Антидемон. Книга 23 (СИ). Страница 17

По моему приказу один из тюремщиков, звеня связкой ключей, тут же помчался к отделению с узниками и отпер ведущую туда дверь. После этого я изъял у него эту связку с ключами, собрал всех тюремщиков, и мы приступили к операции прикрытия. Я выдал им два пятилитровых бочонка с вином, в которых был щедро намешан сонный эликсир, и велел выпить оба почти до дна. Логично будет, если их таинственный работодатель, не получив очередной сеанс связи с тюрьмой в назначенное для этого время, кого-то сюда отправит.

Обнаружив, что часть узников исчезла, а он не может добудиться тюремщиков, тот догадается отправить к ближайшему алхимику оставшееся в бочонках вино, а тот подтвердит, что в него был подмешан сонный эликсир. После чего основная версия будет, что кто-то продал это вино с ним тюремщикам, и именно оно виновно в том, что он не может их добудиться. Все полностью понятно, нет ничего, что заставляло бы вообще подумать об использовании неизвестного проклятия.

Ну а что они напились, он вообще не удивится. Сидеть и охранять узников очень скучно. Вот ребята не выдержали и начали угощаться спиртным. Откуда им было знать, что кто-то продаст им вино с подмешанным сонным зельем?

Я сразу направился к камере того самого стойкого узника, не пожелавшего делиться своими секретами, что вызвало у меня к нему большое уважение, но возиться с поиском нужного ключа на связке не стал. К чему, если с не очень серьезными замками, как на этой решетке, я прекрасно справляюсь секунд за пятнадцать — двадцать при помощи отмычек?

Я уже побывал в нескольких тюрьмах за последний год. Так вот, надо сказать, что это была самая лучшая по своим условиям. В коридоре сухо и чисто, как и в камерах, и у узников стоят полноценные кровати с тюфяками. Нет и какой-либо вони за счет прекрасной вентиляции.

Заинтересовавший меня узник оказался мужчиной лет тридцати пяти. Само собой, после такой диеты он был очень худым. Мое появление он встретил полным безразличием — ни малейшей попытки завязать диалог, спросить хотя бы, какого черта я приперся в его камеру. Возможно, он решил, что это очередной визит того человека, что пытается его разговорить, поскольку свет я не зажигал, и заметить разницу во внешности он не мог. Я и без света все прекрасно вижу при помощи моего артефакта на ночное зрение.

Оказавшись внутри камеры, я поежился от очень неприятного ощущения. Стены буквально принялись выдирать из меня запасы маны! Так что, не став тут задерживаться, я просто развеял порошок «Болтуна» перед лицом узника и, выйдя из камеры, пригласил его следовать за мной. За эффективность проклятия в условиях такой особой камеры я не волновался. Проверено — «Болтун» и там превосходно срабатывает.

Глава 9

В самих камерах я с узниками не собирался беседовать. Они одна рядом с другой, двери решетчатые. Акустика была очень хорошей, я слышал это по эху собственных шагов, так что соседи услышат практически весь наш разговор, со всеми его странностями, а ведь «Болтун» удаляет воспоминания только о последних пяти минутах перед его использованием… Потом, когда тех узников, что мы оставим, начнут расспрашивать, пытаясь понять, что тут произошло, они могут рассказать об услышанном… И в том числе о поразительной откровенности тех, кто отвечал на мои вопросы. Даже узники, попавшие в тюрьму за дело, обычно отрицают свою виновность хоть в чем-то. А мне будут рассказывать обо всем полностью откровенно… Очень уж подозрительно…

Даже если узник был сильным магом, при отсутствии маны невозможно держать барьер, так что порошок и без всякой бомбы подействовал практически моментально. И он послушно после отданного шепотом приказа последовал за мной, шаря руками по стенам, чтобы понимать, куда идти в кромешной тьме.

Пришлось все же скастовать светлячка в коридоре, чтобы наше путешествие чрезмерно не затянулось.

Минуту спустя мы добрались до того самого зала, где еще недавно играли в карты тюремщики. Предложив узнику присесть на один из стульев, я начал его расспрашивать.

