Это кто переродился? Книга 4 (СИ). Страница 25

— Нет! Лаврентий, ты спятил⁈ Я же твой брат, ты не можешь…

— Не брат ты мне. Ты просто выродок, предатель и трус.

— Да пошел ты! Со своей Кировой, со своей Дарьей и ее грязным Королевством! Вы даром теряете время на борьбу с Древней магией, а она — слышишь Лаврентий⁈ Именно она нас спасет от Изнанки, а ты…

Лаврентий снова ударил его — наотмашь — но тот не заткнулся:

— … Ты тащишь нашу страну в ад. Кто спрятал самые важные книги в спецсхроны, где их только жрут крысы⁈ Кто запечатал Башню? Кто запугал старых магов? Вы! Вы! ВЫ! Ты и твоя грязная магисторша Кирова! Передай ей, что я ее в гробу вида…

И тут Инквизитор просто озверел. Он вколачивал в него кулаки до тех, пор, пока табуретку с Вергилием не вырвало с мясом и брат не рухнул на бетонный пол. Но даже так он не переставал болтать:

— … Ваша проклятая организация только уничтожает тех, кто способен спасти всех… А ты, Лаврентий… Ты…

Инквизитор встал над ним грозной скалой. Схватил предателя за шкирку и вскинул кулак. Он загорелся голубым огнем.

— … Куда хуже Изнанки… Стократно. Хуже даже Его, ибо Он был хоть и монстр, но благородный, а ты… — и Вергилий улыбнулся остатками своих зубов. — Ты даже свою женщину не смог вытащить из Орды… Трус. Только и способен бить безоруж…

Ударом его голова взорвались брызгами мозгов и костей. Пальцы Инквизитора разжались, и тело брата рухнуло на окровавленный пол.

Лаврентий дышал долго. Потом плюнул на труп и вернулся за стол. Все его бумажки были забрызганы красным. Он со стоном рухнул на стул.

Закурил. Поднял глаза.

Перед ним сидела женщина со связанными руками. На ней тоже не было живого места, по щекам бежали дорожки от слез. Единственный глаз смотрел на Лаврентия с вызовом.

— Давай Лаврентий… — шептала Доминика разбитыми губами. — Давай… Ради нас… Ради Королевства… Короны и меня… Сделай это… Ты монстр, Лаврентий… Стань хуже. Стань ИМ!

Выдохнув струю дыма, Инквизитор потянулся к краю стола. Там лежал молоток с помятым бойком. С ним он медленно подошел к Кировой. Взяв ее за волосы, откинул голову назад.

— Ты действительно этого хочешь?..

Она улыбнулась и, поцеловав бывшего Магистра в дрожащие губы, Инквизитор поднял молоток над ее головой. Она закричала:

— Да! Да, да! Убей меня! Только так можно спасти всех, кого любишь! Убив их всех! Всех! ВСЕХ! ВСЕ-Е-Е-Е…

БУМ! БУМ! БУМ!

— Он там? Черт… — зазвучали голоса за дверью. — На кой хрен он там заперся? Лаврентий Иоаннович? Вы там⁈

Лаврентий не ответил. Просто не мог. Его словно цепью сковало. Зуб на зуб не попадал. Перед глазами было все красное.

— Зачем он там сидит? Ключ есть?

— Какой еще ключ? Сам знаешь, снаружи ее не откроешь, заразу…

— А может, монтировкой?

— Ты с ума сошел⁈ Мне потом Кирова голову открутит! Стучи уж!

Бум-бум-бум! — долбились снаружи, и Лаврентий, схватив себя за голову, поднялся с пола. Потянулся к ручке двери, открыл и в глаза ударил луч яркого света.

В коридоре стояли двое его сотрудников.

— Эмм… Лаврентий Иоаннович? — удивился один из них, когда Инквизитор, тяжело дыша, выбрался в коридор. — Зачем вы сидели в страх-комнате? Она же для подследственных…

Но один его взгляд заставил его отпрянуть. Второй тоже поежился, но остался стоять навытяжку.

— Неважно, — буркнул он. — Достали Вергилия?

Оба закивали.

— Сидит в допросной. Но зачем он вам? Сам же сознался еще неделю назад, что играл в бирюльки с Изнанкой. Теперь только приговор и остался. А там…

— А там поглядим. Веди. Обухов тоже здесь?

Они кивнули.

— Его тоже? В допросную?

Инквизитор ухмыльнулся.

— Его да. И еще подготовьте машину. Мы ненадолго — в лес и обратно.

