланский полк, драгунский полк, часть гвардии, включая и тех, которые были разоружены, уже выдвинулись к границе под командованием своих полковников и подполковника Саватеева.

Задача у этих ребят простая и одновременно крайне сложная: им следует максимально задержать передвижение шведских войск. Следует организовывать нападения, откатывать, совершать диверсии. Всячески замедлять шведов, раздергивать их.

Скоро мы сидели в одной из комнат Зимнего дворца, которая служила для меня временным кабинетом. Татарин смотрел на меня, наверное, как может отец смотреть на своего сына.

— Похож… Истинная кровь своего деда, — сказал Девлет.

Было видно, что он очень сильно переживает по поводу смерти своего господина, или, скорее всего, друга.

— Сударь, я прошу простить меня, но, действительно, крайне мало времени. И я хотел бы попросить вас описать то содействие, что вы окажете при погребении моего деда. А также поведайте мне, какие у вас есть ко мне вопросы, — деловым тоном сказал я.

— Вам надлежит ввести в высший свет Российской империи двух внуков Исмаил-бея. Также вы назначаетесь распорядителем судьбы трёх внучек Исмаил-бея. И на всё это вам будет назначено две трети всех его земель и имущества. Другая часть перейдёт к оставшемуся сыну вашего деда, вашему дяде, — кратко и сжато описал завещание Девлет.

Ещё одна проблема на мою голову. Отказаться от такого наследства я не могу, но и принять его будет не так-то легко. Дед, видимо, что-то чувствовал, рассмотрел во мне того, кто обязательно будет действовать в соответствии с его завещанием, кто не нарушит своё слово.

И это же открывает для меня некоторые перспективы… А что, если бы я стал наместником в Крыму? Нет, не сейчас, а когда порешаю все дела, родственные связи у меня соответствующие. Вопрос стоит лишь в религии… Нужно думать.

Вот только не сейчас. Сейчас мне нужно направить все силы на купирование проблемы со Швецией. А еще грузом висит вопрос с девушкой Гильназ, возлюбленной убитого моего брата. Жаль, сто разорваться на части, или клонироваться нельзя. Я катастрофически не успеваю.

Из 2024-го в 1916-й. Со съемочной площадки исторического фильма — аккурат во времена экранизации.

Представитель артистической гламурной тусовки в аристократическом дореволюционном салоне. Каким окажется на вкус и цвет хруст французской булки?

https://author.today/work/450563

Глава 4

Когда забывают войну, начинается новая, память — главный враг войны.

Аристотель

Выборг

22 сентября 1735 года.

Карл Эмиль Левенгаупт стоял у крепостных стен крепости Выборг. Стоял и скрежетал зубами. Никак не должно было случиться то, что произошло. Не мог гарнизон крепости выдержать первый, но решительный штурм. Да и не крепость это вовсе, а сплошная стройка будущей твердыни, но не настоящей.

Русский гарнизон, состоявший всего-то из шести сотен солдат и офицеров, выдержал первый штурм. И потери шведов составили более двухсот человек.

Ландмаршал Левенгаупт, ставший таковым только лишь два месяца назад, при разработке плана нападения на Россию рассчитывал, что плохо укреплённая, в данный момент перестраиваема, крепость Выборг окажется взята сходу. Но этого не случилось.

— Не самое удачное начало войны, — даже не скрывая своей радости, воскликнул фельдмаршал Тессин, наблюдавший за промелькнувшей растерянностью Левенгаупта.

Нет Карл Густав Тессин не злорадствовал из-за смертей своих соотечественников. Он хотел увидеть некомпетентность своего главного политического оппонента. Ну а кто хочет увидеть, тот непременно это сделает.