Освобожденный узник оказался магом двенадцатого уровня по имени Плейвен из большого клана в Хартении. Их клан «Кислотная атака» был на двадцать пятом месте в королевской иерархии Хартении. И в результате внутреннего переворота кланлидер, его отец, погиб, а заговорщики его пожалели и, не став убивать, отправили в эту тюрьму. Он честно сказал, что, возможно, уцелел еще и потому, что у него никогда не было желания стать кланлидером, и они это тоже учли.

Ни в чем неблаговидном замешан он не был, разве что очень злился из-за всего произошедшего, конечно. Но с другой стороны, как мне не понять эту злость? Для себя решил, что если Плейвен проявит интерес к вступлению в клан «Дерзких», то надо его обязательно брать. Характер он продемонстрировал будь здоров, отказавшись отвечать на вопросы владельца тюрьмы или его посыльного, такие стойкие люди нам пригодятся. А пока что велел ему сидеть в этой комнате и пошел за новым узником.

В соседней комнате уже проводил собеседование со своим пленником Илор. Больше пяти минут мы на одного человека не тратили. За это время было полностью понятно, что пленник из себя представляет и годится ли для того, чтобы брать его в клан. Если годится, то мы оставляли его в комнате и обо всем не расспрашивали, считая, что он имеет право на некоторые свои тайны. А если не годится и особо интересной истории за ним не стоит, то пусть она остается с ним — естественно, прямо в той камере, в которую его возвращали.

Никого особо серьезного по значению мы тут не нашли. Впрочем, и с самого начала не рассчитывали. Потому что нам, конечно, в этой тюрьме не могут попасться свергнутые короли или непризнанные принцы, которых пытаются изолировать от прихода к власти. В такого рода играх совсем другие возможности для того, чтобы надежно заточить тех, кто опасен для королевской власти. И уж точно такого человека никто не отправит в непонятную частную тюрьму… Слишком велики риски, что ее владелец захочет извлечь из такого важного пленника свою выгоду. Вплоть до того, чтобы освободить и организовать дворцовый переворот в его пользу…

И, как ни жаль, ни одного архимага среди пленников не нашлось.

Хотя тоже, в принципе, понятно: архимаг — это уже маг очень серьезного уровня. Не принц, но все же уже рискованно его отправлять в частную тюрьму. Видимо, от мага такого уровня ожидали неприятностей, опасались, что он каким-то образом все же сможет выбраться даже из такой специфической тюрьмы. И либо убивали, либо сажали в собственные полностью надежные клановые тюрьмы.

Впрочем, такие тонкости меня особенно не интересовали. Жаль просто было, потому что была надежда все-таки разжиться здесь собственным архимагом.

С другой стороны, учитывая ту огромную сумму, что свалилась на наш клан после победы в академическом соревновании, и тот успех, что был на глазах у всех продемонстрирован над командами ведущих кланов страны, были весьма большие шансы, что архимаги все же к нам потянутся.

Другой вопрос, что некоторые из них наверняка с очень нехорошими намерениями — в качестве засланных шпионов. Ну или эмиссаров от тех, кто хотел бы узнать наши тайны или, возможно даже, внедрив к нам единственного архимага, подчинить себе наш клан, сделав его кланлидером.

Не только можно, но и нужно ожидать и таких попыток, потому что такие огромные деньжищи, что мы на глазах у всех выиграли, на дороге не валяются. Так что без «Болтуна» с ними никуда…

Я ожидал, конечно, большего числа потенциальных новобранцев, думал, здесь большинство таких, как Плейвен, незаслуженно пострадавших в своих кланах. Но когда мы подвели итоги с Илором, оказалось, что две трети узников придется тут и оставить — они сидят в тюрьме по делу, заслуженно. Позорили свои кланы или своих родственников различными крайне неблаговидными поступками. Педофилы, насильники, торговцы наркотой, все те, кого в богатых кланах не хотели даже в собственной тюрьме держать. Можно понять — там же обычно держат захваченных людей из других кланов, которых потом отпускают за выкуп, не нужно им, чтобы такие вот паршивые овцы с ними общались на щекотливые для клана темы. Поэтому просто хотели навсегда избавиться от них и забыть. А я, признаться, думал, что большинство узников будет невиновных, просто пострадавших в межклановых или внутриклановых распрях.