'Дорогой Д.

Прости, что пишу так поздно, но дел было так много, что руки дошли только сейчас. Нам с Людмилой и остальными очень хотелось написать письмо по более приятному поводу, но скажу как есть:

Я в Изнанке, и нет, не похищена, не попала сюда по глупости (хотя это вопрос спорный) и не сбежала сюда, чтобы отдохнуть от государственных дел (хотя этот вопрос еще более спорный). Твои Крысы отдавали все награбленное Василию, и он правит на Той Стороне, как король, коим он всегда и мечтал быть.

Однако, судя по всему ему нужно больше. Намного больше. Сначала Марьяна, а затем и трон Королевства, о котором он мечтал всю свою жизнь. Я, как могла, пыталась научить его сдержанности, мудрости и терпению, однако в своей жажде власти, силы и могущества он дошел до крайней степени… И нам с Аристархом еще десять лет назад пришлось остановить его, ибо такого Короля, как он, наше бедное Королевство точно не заслуживает. Увы, как оказалось, мы потерпели поражение.

Теперь я хочу довести дело до конца. И доведу, будь уверен.

Если ты из кожи вон лезешь, чтобы отыскать меня, то не трать времени понапрасну. Я уже большая девочка и могу о себе позаботиться. Лучше позаботься о Марьяне — сейчас ей, как никогда, нужна помощь и крепкое плечо, ибо дворец это банка с пауками, как, наверное, ты уже понял.

Аристократы будут за вас только в одном случае — если будут уверены, что вы отражаете ИХ интересы. Среди них есть верные слуги государства, но, поверь, далеко не те, которые бьют себя в грудь. Хамелеонов среди них масса, и особенно это касается князей Державиных. Их бойся больше всех — они влиятельны, ревнивы и очень не любят проигрывать. Верховенские будут с теми, кто сильнее, а Волгины только и мечтают, чтобы быть как можно ближе к трону. Или с тем, кто способен этот трон занять.

В ком можешь не сомневаться, так это в Доминике. Да, у нее не слишком светлая репутация, но она еще ни разу не подводила меня. Можешь доверить ей любую тайну. Ну, или почти любую…

С ответом можешь не заморачиваться. Все равно посыльному, который подкинул тебе письмо, было поручено сразу же возвращаться.

Можешь осуждать меня сколько влезет. Люблю,

твоя Дарья.

И вдохнув ее запах, коим пропиталась бумага, я перечитал письмо еще раз. Весточку нашли вчера в «Котле» и сразу переправили мне вместе с Иваном.

— Танцуй, Ивашка, танцуй! Тебе письмо от Дарьи! — хихикал он, летая под потолком, с конвертом, привязанном к его тушке. — Танцуй! А то не отдам!

Схватить его я не мог, так что… Хорошо, мы с Артуром и Марьяной тренировались в саду, и никто посторонний не видел моего позора.

В «Котле» так и не поняли, кто принес письмо, но наверняка кто-то из ящерок, вернувшийся через портал и, скорее всего, прыгнувший туда снова. Мне очень хотелось последовать за ней и помочь, однако…

Нет. Дарья знает, что делает. Все же это семейное дело.

Когда я перечитывал письмо в третий раз, в зеркале заднего вида мелькнул взгляд Лаврентия. Убрав бумагу в карман, я отвернулся. Инквизитор хмыкнул и, попыхивая сигаретой, снова принялся следить за дорогой. А та вела нас далеко за город.

Странные дела. С каждым днем мы с Лаврентием все ближе. Когда-то пытались убить друг друга, а сейчас… Тоже, в целом, далеко не приятели, однако наши разборки было решено отложить на потом.

Выбросив Инквизитора из головы, я принялся наблюдать за лесистым пейзажем, что быстро проносился мимо автомобиля. По стеклу пу-пу-пукая ползал «почтальон». Вергилий же, сидя на соседнем сидении, растирал свои натруженные кандалами запястья. Был он бледен, истощен, однако целехонек. На нем даже синяков не было.

— Скажи еще раз, брат, — заговорил Вергилий, — ты же не везешь нас в последний путь? А-то знаю я вас, Инквизиторов…

Лаврентий не ответил. Его брат не отступался:

— Не понимаю, на кой черт я вам? Сказал же сто раз — пуст я. Мой Дар полностью перетек в тех юношей с девушками, а сам я…

— Будешь делать, что прикажут, Аркадий Степанович, — ответил Инквизитор, не поворачиваясь. — Привыкай. Теперь это твое новое имя.